"Гордон Диксон. Путь Пилигрима" - читать интересную книгу автора

Лаа Эхон проследовал из комнаты, сопровождаемый Отах Оном. Алааг,
работавший за письменным столом, снова уселся и вернулся к своим листам.
Шейн опять взглянул на одинокую женскую фигурку за стеклом с
односторонней видимостью. Девушка сидела, не зная о том, что принесет ей
следующий час. Они, разумеется, будут допрашивать ее с применением
химических веществ. Но потом перейдут к физическим методам. В характере
алаагов не было садизма. Если кто-то из пришельцев проявил бы подобные
наклонности, соплеменники посчитали бы это недопустимой слабостью и
уничтожили бы его. Но считалось, что скот можно заставить сказать то, что он
знает, подвергнув его достаточному дискомфорту. Разумеется, любой алааг был
выше того, чтобы убеждать зверей. Смерть наступила бы много раньше, чем
любая степень дискомфорта смогла бы изменить характер отдельно взятого
пришельца до такой степени, чтобы заставить его или ее сказать то, что они
не желали бы выдавать.
Шейн почувствовал, как прилипает к телу вымокшая от пота одежда.
Женщина сидела к нему почти в профиль, с распущенными по плечам
темно-каштановыми волосами; лицо с бледной кожей, гладкое и нежное. На вид -
лет двадцать с небольшим. Он пытался заставить себя не смотреть на нее,
чтобы перестать думать о том, что ожидает ее, но - как это случилось с ним в
истории с человеком на пиках, когда он впервые создал свой символ,- Шейн не
мог заставить себя отвернуться.
Теперь он знал, что это такое - его помешательство. Помешательство
родилось из скрытого отвращения и ужаса пред этими громадными гуманоидами,
спустившимися с неба, чтобы завладеть Землей. Они были хозяевами, которым он
служил и которые давали ему теплое жилье и пищу, в то время как большинство
остальных людей пребывали в холоде и голоде; которые похлопывали его со
снисходительным одобрением - будто он и впрямь был животным, как считали
они, умным домашним зверьком, готовым завилять хвостом в ответ на
приветливое слово или взгляд. При мысли о них у Шейна внутри поселялся страх
смерти, ощущаемый как слиток холодного металла; а страх долгой и мучительной
смерти напоминал тот же слиток, но с острыми, как бритва, краями.
Но в то же время существовало это его безумие, которое, выйди оно
из-под контроля, могло бы взорваться и заставить его швырнуть депеши в лицо
какому-нибудь алаагу или однажды, как терьер на тифа, броситься на хозяина,
Первого Капитана Земли, Лит Ахна, чтобы вцепиться тому в глотку. Это безумие
было вполне реальным. И алааги знали о его существовании у завоеванных ими
людей. В их языке было даже слово для его обозначения - "yowaragh". Полгода
назад yowaragh заставил человека на пиках совершить безнадежную попытку
защитить свою жену от того, что он считал жестокостью алаагов. Каждый день
где-нибудь на свете yowaragh заставлял хотя бы одного человека швырнуть
бесполезную палку или камень в защищенного, неуязвимого завоевателя в той
ситуации, когда бегство невозможно и гибель предрешена. Yowaragh однажды,
менее года тому назад, смутил рассудок Шейна, угрожая вырваться наружу. И
вот это безумие снова на пороге.
Он не мог не смотреть на девушку и не в силах был смотреть, а
единственное, что он мог сделать в этой ситуации,- не дать осуществиться
возвращению Лаа Эхона, ее пыткам и его помешательству, которое приведет к
его же собственной смерти.
Лаа Эхон сказал, что вернется через час. Ручейки пота щекотали бока
Шейна под одеждой. Его мозг включился на высокую передачу, работая в ритме