"Сергей Диковский. Егор Цыганков" - читать интересную книгу автора

облегченно. Он уже хотел вылезти и потребовать деньги обратно, но,
взглянув за борт, испугался.
Самолет низко висел над дорогой, а навстречу неслись крыши, утренние,
длинные тени стогов, телеги, коровы, кусты. В морозном воздухе слоями плыл
дым. Чита уходила на запад, подмигивая светофорами, стеклами, последними
фонарями... Боком, боком упала вниз галка, нырнул под крыло самолета
паровоз. Иней на плоскостях самолета сверкал нестерпимо - шли прямо на
солнце.
Вдруг город накренился, завертелся степенно и плавно, точно карусель на
разбеге, а небольшое озерко за мостом стало боком - вот-вот опрокинется в
степь.
Арбуз упал и покатился под ноги. "С ума спятил, чертов мальчишка. Лево!
Лево! Эх, жизнь!" И Егор поспешно вобрал голову в плечи.
Так, зажмурившись, вцепившись в борта, с бородой, задранной к небу, он
готов был принять обидную смерть. Но мотор ревел теперь глуше, спокойнее.
Ветер стал неожиданно мягок, а сквозь веки просвечивала ровная солнечная
теплота. И Егор осторожно открыл один глаз.
Перед ним в круглом зеркальце виднелся край шубы и легкая белая масочка
мальчишки-пилота. В узких щелях поблескивали озорные глаза. "Шалыган
какой-то, - подумал с обидой Егор. - Наблюдаешь? Обрадовался?"
Он с трудом поймал бороду и, заправив ее за ворот овчины, сделал вид,
что зевает: подумаешь, самолет, - и мы, однако, летали достаточно.
...Шли на большой высоте над просторной землей. Всюду горбатились
сопки, заросшие бурой кабаньей щетиной. Река лениво покачивалась в
просвете между верхним и нижним крылом. Кое-где над тайгой стояли озерки
молочного дыма. Горело мелколесье. Бледные огоньки еле шевелились в
хвойной шкуре, оставляя седые подпалины.
На полдороге к прииску техник вдруг расщедрился и предложил Егору,
докончить арбуз.
Они ели его на ветру, собирая семечки в горсти. Липкий сок тек от кисти
к локтю, вызывая озноб. Техник вскоре ослаб и хотел выбросить за борт
горбушку, но Егор не позволил. Он доскреб мякоть ложкой, а сок выпил из
арбуза, как из чашки.
Потом они стали беседовать, крича во все горло, но не понимая друг
друга.
- Что? Иркутск? Да-да... Викентий Корнилыч... Не слышу! Да-да... Четыре
шурфа... - кричал техник.
- Во-во, в девятьсот третьем... Кириллыч... Во-во! Обратно на ключ!
Егор сидел на мешке, согнув колени, удивляясь, почему ветер задувает с
хвоста самолета. Вытянуть ноги мешали педали, все время качавшиеся на дне
кабины. Стоило упереться в одну из них, как педаль упруго возвращалась на
место, а летчик в зеркальце грозил кулаком.
Вокруг было все то же. Тайга, ленивые реки, распадки, дымки. В
оранжевом воздухе кружились тончайшие ледяные иголки.
Тайга... урчание мотора... солнце... тайга... И Егор задремал.


До прииска было далеко. Егор помнил это отлично. Стерлись имена, лица,
названия рек и станиц, но прочно осталось ощущение бесконечной, нестерпимо
тяжкой дороги тайгой. Вьюками и на плотах добирались на ключ двадцать семь