"Светлана Дильдина. Сильнейшие" - читать интересную книгу автора

И Киаль не походила на мать, скорее она напоминала птицу-ольате.
Натиу могла гордиться собой - разве не она внушала верность
воинам-синта, принадлежащим Роду Тайау? Исподволь, по капельке помещала в
сознание избранных уверенность в том, что только этому Роду стоит служить, и
жизнь отдать, если что. Их всего десять - больше не разрешено, о большем
Совет прознает - плохо придется Роду. Зато хороши! И Силой обладают
умеренной.
А еще Натиу видела Сны.
Сон течет сквозь кожу, тело становится водой и течет сквозь сон.
Ресницы отбрасывают лохматые тени. Ойоль, сновидица. Много-много весен назад
уканэ умели плавать по рекам снов, не тонуть в водопадах снов. Много-много
весен никто этого не умеет. Редкие всплески - рыбка махнула хвостом, и вновь
тишина. Во сне опасней, чем наяву - так говорят. Натиу любила сны. Училась
быть ойоль. Не было учителя - брела сама, наощупь. Порой сон показывал
прошлое или будущее куда четче, нежели это могло сделать видение, вызванное
дымом шеили. А в древности, говорят, могли сном менять другой сон, делать
реальность иной. Убивать могли, говорят. Натиу не умела. Никто сейчас не
умел. Но она научилась рисовать перед собой двери... и заходить в них. И
даже касаться того, что стояло за дверью. Долго училась, не жалела ни себя,
ни зелий - а дорого обходились подобные зелья ей, тогда еще совсем девчонке.
Здесь, в доме Тайау, нужды в средствах уже не испытывала. Поначалу и не
нужно было ничего - Сила сама хлынула в пробитую щель. Но... Уже много
месяцев сны сами не приходили. Готовила травы. Немного пожелтели белки глаз,
руки подрагивали - но ей уже не для кого было оставаться красивой. Къятта
видел, и презрением дышала вся его фигура. Презрение вызывало страх, и мать
съеживалась, когда мимо проходил старший сын - гибкий зверь скользил в
травах, где рос ее сон.
Зверь этот мог вырвать травы с корнем. Не делал этого - то ли из
презрения, то ли из другого какого умысла. Не из любви к матери. Натиу
спала, раскинувшись на синем шерстяном покрывале. Из шерсти белых грис
покрывало, крашенное лепестками синих цветов. Дорогое - принимать дорогого
гостя. Находясь не здесь, Натиу шла по дороге, по серым камешкам, к своему
сыну. Младшему. Кайе сидел прямо на дорожке, зачерпывая камешки и высыпая их
сквозь пальцы. Был он постарше, нежели сейчас. Значит, доживет, подумала
Натиу. Кайе поднял голову - чья-то фигура показалась рядом. Темная. Не
увидеть лица. Склонилась к мальчишке, руку протянула к плечу... Натиу
испуганно вздрогнула - на плече сына не было знака Рода.
А тот, темный, стал перед ней, заслонил сидящего. Женщина досадливо
топнула ногой - не пускает сон, не дает рассмотреть. Топнула - и дорожка
распалась, под ней была пропасть. - Спит. Как... личинка в коконе, -
глуховатый негромкий голос. Молодой, но полный осознания собственной силы. -
Разбудишь ее? - ломкий, еще полудетский. - Нет. Пусть... спит. Къятта
скользнул в дверной проем, прочь из покоев матери, подросток - троюродный
брат - следом. На ходу спросил нерешительно: - Может, попробовать разбудить?
А если слишком много выпила она айка и сонной травы? - Значит, одним
человеком в роде Тайау будет меньше. Не самым ценным.
Голоса разносились свободно, отражаясь от стен - говорящим нечего было
скрывать.
Нъенна, подросток тремя веснами младше, смуглый почти до черноты,
угловатый и острый, устроился на полу. Троюродный брат Къятты, Нъенна