"Томас Диш. Щенки Земли " - читать интересную книгу автора

Лебединого озера оставался холодно безразличным к ее мольбам и угрозам.
Родословная Роксаны ничего собой не представляла; ее физические данные в
лучшем случае можно было назвать красотой на любителя; что же касается
знания литературы, то оно не простиралось дальше увлечения Прустом, которого
Господин Лебединого озера почитал менее любого другого писателя. Роксана
плакала, падала в обморок, рвала на себе волосы. Все было напрасно. Наконец,
когда Плуто собрал все клочки бумаги со своими стихами и мы были готовы
отправиться, Роксана напутствовала нас проклятием.
Путешествие на астероиды состоялось той же ночью, пока мы спали. Какими
средствами пользовался для этого наш новый Господин, я сказать не берусь. Во
всяком случае, это был не прозаический космический корабль. Технология
Господ представляла собой что-то вроде экспромтного наития, но я должен
признать, причем считаю это делом чести, что техническая сторона дела мне
действительно неинтересна.
Нас разбудила приглушенная люминесценция стен питомника, к которой мы
привыкли за свою жизнь. В ответ на ускорение нервных импульсов наших
просыпавшихся разумов стены оживали все более радостными цветовыми гаммами.
В какой-то момент я даже испугался, не остались ли мы в Шредере.
Однако ощущалось и различие: вместо неослабного бремени земного
притяжения - ласковый гравитационный пульс, что-то похожее на слабые отливы
и приливы, исходившие, казалось, из моего сердца.
Я ощутил Сворку нового Господина, крепко обнимавшую разум (все
следующие десять лет она никогда не оставляла меня вовсе, даже во сне). Я
улыбнулся и прошептал Ему слова благодарности за решение забрать меня.
Жюли тоже проснулась. По мановению ее руки под синтетическую музыку,
имитирующую рожок, стены питомника растаяли, и я оказался лицом к лицу с
безграничными сияющими просторами астероидов.
От изумления я разинул рот.
- Это все ваше, - произнес голос внутри моего разума; вскоре этот голос
стал казаться таким же привычным, как мой собственный внутренний голос.
Взявшись за руки, мы с Жюли выпорхнули на эту фантастическую игровую
площадку, где сферы небес играли свою музыку только для нас. Экзотические
цветы, словно римские свечи, источали обильное благоухание. Все цвета радуги
клубились вокруг нас лучистыми арабесками, а мы двое носились и кувыркались
в гравитационном поле, словно скворцы, попавшие в воздухозаборник
вентилятора.


ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,

в которой я совершенно счастлив

Это был рай. Что я могу к этому добавить?
О, я знаю, что так нечестно. Знаю, что должен попробовать. Но не
забывайте, сколь необъятна эта задача; вспомните, как много людей получше
меня пытались справиться с ней и потерпели неудачу. Небеса Мильтона - скука;
его Эдем хоть и приятен на первый взгляд, смертельно однообразен. У Данте
немного лучше, но даже большинство тех, кто восторгается им, находит более
трудным для себя парить в его эмпиреях, чем карабкаться по крутому склону
чистилища или вязнуть в трясинах ада. Одним словом, лучше всего оставить