"Сергей Диковский. Главное - выдержка" - читать интересную книгу автора

Это было занятное зрелище: всюду белые гребни, перестуки моторов,
командные выкрики шкиперов, подгонявших ловцов. Крабы летели за борт,
моторы плевались дымками: "Дело таб-бак! Дело таб-бак!" А тот, кто не
успел вытащить сеть, рубил снасть ножом, не забывая отметить доской или
циновкой место, где утоплена сеть.
Кавасаки шли наперегонки, ломаной линией, сжимавшейся по мере
приближения к кораблю; за ними тащились на буксире плоскодонные опустевшие
сампасены, а дальше, замыкая москитный отряд, рывками мчались гребные
исабунэ с полуголыми, азартно вопящими рыбаками.
Мы нацелились на две кавасаки. Одна из них отрубила буксир и успела
уйти за три мили от берега, а другая стала нашей добычей.
Шкипер ее, позеленевший от досады и злости, оказался малосговорчивым.
Видя, что соседняя кавасаки показала корму, он кинулся с железным румпелем
навстречу десанту и наверняка отправил бы кого-нибудь вслед за крабами,
если бы наш спокойнейший боцман не положил руку на кобуру.
После этого все пошло как обычно. Шкипер опустил румпель, а команда
стала кланяться и шипеть. Мы обыскали кавасаки и в носовом трюме нашли
мокрую сеть, в которой копошилось десятка два крабов. Этого было вполне
достаточно, чтобы привлечь к суду плавучий завод. "Смелый" сразу повернул
к "Осака-Мару".
Между тем москиты успели выйти из погранполосы. Вдоль берега над водой
висел только керосиновый дым - единственный след краболовной флотилии, а
вдали, окруженная лодками, точно квочка цыплятами, высилась железная
громада завода.
Мы подошли к "Осака-Мару" и подняли по международному коду сигнал:
"Спустить трап". Никто не ответил, хотя на палубе было много ловцов и
матросов. Не меньше полутораста здоровенных парней, еще разгоряченных
гонкой, с любопытством поглядывали на катер.
Над ними, на краю ходового мостика, стоял капитан краболова - важный
сухонький старичок с оттопыренными ушами и приплюснутым носом. Он не счел
нужным хотя бы надеть китель и, придерживая на груди цветистый халат,
демонстративно позевывал в кулачок.
- What do you want? [Вам что угодно?] - спросил он, свесившись вниз.
- Спустите трап. Мы задержали вашу моторку.
- I can not understand you! [Я не понимаю вас!]
Это был обычный трюк. Если ли бы мы заговорили по-английски, он ответил
бы по-японски, мексикански, малайски - как угодно, лишь бы поиграть в
прятки.
Из всей команды "Смелого" один Сачков знал десяток английских фраз.
Лейтенант вызвал его из машины и предложил передать капитану, чтобы тот
спустил трап и не валял дурака.
Славный малый! Он мог выжать из шестидесяти лошадиных сил девяносто, но
построить английскую фразу... Это было выше сил нашего моториста.
Он застегнул бушлат, взял мегафон и закричал, напирая больше на
голосовые связки, чем на грамматику:
- Allo! Эй, аната! Give me trap! Allo! Do you speak? Я же и говорю,
трап спустите... понятно? Ну, вот это... the trap! Вот черт! Алло!
Он кричал все громче и громче, а капитан, вначале слушавший довольно
внимательно, стал откровенно позевывать и, наконец, отвернулся.
- Вот дубина! - определил Сачков, рассердясь. - Прикажите снять с