"Гордон Р.Диксон. Лалангамена" - читать интересную книгу автора

беззаботно махнув рукой. - Так как он выглядит, Морт?
На своем веку я повидал больше, чем любой из них, даже
Клей. Это был мой второй срок на Службе. Я отлично помню
события двадцатилетней давности - Денебский Конфликт.
- Прямой, как Кочерга, - ответил я. - Холодный и
чопорный. Гордый, как Люцифер, честный, как солнечный свет,
и тугой, как верблюд на пути сквозь игольное ушко. Похож на
гуманоида с лицом колли. Вам, полагаю, известна их
репутация?
Кто-то сзади сказал "нет", хотя, возможно, это было
сделано ради меня. Возраст и меня превратил в болтуна.
- Они первые и последние платные посредники во Вселенной.
Хиксаброда можно нанять, но нельзя уговорить, подкупить или
силой заставить уклониться от правды. Вот почему они
постоянно нужны. Стоит где-нибудь разгореться спору, как
обе стороны нанимают хиксаброда, чтобы тот представлял их
интересы на переговорах. Хиксаброд - воплощение честности.
- Что ж, мне это нравится, - заметил Крошка. - Отчего бы
нам не устроить ему роскошный прием?
- Благодарности от него не дождешься, - пробормотал я. -
Хиксаброды не так устроены.
- Ну и пусть, - заявил Крошка. - Все-таки развлечение.

В комнате одобрительно зашумели. Я остался в
меньшинстве. Идея пришлась по душе даже Клею.
- Они едят то же, что мы? - спросил Крошка. - Так
значит, суп, салат, горячее, шампанское и бренди... - Он с
воодушевлением перечислял блюда, загибая пальцы. Его
энтузиазм увлек всех. Но под конец Крошка не выдержал и
вновь поддел Клея.
- Ну и, разумеется, - сказал он, - ты сможешь рассказать
ему о Лалангамене, Клей.
Клей моргнул, и на лицо его легла тень. Я дорсай и уже
немолод. И знаю: никогда не следует смеяться над узами,
связывающими нас с родным домом. Они так же прочны, как и
неосязаемы. Шутить над этим жестоко.
Но Крошка был юн и глуп. Он только прилетел с Земли -
планеты, где никто из нас не был, но которая много веков
назад дала начало всем нам. Крошка был нетерпелив, горяч и
презирал эмоции. В болезненной словоохотливости Клея, в его
готовности вечно славить красоту Лалангамены он, как,
впрочем, и остальные, уловил первую слабость некогда
мужественного и несгибаемого человека, первый признак
старости.
Но в отличие от тех, кто прятал скуку из симпатии к Клею,
(Крошка стремился сломить его решимость никогда больше не
играть. И бил постоянно в одну эту точку, столь уязвимую,
что даже самообладание Клея не могло служить достаточной
защитой.
В глазах моего друга вспыхнула ярость.