"Любен Дилов. Упущенный шанс" - читать интересную книгу автора

литературной критики, почти без исключения вышли из богато обставленных
домов людей с высоким общественным положением, а это лишний раз со всей
убедительностью доказывает, что более благоприятные социальные условия
порождают более заметные таланты - при чем же тут какие-то терновые кусты?
Совершенно естественно поэтому, чтобы новые, более совершенные компьютеры
выдавали и более качественную продукцию.
Уповая на это, пытаюсь подавить свою робость перед ним. В качестве
фабричной марки дизайнерам пришла в голову мысль нарисовать вокруг
двухрецепторных линз голову совы, поэтому они наблюдают за мной как
настоящие совиные глаза. В проспекте сказано, что сова считалась в древности
символом мудрости и одновременно символом литературы. Все это бы ладно, но
когда такая сова начинает разглядывать тебя в упор, как-то теряешь
уверенность в собственной мудрости. Что бы ему поручить для пробы пера?
Что-нибудь совсем простенькое - так, для проверки работы и еще для того,
чтобы поупражняться в общении с ним.
Нерешительно тянусь к регистру жанров и, -уже почти коснувшись клавиши
с надписью "короткий рассказ", -успеваю сдвинуть палец на следующую
клавишу - "новелла". Это сулит более высокий гонорар: компьютер стоит уйму
денег, поэтому нам и продали их в кредит. Нажатая клавиша окрашивается в
нежно-зеленый цвет. Едким желто-зеленым ярким цветом вспыхивают и совиные
глаза: компьютер готов к приему информации. Мне почудилось, что они
уставились на меня с нетерпением, и я спешу объясниться:
- Мне бы хотелось поэкспериментировать. Например, я до сих пор не
сочинил ни одного детективного...
Делаю паузу, чтобы подобрать правильную интонацию, - мне показалось,
что начал я в каком-то просительно-извиняющемся тоне, но тут компьютер
заставляет меня вздрогнуть, не давая закончить фразу:
- Прошу оформить задание согласно инструкции!
Звучит это не как приказ, а как напоминание, поскольку компьютер,
оказывается, наделен необыкновенно мягким альтом: такой голос бывает у
заботливых матерей, к которым испытываешь глубокую привязанность, и у
чернооких секретарш, втайне сгорающих от страсти к своему начальнику. Ничего
не скажешь, голос подобран удачно, однако я все еще не чувствую уверенности,
что смогу полюбить эту таинственную секретаршу, и невольно стараюсь
подлизаться к ней, пуская в ход просительные интонации:
- Видите ли, мне давно ужасно хотелось написать детектив, да и читатели
сегодня просто помешаны на детективных произведениях, вот только меня всегда
отталкивали шаблонность жанра и примитивизм схемы, когда кто-то непременно
должен что-то отыскивать. Отыскивать преступника или его жертву, мотивы
преступления или орудия убийства... Похоже, этим все и исчерпывается!
- Condicio sine gua поп, - все тем же влюбленным голоском проворковала
секретарша. - Необходимое условие. Основной закон детективного жанра.
Стараюсь не выдать своего раздражения, не зная, видят ли меня эти
совиные глаза, но зачем надо было приплетать сюда и латынь?! Неужели для
того, чтобы продемонстрировать мне свою эрудицию? В конце концов не
обязательно знать латынь, чтобы сочинить новеллу, к тому же детективную.
- В проспекте тебя расхваливают за то, - сухо произношу я, - что ты
сочиняешь сплошь оригинальные вещи. Сгораю от любопытства узнать, что ты
сочинишь, если всё то, на чем держатся детективные произведения, будет
известно заранее. Предположим, преступник нам известен, известны даже его