"Сергей Диковский. Егор Цыганков" - читать интересную книгу автора

света, спину в брезентовой робе и молоток - упрямый, жадный, неистовый,
погрузивший в кварц дрожащее жало.
Изредка их останавливали в какой-нибудь щели, заставляя переждать
взрыв, и тогда могучий и мягкий толчок встряхивал гору так сильно, что
крепи отзывались испуганным треском.
Все это было настолько не похоже на прииск, что Егор рассматривал шахту
спокойно, с легким любопытством постороннего человека. Но постепенно
подземные толчки и вид прогнувшихся бревен наполнили Егора боязливым
уважением к людям, настигнувшим жилу на такой глубине.
А когда они очутились, наконец, на заводе, для которого пять тысяч
людей день и ночь разрушали окрестные сопки, Егор совсем растерялся.
В большом, гулком зале, совсем как на бойне, стоял мутный рев. Что-то
живое, огромное, мокрое ворочалось среди цеха. Раскачивались чугунные
лапы, чавкали измазанные глиной губы, с тяжким грохотом поворачивалось
железное брюхо, застегнутое на заклепки. Временами из-под колес вырывался
скрежет или надсадный визг камня, обреченного на смерть: гора шла в размол
с глухим ропотом, стонами, точно не желая расстаться с золотой пылью.
Зато в соседнем помещении, где струилась широкая тропа ременной
передачи, было тихо и холодно. На высоких деревянных чанах белели плакаты:
череп с костями. И у каждого рабочего висела на поясе тупорылая масочка.
Егор наклонился над чаном: грязная пена пахла неожиданно - миндалем.
- Осторожней, отравитесь! - предупредил провожатый. - Слышите? Здесь
циан.
Он заговорил о каком-то странном яде, растворяющем золото, словно
сахар. Но Егор слушал плохо. Возле него по высокому мостику расхаживал
полный достоинства курносый мальчишка в белом халате. Время от времени он
доставал черпачком воду из чана и нес ее к столику, где за книжкой сидела
девица в очках и берете.
- Так вот какие теперь приискатели... - заметил в раздумье Егор.
- Я не приискатель, я лаборант, - отозвался быстро парнишка.
- Все едино. Целковый есть рубль. Как фарт?
- Не знаю... У нас норма.
Егору стало грустно. Куда делся добрый шлих [измельченная золотоносная
порода] - тусклый, грузный, который прочесывали большими магнитами.
- А где же золото?
- Да вот оно! - ответил техник смеясь.
Он показал на чан, полный бирюзовой воды. Глупая шутка рассердила
Егора.
- Вижу, - сказал он сухо. - Веселый вы человек!
- Я серьезно.
- Варил один солдат из топора щи...
Он долго сопел и косился на техника, пока тот не догадался отвести
старика в литейный цех, где ноздреватые губки переплавляли в кирпичики.
Здесь в квадратной печи гудело короткое белое пламя, на столах под
стеклянными колпаками стояли весы, а пахло в зале не то москательной
лавкой, не то аптекой.
От синих очков Егор отказался, опасаясь подвоха. Усталый и оглушенный
грохотом барабанов с рудой, он долго смотрел в круглое стеклышко. Пламя
было нестерпимо, по щекам текли слезы. Однако Егор стоял твердо, силясь
разглядеть в изложницах золотые кирпичики.