"Дени Дидро. Жак-фаталист и его Хозяин" - читать интересную книгу автора

часов, без табакерки и без Жака: то были три главных занятия в его жизни,
которая проходила в нюханий табаку, в смотрении на часы, в расспрашивании
Жака, и все это в разных комбинациях. Лишившись часов, он принужден был
ограничиться табакеркой, которую поминутно открывал и закрывал, как это
случается и со мной, когда я скучаю. Количество табака, которое остается к
вечеру в моей табакерке, прямо пропорционально удовольствию и обратно
пропорционально скуке, испытанным мною в этот день. Прошу вас, читатель,
освоиться с этой манерой выражаться, которую я перенял из математики, так
как я считаю ее точной наукой и потому часто буду к ней прибегать.
Ну как? Вам, вероятно, уже надоел Хозяин; а так как слуга все еще к нам
не идет, то не отправиться ли нам самим к нему? Бедный Жак! В ту минуту,
когда мы о нем говорим, он скорбно восклицает: "Значит, свыше было
предначертано, что в тот же день я буду задержан как разбойник на большой
дороге, что будут грозить меня отправить в тюрьму, обвинят в обольщении
служанки!"
Подъезжая шажком к замку... то есть не к замку, а к последнему месту
ночлега, он поравнялся с одним из странствующих разносчиков, именуемых
коробейниками, и тот крикнул:
- Господин кавалер! Подвязки, пояса, шнурки для часов, табакерки по
последней моде, настоящие жабаки{303}, кольца, брелоки, печатки! Часы,
сударь, часы, прекрасные золотые часы, чеканные, с двойной крышкой, совсем
как новые...
Жак отвечал:
- Я именно ищу часы, но только не твои... - и по-прежнему, не торопясь,
продолжал свой путь.
Не успел он отъехать, как ему почудилось, будто свыше предначертано,
что этот человек должен предложить ему часы Хозяина. Он поворачивает назад и
говорит коробейнику:
- Эй, приятель, покажи-ка мне свои золотые часы; сдается мне, что они в
моем вкусе.
- Честное слово, - возразил коробейник, - тут не будет ничего
удивительного: это прекрасные, первосортные часы, работы Жюльена Леруа{303}.
Нет и минуты, как они у меня; достались мне задешево, и я не стану
дорожиться. По-моему, лучше наживать по грошам, да зато часто. Плохие нынче
пришли времена: мне теперь такой оказии в три месяца не представится. Вы
смахиваете на честного человека, и лучше уж вам, нежели кому-либо другому,
воспользоваться этим случаем...
Тем временем разносчик поставил свой короб на землю, раскрыл его и
вынул часы, которые Жак тут же признал - без всякого удивления, ибо как он
никогда не торопился, так он почти никогда и не удивлялся. Внимательно
рассмотрев часы, он сказал про себя: "Да, они самые..." - а затем обратился
к коробейнику:
- Вы правы: прекрасные, первосортные часы и, насколько мне известно,
отлично ходят... - Он сунул часы в кармашек и добавил: - Большое спасибо,
приятель!
- Как большое спасибо?
- Да-с, это часы моего хозяина.
- Я не знаю вашего хозяина. Это мои часы; я их честно купил и честно за
них заплатил...
Схватив Жака за шиворот, он принялся вырывать у него часы. Жак подходит