"Жилищная афера" - читать интересную книгу автора (Щеглов Дмитрий)

Глава 10

Лиза прошла в кабинет главного бухгалтера.

– Следователь приходил, просил предоставить ему последние бухгалтерские документы, – доложила Гурьевна Лизе.

– Отдали?

– Да!

Лиза помнила, что у нее осталось два неотложных дела. Во-первых, решить с материальной помощью семье убитого директора и второе, напомнить риэлторской фирме о списке жильцов инвесторов. Пусть предоставляют, нечего темнить, это на сегодня основной документ, с которым ей обязательно надо познакомиться. Лиза решила начать с первого вопроса. Она предложила главному бухгалтеру Любовь Гурьевне выплатить материальную помощь в сумме двенадцати месячных окладов.

– У нас нет оснований!

Тогда Лиза достала вчерашнее решение совета директоров, где черным по белому было написано, что в случае смерти или ранения генерального директора, выплачивается единовременное пособие в размере годового оклада.

– А если оклад у него был две с половиной тысячи долларов, то семье мы должны выплатить тридцать тысяч долларов. Я думаю, надо эти деньги получить в банке и выдать их жене Николая Ивановича.

– Вообще, неплохо было бы, что бы вы, – главный бухгалтер медленно подбирала слова, – подкрепили это решение хотя одной подписью учредителей нашей фирмы. Ту бумагу, что вы мне показываете, распространяется только на вас. И потом, чтобы снять деньги в банке, необходимо поменять карточки с образцами подписей. Я их уже заготовила, мы можем сходить в нотариальную контору.

– А мы с Марьей Ивановной счет на оплату привезли! – вспомнила Лиза.

– Я здесь подготовила бухгалтерский отчет на последнюю дату, – с усмешкой сказала главный бухгалтер, – пока я буду печатать платежное поручение, вы можете с ним ознакомиться.

Любовь Гурьевна протянула Лизе скоросшиватель с документами. Первым в нем лежал бухгалтерский баланс. Лиза посмотрела на итоговую сумму, баланс был равен (605)шестиста пяти миллионам рублей. Основная сумма числилась на краткосрочных финансовых вложениях – (150) сто пятьдесят миллионов рублей, и еще втрое большая сумма – (450) четыреста пятьдесят миллионов рублей была отражена по статье прочие дебиторы. Были еще две статьи: основные средства в сумме три миллиона рублей и незавершенное строительство в два миллиона рублей. Пассив баланса Лизу не интересовал.

Для человека никогда не работавшего с отчетностью бухгалтерский баланс является китайской грамотой. Между тем Лизе как-то в школе пришлось помогать бухгалтеру и поэтому она знала, что баланс это отображение финансового состояния хозяйствующего субъекта на определенную дату. Она пролистала до конца отчетность и подняла глаза на главного бухгалтера.

– Если можно, поясните мне эти цифры из баланса, хотя бы в общих чертах. Что такое «прочие дебиторы» на сумму четыреста пятьдесят миллионов рублей и краткосрочные вложения – на сто пятьдесят миллионов?

Любовь Гурьевна улыбнулась.

– Четыреста пятьдесят миллионов рублей по статье «прочие дебиторы» – это те деньги, что испарились вместе с первым генеральным директорам Гороховым. Вместо них мы имеем заявления в милицию, акты, объяснительные записки, возбужденные уголовные дела против прежнего руководства и кучу мороки, но только не живые деньги.

– То есть вы хотите сказать, что именно эту сумму умыкнули мошенники со стройки?

– Именно четыреста пятьдесят миллионов! А сто пятьдесят миллионов – это остаток, он лежит в банке на депозите. Положен под проценты. Их в любой день можно снять, если конечно сам банк не накроется. А то, что на основных средствах, это легковые автомобили и наше офисное здание. А на счете незавершенного строительства, отражены уже произведенные нами затраты. Они подлежат списанию по окончанию строительства. Их пока немного. Это все что мы сделали. Вот и вся наша финансовая картина на сегодняшний день, если не влезать в детали. Сто пятьдесят миллионов на депозите, четыреста пятьдесят миллионов на счете недостач и потерь, я их пока провела как прочие дебиторы.

– Значит Пройдоха Горохов – прочий дебитор! – усмехнулась Лиза.

Сам собою напрашивался единственный вопрос, который интересовал наверно не только Елизавету Беркут, но и всех остальных заинтересованных лиц. Если живых денег осталось сто пятьдесят миллионов рублей, то хватит ли их на постройку дома? Этот вопрос и задала Лиза. Главный бухгалтер, ни минуты не задумываясь, ответила.

– Нам надо построить дом площадью чуть более двадцати тысяч квадратных метров. Себестоимость квадратного метра в ближнем Подмосковье порядка двухсот пятидесяти долларов. Если перемножим двадцать тысяч на двести пятьдесят долларов, то получим как раз искомые сто пятьдесят миллионов рублей. У нас они есть.

Любовь Гурьевна продолжала задумчиво вслух рассуждать.

– Честное слово, так и возникают подозрения, что кто-то умный оставил нам сто пятьдесят миллионов. Дом на них еще можно как-нибудь построить, но вот прибыли уже не получишь никакой. Так что я не знаю, кто подставил наших учредителей? Есть подозрения, но к делу их не пришьешь. Поехали, съездим в банк, а по пути заскочим в нотариальную контору.

А Лиза подумала, что главный бухгалтер знает больше того, чем говорит. И хочется ей поделиться тайной, и страшно одновременно. Снова рой мыслей закружился у Лизы в голове. Мозаичное панно финансовых и строительных дел постепенно начало приобретать реальные контуры. Что ж уже одно то радовало ее, что остатка денег хватит на строительство. Значит, если пойдет и дальше все удачно, можно будет со временем праздновать новоселье. Теперь ей осталось только уточнить список будущих жильцов, и если с ним не будет никаких проблем, тогда с песнями и вперед. Когда они вместе с Любовь Гурьевной выходили из офиса, Лиза спросила ее о списке жильцов, почему его нет в офисе?

– Есть, но не весь. Нет того, что у Семена Фасонова, у риэлторской фирмы «Гранд-жилье».

– А не было ли там какой-нибудь хитрости?

– Была! – главный бухгалтер согласно кивнула головой, – все так делают. Деньги можно получить сегодня, а на наш расчетный счет внести только завтра. А в это время с ними поиграть. Если суммы большие и срок в течение которого они находятся в твоем распоряжении достаточный, чтобы их покрутить, то можно выкрутить вполне приличные проценты. За год, например, по минимуму может набежать десять процентов. Прикинь, какая это будет сумма со ста пятидесяти миллионов?

– То есть, вы хотите сказать, что «Гранд-жилье» с опозданием вносил деньги на наш расчетный счет?

– Ничего, я не хочу сказать. Ты спросила, я ответила.

Лиза задумчиво шла к машине. Получается, что директор банка в настоящее время пользуется деньгами жильцов-инвесторов, а до этого успела их покрутить риэлторская фирма. Надо будет поднять договор и посмотреть проценты по депозиту, подумала Лиза, а то может быть он под такой мизерный процент положен, что и разговаривать о нем не стоит?

Бедные будущие жильцы, знали бы они кому деньги отдали.

– Но строить обязательно будут?! – полувопросительно, полу утвердительно сказала Лиза.

– А куда им, и нам деваться? Построить дом – это единственный вариант всем сухими выйти из воды. Сто девяносто восемь инвесторов, если их обмануть, из-под земли достанут: и Помпея, и Фасонова и Нестора Сахно. Терпение скоро у народа лопнет.

– А разве уже не лопнуло?

Лиза имела в виду убийство генерального директора Капецкого Николая Ивановича. Ведь первое, что приходит на ум когда строительная фирма не выполняет свои обязательства, это обвинить в убийстве возмущенных обманутых будущих жильцов. Любовь Гурьевна промолчала в ответ. Перед тем, как сесть в машину она дала Лизе один короткий совет:

– Елизавета, я смотрю, ты не глупая девочка. Послушайся умного совета, не копай слишком глубоко. Твой предшественник Капецкий, я думаю, погорел на этом.

Что имела в виду главный бухгалтер, Лиза не успела спросить. Они садились в машину с предупредительно открытыми Мыколой дверями. Водитель старался вовсю показать свое усердие. Когда они выехали за ворота, Лизе пришла впервые за день неожиданная мысль о том, что за всеми заботами и хлопотами она напрочь забыла об опасности, грозящей ей как генеральному директору. Ну и слава богу. Интуиция подсказывала ей, что бояться нечего.

У нотариуса очереди не было, и они сразу заверили новые карточки с образцами подписей. Нотариус, молодая симпатичная блондинка, имела отличную память.

– В течение двух лет, у вас уже четвертый директор, – сказала она Любовь Гурьевне. Та многозначительно улыбнулась.

– Через три дня, снова приду! Пятый будет!

«Странно», подумала Лиза, когда они вышли из нотариальной конторы. Я всем на фирме сказала, что меня поставили на неделю и вдруг главный бухгалтер заявляет, что через три дня придет новый директор. Откуда у нее такая информация? Спросить или нет? Лиза решила промолчать. Если просто главбух обмолвилась – это одно, а если она каким либо образом причастна? Посоветовала же не копать слишком глубоко.

Лиза решила, как куртку застегнуть на молнию душу. Хотя, это же натуральный шизофренический бред, подозревать каждого человека в совершении преступления. Не может Любовь Гурьевна быть причастна к убийству. Иначе она не предупреждала бы ее быть поаккуратнее с языком.

– Я еще хотела бы заехать в риэлторскую фирму «Гранд-жилье», – сказала Лиза водителю. – Вы Мыкола довезёте меня туда, а то я город плохо знаю.

– Они с банком рядом сидят! – успокоила ее главный бухгалтер. – Только ты сначала зайдешь к Помпею и попросишь его на заявлении жены Капецкого Николая Ивановича поставить свою резолюцию.

Она протянула Лизе написанное от руки заявление на материальную помощь.

– Она разве приходила? – удивилась Лиза.

– О господи, я сама от руки его написала! Кто ее почерк знает? Подпишет Помпей и можно будет деньги снять с расчетного счета.

– А где их еще можно взять?

Главный бухгалтер посчитала, что информация, которую она сейчас сообщит Лизе, не составляет никакой тайны, тем более криминала.

– Обычно, если нам нужна была наличка в больших размерах и мы ее не могли провести по балансу, то в этом случае учредители давали нам ее из своей кассы. У Николая Сахно, несколько магазинов, он нам свою неучтенку и передавал. Кстати запомни, – строго сказала главный бухгалтер, – он обычно расписки просит.

– А на что она нам нужна эта неучтенка?

– Ты ордер хочешь в инспекции получить или нет?

– Хочу! – сказала Лиза.

– Если хочешь чтобы его вообще дали или быстро дали, придется раскошеливаться! – главный бухгалтер мрачно улыбнулась. – Неужели ты думала ордер бесплатно получить?

– Я, конечно, не такая наивная, как вы думаете, – сказала Лиза, – но меня местные масштабы буквально во всем поражают. У вас не дома, а дворцы; у вас не машины, а квартиры на колесах; у вас здесь берут взятки напропалую и никого не боятся. В той деревне, из которой я приехала, жизнь конечно не мед, но и ваша жизнь – не сахар. Ходишь по городу, и как на скотном дворе, все время боишься измазаться. И сколько не бережешься, все равно наступишь ногой куда-нибудь не туда.

Прорезался голос водителя Мыколы.

– А мне Москва, как Париж, я хочу быть ее аборигеном, как Миклухо-Маклай.

Женщины засмеялись. Мыкола отвлекся и чуть не врезался в идущую впереди машину.

– Не отвлекайся дорогой! – сказала ему главный бухгалтер. Дальше они ехали молча. В банке пришлось подождать, пока Лизе выпишут пропуск.

Главный бухгалтер сказала, что она подождет ее внизу. Лиза поднялась на второй этаж и попросила секретаршу доложить о ней.

– Как ваша фамилия? – секретарьша сделала вид, что не помнит Лизу, а может быть и правда она уже забыла о ней.

– Фирма «Парадиз-строй» – Елизавета Беркут.

Только через пол часа Елизавета попала в кабинет Помпея. Он привстал с кресла и извинился, приглашая ее пройти к журнальному столику.

– У вас все в порядке? – спросил он Лизу.

– Не знаю, как правильно истолковать ваш вопрос, но если вы печетесь о моем здоровье, то все в порядке, а если о нашей фирме, то естественно возникли вопросы, которые мы без вас решить не можем.

– Что именно?

– Материальную помощь, просит жена убиенного Николая Ивановича, тридцать тысяч долларов. Поставьте пожалуйста свою визу! – Лиза протянула банкиру лист бумаги, написанный рукой главного бухгалтера. Он повертел его из стороны в сторону и, растягивая слова сказал:

– Елизавета Степановна, к сожалению, такую сумму снять с расчетного счета не представляется сейчас возможным. Новой карточки подписей нет.

– Есть! Ее уже сдали в операционный отдел.

Банкир недовольно крякнул и завел старую шарманку.

– Вы понимаете, поступлений на расчетный счет вашей фирмы больше не предвидится, я бы настойчиво вам рекомендовал установить строгий режим экономии, а не разбрасываться суммами инвесторов направо и налево.

Лизе так и хотелось швырнуть в его откормленную рожу дамскую сумочку, но она сдержала себя и четко и спокойно заявила:

– На деньги инвесторов никто не покушается. Мы проведем эти суммы, в счет процентов по депозиту, который открыли в вашем банке.

Банкир долго обдумывал ответ и, наконец, сказал:

– Мне нравится ваша хватка. Мы вчера не ошиблись в вас, когда назначили вас директором, но клянусь ничем помочь не смогу, в банке нет такой наличности, вы уж простите. Разве только вот на ее заявлении свою подпись оставлю. Он размахнулся и поперек листа начертал «согласен», а внизу поставил небольшую закорючку, которая должна была означать подпись.

– К Нестору обратитесь, он у нас заведует налом. Может он вам поможет. Извините, – повторился он, – ничем больше помочь не могу!

Банкир встал, показывая, что аудиенция окончена. Но у Лизы оставался еще один вопрос.

– Когда вы намереваетесь прислать нового генерального директора?

– Через неделю! Я же вам обещал! – и провожая ее до двери засмеялся, – а вы здорово нас вчера разыграли.

– Чем?

– Баронессой! Ваш паспорт ведь внизу отксерили, тамбовская красавица.

Фамильярность банкира почему-то вызывала в Лизе чувство брезгливости. Поэтому она жестко отрезала:

– Сословную принадлежность, тем более дворянскую в паспорте не отмечают. А хотя бы даже и отмечали. Вам, мне кажется, чувство гордости за свой собственный род, за свою фамильную ветвь, незнакомо.

Больно она его укусила. Вчерашний Попейвода, сегодня носил звучную фамилию Помпей. Уязвленное самолюбие нувориша взыграло в банкире. Он решил осадить Лизу и, не придумав ничего лучше как потрясти мошной, заявил:

– То, что вы живете в Жуковке, не дает вам повода разговаривать со мной таким тоном. Я к вашему сведению зимой езжу отдыхать в Куршавель, а летом исключительно на Лазурный берег или Мальдивские острова.

Лиза открыв дверь демонстративно расхохоталась.

– А я лето провожу с бабушкой в тамбовской деревне, в бывшем родовом имении, и считаю, что лучшего отдыха придумать невозможно. Всего доброго!

Ребяческая перепалка ее несказанно взбодрила. Ха, ха, финский домик – родовое имение. Лиза нечаянно поймала себя на мысли, что посещая кабинеты начальства она всегда становилась стальной, старалась не уронить собственного достоинства. Откуда это в ней? Она вспомнила. Еще из деревни тянулся за ней шлейф обостренного самолюбия. Сколько раз приходилось ей унижаться и ходить выбивать для школы у директора совхоза то одно, то другое. Директор школы всегда ее просил:

– Лиза, уважь, сходи выпроси автобус у этого скопидома, глаза бы мои не него не смотрели. Не могу, я покойно разговаривать с Михалычем, кипеть начинаю. Лиза сама кипела неприкрытой яростью, когда выходила из кабинета руководителя колхоза. А тому видимо доставляло истинное удовольствие пикировка. Автобус в итоге он всегда давал, но приходилось с пол часа сверлить его злым взглядом, показывая собственную неуступчивость.

– О, тебе бы волчицей родиться! – смеялся Михалыч. – Ты бы стаю возглавила.

– Бедные женские плечи, даже у волков нелегка наша доля! – смеялась Лиза и выбивала транспорт. С тех пор у нее осталось неприятие к начальственным кабинетам.

Внизу на первом этаже Лиза нашла главного бухгалтера и показала ей подписанное директором банка заявление на материальную помощь. Главный бухгалтер удивилась:

– Лизавета, честное слово, у тебя есть скрытые таланты. Сроду не ожидала, что он подпишет. Я наверно задержусь здесь часа на два, – сказала она Лизе, – подпиши чековую книжку.

До риэлторской фирмы «Гранд-жилье» они добрались за десять минут. В особняке дореволюционной постройки она занимала на первом этаже левое крыло. Лизу сразу пропустили к Семену Фасонову. Памятуя вчерашний разговор, принял он ее стоя и сразу предложил кофе или чай.

– Пожалуй, чай, – сказала Лиза, – кофе я люблю сама заваривать.

– Бутерброды?

– Спасибо!

Семен не спешил начинать разговор. Ждет пока собеседник выложит перед ним свои карты. Не дождешься. В качестве вступления к долгому разговору она положила перед риэлтором заявление на материальную помощь.

– Что это? – Фасонов осторожно потянул бумагу к себе. Поступки, жесты человека выдают его характер. Скрытный, и должно быть очень осторожный, решила Лиза. Риэлтер дочитал заявление до конца, потом еще долго глядел на росчерк банкира и отодвинул бумагу от себя. – Я согласен.

Лиза пододвинула бумагу обратно.

– Тогда поставьте внизу подпись.

– А это обязательно?

– Бухгалтерия требует! – слукавила Лиза. Семен Фасонов нехотя взял перо и оставил автограф на заявлении. Лиза не спеша, спрятала заявление в целлофановую, прозрачную папку и сделала вид, что собирается уходить. По-хорошему говоря, если списки инвесторов-жильцов не готовы, то делать ей здесь больше нечего. А переливать воду из пустого в порожнее не хотелось.

– Вы только за этим приходили? – удивленно спросил риэлтор. Лиза села обратно в кресло. – Рассказали бы, как дела обстоят на фирме?

Неизвестность гложет человека сильнее всего. В какой-то мере можно понять Семена Фасонова. Сейчас начнется следствие, и если милиция захочет покопаться в бумагах фирмы, то ее в первую очередь будут интересовать списки жильцов. Среди них может оказаться потенциальный убийца. Значит, тогда списки ему самому придется относить к следователю. А это, ох как не хотелось делать Семену. Общение с органами еще никому не приносило радости. Поэтому, эту неприятную миссию он собирался переложить на плечи нового директора строительной фирмы. Давно подготовленные списки лежали у него в столе.

– Дела обстоят неплохо, – сказала Лиза, – если к нашей ситуации применимо это слово. Сегодня утром решили вопрос еще с одним согласованием, осталось его только оплатить и сбросить по факсу. Сейчас главный бухгалтер в банке, занимается этим. Прораб Кузьмич должен привести к концу дня еще одно разрешение и тогда мы на коне. Если все удачно сложится, завтра же отнесем документы в административно-техническую инспекцию для получения ордера. А вот сколько это займет времени, я сказать не могу. А административно-техническая инспекция, сказали наши, последняя инстанция, которая дает разрешение на начало строительства. Так, что я думаю, не сегодня так завтра, можно будет приступить к рытью котлована.

Семен слушал ее объяснения в пол-уха. Видно само строительство ему было до лампочки. Другие проблемы волновали его в настоящий момент. Дождавшись, когда Лиза перестала рассказывать, он спросил ее:

– А что милиция говорит?

Лиза независимо пожала плечами.

– Что она может говорить? Пока утром я уезжала с Гапой Марьей Ивановной, приходил следователь, и взял кое-какие документы.

– Выемку сделал?

– Да!

Хотя риэлтор и старался сохранить невозмутимое выражение лица, но тень тревоги и беспокойства отражалась на его бледном и холеном лице. Лиза его успокоила:

– Он только попросил копию последнего отчета, да еще списки жильцов.

Семен моментально успокоился и сказал:

– Списки, мы вам подготовили, и если надо, то и юриста своего пришлем. Он у нас адвокат.

Семен пододвинул к Лизе толстый скоросшиватель наполненный документами. – Здесь все. Копии договоров, реестр инвесторов, с адресами и паспортными данными. Все сто девяносто восемь человек. Когда будете отдавать их в милицию, попросите с него расписку.

Лиза, наконец, держала в руках заветную папку. Первым ее желанием было посмотреть на список жильцов и найти свою фамилию, под номером (185) сто восемьдесят пять. На эту квартиру она имела сертификат. Два противоречивых чувства боролись в ней, посмотреть сейчас или отложить на потом. Семен почувствовав ее минутное замешательство, спросил:

– Что-то не так? Все сходится, как в аптеке, можете сами посмотреть.

Лиза открыла папку. Первый же документ был тем самым заветным списком составленным в виде таблицы, с разбивкой по номерам квартир, метражу, ФИО и домашнему адресу. На четвертой странице списка она нашла искомый номер – сто восемьдесят пятый. В графе «ФИО», было вписано – именной сертификат. Ни фамилии ее, ни имени, ни отчества. Семен напряженно смотрел на нее.

– Что-то не так? – повторил он свой вопрос.

Лиза понимала, что внести ее в список они не успели. Выигрышный сертификат она получила несколько дней назад, а фирма «Гранд-жилье» об этом не знала. Повернуться и уйти или настоять сейчас на дополнении? Уйдешь, завтра можно не застать Фасонова. А сотрудники без руководителя не решают серьезные вопросы. Лиза собралась с духом перед непростым разговором и показала пальцем на свою квартиру.

– Здесь, под номером сто восемьдесят пять в графе «ФИО» написано «именной сертификат». Он у меня на руках!

Хотя Лиза и сказала, что он у нее на руках, с собой в наличии его у нее не было. Для внесения исправлений в список жильцов-инвесторов пришлось бы съездить домой, а это по времени как минимум пол дня. Но игра стоила свеч. Поэтому она напряженно ожидала ответа. И если бы сейчас Семен, ей ответил, что нет проблем, привозите сертификат, мы его внесем, как положено, она не стала бы торопиться и отложила поездку до завтрашнего дня. Вчера еще Ван Ваныч с недоверием крутил в руках этот злополучный документ, и называл его филькиной грамотой.

– Договор под него должен быть, скрепленный печатью. А так знаешь, сколько я могу таких сертификатов нарисовать? С ним ведь в суд не пойдешь.

Лиза глянула на следующие документы. Дальше в папке лежали ксерокопии договоров. К ним не придерешься, они, как раз были оформлены правильно. Вот и ей бы такой договор, подписанный с риэлторской фирмой. Между тем Семен подтвердил вчерашние опасения ее московской родни. Отводя глаза в сторону, он сказал:

– Именной сертификат, если вы заметили, у нас в списке всего один. Он должен пройти определенную процедуру утверждения, прежде чем стать реальным документом.

У Лизы екнуло сердце.

– Какую процедуру?

Семен недовольно пожевал губами, раздумывая над тем, говорить дальше или нет, и придя к определенному решению уже более жестко заявил:

– Вы ведь сами понимаете, в одиночку такие дела не решаются. Кворум должен быть и единогласное согласие всех пайщиков. Еще разработать положение надо. Может быть, я буду согласен, а остальные учредители скажут, нет. Я ведь не могу один брать на себя такую ответственность. Сертификат, если его отоварить, по нынешним временам стоит больших денег.

Все. Дальше он мог не рассказывать. Лизе стало ясно, что квартира ей улыбнулась. У них даже не разработано положение об этих сертификатах. То-то вчера на совещании у директора банка, когда она заявила, что тоже претендует на квартиру, они многозначительно переглянулись. Она заполошно подумала, что если в ближайшие дни, пока директорствует, срочно не решит этот больной вопрос, то когда начнется строительство, будет уже поздно. Ничего ей не достанется. Сколько у нее осталось времени, чтобы уломать всех троих? Неделя или все-таки три дня, как намекала главный бухгалтер?

– Но, надеюсь, вы то согласны? – глядя прямо в глаза Семену Фасонову спросила она.

– Конечно, согласен, о чем разговор! Было бы разработано положение.

Врет, как пишет, и даже не улыбнется. Ни одному его слову Лиза не верила. И честный взгляд его не смог ее обмануть. Когда, до дела дойдет, он не то, что подпись свою не поставит, а на порог своей фирмы не пустит. Кто она такая, пришедшая с улицы с этим сомнительным документом? Тут люди, те что вносили живые деньги, ничего от них добиться не могут, а она, имея на руках документ сомнительного качества, хочет заставить трех ушлых мужей поделиться собственным имуществом. О, святая простота! Какая же ты наивная! Так, на же получи еще один удар в этой жизни.

Мрачные мысли вскачь пронеслись в моментально отяжелевшей голове. Лиза не подала вида, что ей ясен тайный смысл высказанного Фасоновым, и как ни в чем не бывало, мило улыбнувшись, ровным голосом спросила:

– А когда мне ждать на свое место замену?

Семен Фасонов облегченно вздохнул.

– Самое позднее, через три дня.

Итак, у нее осталось не так уж и много времени, всего три дня. Лиза решила биться до конца. За это время она должна уломать, остальных двоих, и подписать с ними договор. А для этого нужно сначала разработать непонятное положение. В общем, смысл ясен, ее заставляют ходить по большому кругу. И если вдруг, ей улыбнется фортуна…

Тогда у нее на руках будет, какой никакой документ. С ним, по крайней мере, можно будет в суд обратиться. Хотя у нее на душе скребли кошки, Лиза улыбнулась самой очаровательной улыбкой Семену и даже сказала ему незатейливый комплимент:

– Вы единственный мужчина, кто так изысканно и со вкусом одевается!

Семен Фасонов удивленно на нее посмотрел, а она продолжила:

– Спасибо за поддержку. Вас не затруднит, соединить меня с Нестором Сахно. Я у него тоже хотела бы получить согласие.

Что оставалось делать риэлтору, не говорить же этой глупышке в лицо, что напрасны будут ее потуги. Пусть побегает, решил про себя Семен и набрал номер третьего учредителя – Нестора, владельца многопрофильной фирмы «Глобал-шоп».

– Нестор! Приветствую тебя – это Семен. У меня сейчас сидит новый директор нашей строительной фирмы, Елизавета Беркут. У нее к тебе дело… Что?.. На похороны пойду я или нет? Я же говорил тебе, улетаю… Да… Помочь семье?.. Я не против!.. Только ты же знаешь, я весь в новом проекте, денег у меня нет… Да, да! Отдай и за меня! Потом сочтемся. Сколько говоришь?.. По десять штук зеленых с носа?.. Ну что ты, достаточно!.. Спасибо тебе Нестор. Так я к тебе ее подсылаю?.. Куда?.. Ладно, пока!

Семен Фасонов довольно потер руки. Все, что требовалось от него, он сделал, и общение с милицией перепихнул на строительную фирму, на Лизу, и за чужой счет оказал благодеяние семье убитого. Он встал со своего места, показывая, что разговор окончен. Лиза тоже не собиралась больше обременять его своим присутствием.

– Вот адрес! – протянул он визитку Нестора Сахно. – Здесь недалеко! Он у себя в офисе, деньги считает! – ухмыльнулся Семен Фасонов.

Обменявшись на прощание фальшивыми улыбками с хозяином кабинета, Лиза покинула риэлторскую фирму. Она посмотрела на часы. В запасе у нее был еще час с лишним до обусловленного с главным бухгалтером времени. Можно было успеть съездить и вернуться обратно. Она протянула визитку Мыколе и спросила, знает ли он этот адрес? Мыкола обиделся.

– Зачем рогами упираться, я вас прямо к двери подвезу. Ходите подам задом, хотите передом. Я человек с уважением, если мне тоже наложат… Сидайте!

Лиза села на заднее сидение и задумалась. Столичная жизнь издалека кажется легкой и праздничной. Чтобы сидеть вечером у собственного камина, подкладывая в него дрова или ездить на роскошной иномарке надо перетереть гору руды, пока блеснет самоцвет. Состояться в большом городе не так просто, что в творческом, что в материальном плане. Для начала нужна хотя бы маленькая стартовая площадка, свой собственный угол, где ты можешь вечером спокойно вытянуть уставшие ноги. Лиза смотрела за окно на поток сверкающих лаком дорогих лимузинов. А ведь кто-то на них ездит. Неужели ничего нельзя придумать? Ведь, какая бы гостеприимная родня ни была, но пора и честь знать.

Эх, жалко, я не родилась мужчиной, подумала Лиза. У них в молодости проблемы другие, сдвинутые по времени годам к тридцати, когда приходится задумываться о семье. А девушка с молодых лет нацелена на создание собственного гнезда. Вот и приходится постоянно охорашиваться и ловить заинтересованные взгляды мужчин. Только выбор невелик или почти нет его. Принцы, даже деревенские имеют свой круг общения. А она сейчас, после окончания института, со своими завышенными требованиями, не только собственного круга не имеет, но еще и не знает, как сложится завтрашний день.

Приземленные мысли вернули ее к действительности. Она вспомнила недавнюю встречу в риэлторской фирме. С каким избавительским удовольствием проводил ее до порога кабинета Семен Фасонов. Правильно, а что она хотела? Приносить в клюве неприятные вести и еще что-то требовать?

Мысли перебежали на семью убитого директора. Вот у кого действительно трагедия. Надо будет оказать им материальную помощь и пойти обязательно на похороны. Выколочу я с учредителей эти деньги, пусть раскошеливаются, подумала Лиза и сразу успокоилась, а потом и возмутилась. Гвоздя наверно эта троица за свою жизнь в стену не вбила, шпателя в глаза не видела, а строительную фирму организовала. Дом они видите те ли строят. Барыши считают, а не дом строят. И она должна на них работать, бегать, согласовывать какие-то документы, а у этого риэлтора оказывается новый проект. Интересно, кого они на этот раз собрались окучивать?