"Агент Веги" - читать интересную книгу автора (Шмиц Джеймс)

ПРАВДА О КУШГАРЕ (The Confederacy Of Vega — 4)

Самые загадочные и невероятные слухи ходили о том, каким образом Конфедерации Веги удалось укротить Кушгар. Однако самым страшным было то, что внешне все выглядело так, словно не произошло ровным счетом ничего страшного!

Сначала разнесся слух, что Конфедерация намерена атаковать Кушгар, затем — внезапно, что она его уже атаковала. Все это вызвало приятное удивление и интерес в многочисленных сообществах, чьи территории граничили с Конфедерацией. «Тысяча Наций» вместе с полудюжиной подобных организаций потихоньку напрягли свои вооруженные силы, дабы ударить Конфедерации точнехонько в спину, как только она увязнет в осуществлении своих честолюбивых планов. Поскольку Кушгар и Конфедерация казались соперниками равными настолько, насколько это возможно для двух могучих держав.

Однако никакого поединка не последовало. Не было даже ничего похожего на официальную капитуляцию. Просто звездные системы могучего Кушгара одна за другой принимали в качестве правителей предложенные Конфедерацией кандидатуры. Потом Кушгар кротко отпустил на все четыре стороны плененные народы и возвратил богатства, награбленные на протяжении последних семи веков. Затем на глазах у онемевшей от изумления галактической общественности он тихо остепенился и принялся активно перенимать хорошие манеры.

Слухи усилились, причем самые жуткие из них расползались из самого Кушгара и распускались его озлобленными и суеверными обитателями.

«Тысяча Наций», равно как и прочие заинтересованные сообщества, постепенно забросили свои агрессивные планы и разочарованно отступили. Определенно, время резких движений еще не пришло. Конфедерация снова обвела всех вокруг пальца, не сжимая для этого кулаки.

Однако что же она проделала с Кушгаром и как?

На Совете Координаторов Конфедерации, на планете Джелтад Системы Веги, Третий Координатор, глава Департамента Галактических Зон, подвергся резкой критике со стороны своих товарищей.

Они тоже хотели знать все про Кушгар, а он им ничего не рассказывал.

— Разумеется, мы вас ни в чем не обвиняем, — подчеркнул Пятый Координатор, занимающийся стратегией. — Но вы же не считали, что, опередив планы Совета лет эдак на шестьдесят, вы не возбудите ни в ком ни малейшего любопытства?

— Нет, у меня этого и в мыслях не было, — признался Третий Координатор.

— Давай начистоту, Хвост! — не выдержал Первый Координатор. Под этой кличкой Третий Координатор был известен в узком кругу высокопоставленных лиц Конфедерации. — Как ты это сделал?

Обычно они выступали в подобных дискуссиях как союзники, однако на сей раз Первого Координатора снедало любопытство.

— Я не могу удовлетворить ваше любопытство! — откровенно ответил Третий Координатор. — Я передал отчет в Коллегию, оттуда многочисленным Департаментам раздадут все, что им полагается.

Он имел полное право защищать секреты своего Департамента, и Координаторы это понимали. Что же касается Коллегии — Коллегии Плеяд, метафизической организации, которая выступала третейским судьей во всех подобных случаях, то какое отношение она имела к делам по Управлению Конфедерацией, никто точно не мог бы определить, кроме нее самой.

Заседание Совета продолжалось недолго. Третий Координатор покинул его вместе с Брофой, привлекательным молодым человеком, который, пользуясь полномочиями, предоставляемыми ему Коллегией, с интересом следил за дискуссией.

— Пойдем-ка выпьем, — предложил Брофа, — ведь мне тоже любопытно, как ты объехал Кушгар на кривой козе.

Координатор издал сдавленный стон. Седые волосы были всклокочены, лицо выглядело усталым.

— Хорошо, — в конце концов, сдался он. — Тебе я расскажу все…

Молодой человек по имени Брофа носил титул Президента Коллегии Плеяд, что было скорее звучно, чем значительно, поскольку он являлся, в сущности, лишь ученым, возглавлявшим исполнительную власть и ответственным за внешнекосмические дела Коллегии. Однако он был еще и близким другом Третьего Координатора. Поэтому ему можно было доверить какие угодно государственные секреты.

Хвост принял предложение Брофы. Они зашли в ресторан.

— Не будь слишком строг к коллегам, — успокаивающе пробормотал Президент Коллегии. — В конце концов, ты и сам знаешь, что все вокруг считали завоевание Кушгара или обращение его в союзника самым важным и опасным предприятием нашей доблестной Конфедерации на ближайшие сто лет. А тут вдруг Департамент Галактических Зон подает его на блюдечке, причем безо всякой видимой подготовки и без потерь…

— Без потерь не обошлось, — угрюмо заметил Координатор.

— Не обошлось? — непонимающе вопросил Брофа.

— Мне это стоило лучшего Агента Зоны, — мрачно заявил Координатор, — какой у меня был. Помнишь Замман?

Тонкий фас Брофы словно закрыла туча.

Помнил ли он Замман?! Еще бы! Временами он даже предпочел бы помнить ее не столь отчетливо.

Однако, два года — слишком маленький срок для того, чтобы забыть имя женщины, которая спасла тебе жизнь…

При сообщении о том, что Его Превосходительство, Достославный Брофа, потерялся в космосе, среди членов правительства Конфедерации прокатилась зыбь тщательно скрываемого смятения. И все потому, что Конфедерация вынашивала планы сделать из Брофы политическую фигуру самого высокого ранга.

Даже традиционное самообладание Третьего Координатора мгновенно улетучилось, когда эти сведения настигли его впервые. Однако уже вскоре он сообразил, что хотя человек, затерянный в глубоком космосе, почти никогда не возвращается, все же данный случай был особенным и безнадежным не выглядел. Последние сведения о местонахождении Президента Коллегии были получены с борта его личной яхты, которой управлял капитан Гримшард, сводный брат Брофы. Корабль был оборудован устройствами, которые передали бы тревожный сигнал всем наблюдательным станциям в радиусе тысячи световых лет, если бы корабль разбился, попал в аварию или подвергся внезапному нападению.

Поскольку сигналов тревоги не поступало, яхта, по идее, должна была где-то безмятежно дрейфовать, а кто-то на борту должен был следить за тем, чтобы ее местонахождение оставалось в секрете.

Все нити вели прямо к Гримшарду.

Исходя из каких-то своих резонов, Департамент Галактических Зон не поленился заранее собрать на сводного брата Брофы не менее богатое досье, чем на самого Достославного. Следователи Департамента без труда выяснили, что Гримшард был человеком честолюбивым и жестким, к тому же его годами раздражало сознание того, что Брофа первым и без видимых усилий осуществляет честолюбивые планы своего брата. Осторожное изучение его личности было проведено так досконально, что это дало возможность предсказать образ действий Гримшарда в любой ситуации. Психологи Департамента изучили обстоятельства исчезновения Брофы во всех деталях, и вскоре стало ясно, что именно Гримшард сделал и что был намерен делать дальше.

Беглая проверка, произведенная местными Агентами Зон, показала, что ни одна из сил, заинтересованных заполучить Брофу, не задействована в процессе, и, более того, ее ли бы какая-либо из них и была задействована, то поиски Конфедерации увенчались бы немедленным успехом. Однако самая большая проблема состояла в том, что исчезнувшая яхта могла укрыться в огромном количестве тихих гаваней.

Хоть количество это было огромно, но, тем не менее, ограниченное, если только корабль не дрейфовал где-то в космосе без руля и без ветрил, но трудно было себе представить, что столь опытный навигатор как Гримшард пожелает подвергнуть свою драгоценную жизнь подобному риску. Третий Департамент, обладавший сетью собственных офисов и лабораторий, а также целой армией кочующих Агентов, как ни одна другая организация, был способен определить все возможные места укрытия злополучной яхты, чтобы проверить их в кратчайшие сроки.

Поэтому Координатор нимало не удивился, когда на восьмой день поисков его настигло сообщение от Агента Зоны Замман Тарраданг-Пок, в котором говорилось, что Брофа найден — живой и относительно здоровый — и вернется на Джелтад примерно недели через две.

— В известном смысле, было просто ужасно, что эта космическая фея Замман его нашла! — прокомментировал тогда ситуацию один из помощников Координатора.

Поразмыслив, Глава Галактических Зон согласился с ним.

Планетка, на которой пряталась яхта Брофы, являлась одним из трех покрытых льдом спутников, вершивших свои обороты в темном мареве огненной планеты-гиганта.

Корабль-робот Агента Зоны Замман Таррданг-Пок, скромно выполняя свою долю работ в общей схеме поиска, мимолетом заскочил на планетку по касательной к орбите, в два счета обшарил поверхность и исчез в направлении ближайшего из двух других спутников планеты-гиганта.

Вся операция заняла не более нескольких секунд, однако, еще до отправления корабля Агент Зоны Замман покинула его в десятиметровой сторожевой космической шлюпке, набитой под завязку всяческим оборудованием, которого хватило бы для небольшого наступательного отряда. Неизвестно, какого рода источник энергии находился внизу, на спутнике, но он был мгновенно отключен при появлении ее корабля, что, впрочем, не обязательно могло быть продиктовано нечистой совестью. Однако мгновенно зафиксированные приборами Замман модуляции излучения свидетельствовали о наличии там точной копии двигателя яхты Брофы.

Замман решила, что яхта находится здесь и спрятана под обледенелой поверхностью спутника. Она отметила место, и маленькая шлюпка вошла в тонкую льдистую атмосферу с противоположной стороны планетки.

— Молись, братец, чтобы это был тот самый корабль, которого я жду, — заметил при этом Гримшард, — или кто-нибудь, кому на нас наплевать.

Он стоял в центре рулевой рубки яхты, поглядывая исподлобья на Брофу с явной неприязнью и тщательно скрываемой боязнью. Гримшард начинал подозревать, что все хитроумие его плана не принесло ожидаемого результата. Несколько дней он ждал, но так и не получил ответа ни на одно из множества разосланных им кодированных сообщений, он даже не был уверен, что они получены. Мало-помалу ему становилось жутко.

— Что бы ни случилось, — заявил он, — живым они тебя не получат!

Брофа, распластанный по стене гравитационными оковами, благоразумно воздержался от ответа.

Большую часть прошедшей недели его сознание дрейфовало где-то вдали, куда непрерывно, но ослабленно, доносились жалобы ущемленных нервных окончаний его тела, и в них растворялся голос сводного брата. Вместо того чтобы прислушаться к болевым ощущениям, он принялся в тысячный раз обозревать свои шансы выпутаться из западни, куда легкомысленно позволил Гримшарду себя заманить. Легкомыслие может обойтись ему очень дорого, хотя сомнительно, чтобы Гримшард со товарищи извлек из этого хоть какую-то пользу.

Брофа, в отличие от Гримшарда, не понаслышке знал о могуществе той организации, которую возглавлял его друг, Третий Координатор.

— Ни с места, капитан Гримшард! — прозвенел хрустальный голосок.

Брофа не сразу уловил смысл сказанного этим хрупким звоночком.

Он ощутил сильнейший шок от возврата в сознание, словно от пронзительного призыва самой смерти, словно Костлявая Леди явилась ему воочию, словно он стал ее очередной жертвой. Этот звук проник в его мысли сквозь тяжкие завесы боли и парализовал животным страхом. Мозг Брофы сработал с причудливой избирательностью, он предпочел проигнорировать очевидный смысл короткого предупреждения Замман и вместо этого воспринял его как непреклонную волю и неотвратимую угрозу, ощутив при этом всплеск скорбного, гнетущего отчаяния.

Позже он с готовностью признает, что в том бедственном положении, возможно, приписал голосу лишнее. Однако он всегда будет подчеркивать при этом, что Гримшард, человек, не обремененный богатым воображением и при том безрассудно храбрый, был впечатлен ничуть не меньше. Он видел, как сводный брат стоял лицом к нему на расстоянии около семи метров, спиной к двери, что вела из рулевой рубки в главный корпус корабля. На его лице застыло выражение, которое Брофа впоследствии не мог вспоминать без дрожи. Гримшард был вооружен до зубов, дополнительный лучемет лежал рядом, на пульте управления, до него было рукой подать, но на какой-то миг он замер и не мог двинуться с места.

Затем ошеломленный взгляд Брофы зафиксировал то, что творилось позади Гримшарда.

Дверь исчезла, вместо нее из проема вырвалось бледно-зеленое пламя. Затем он увидел Агента Зоны Замман, она стояла у двери, в руке у нее была пушка, позади маячили какие-то приземистые блестящие фигуры. В этот момент суеверный ужас безвозвратно покинул Брофу, он понял, кто такая Замман и зачем она явилась.

В тот же момент Гримшард предпринял роковой для него рывок с отчаянием и молниеносностью огромного, сильного животного.

Он бросился в сторону, надеясь укрыться под пультом, одной рукой хватая лучемет, а другой выхватывая пистолет из-за пояса, но в момент прыжка некая сила беззвучно подбросила его в воздух и швырнула через всю каюту почти к самым ногам Брофы. То, что осталось от Гримшарда, еще несколько секунд билось в яростных конвульсиях, но вскоре затихло. По каюте распространился слабый запах озона.

Брофа с содроганием посмотрел на распростертое у его ног обезглавленное тело. В детстве и в юности они с Гримшардом были лучшими друзьями. Позже он всегда понимал своего брата намного лучше, чем считал Гримшард. На какой-то миг события последних дней показались ему удивительно мелкими по сравнению с событиями тех ушедших лет.

Затем он вновь взглянул на объятую холодным пламенем фигуру в дверном проеме и, запинаясь, выговорил: «Спасибо вам, Агент Зоны!»

С первого взгляда он понял, что Замман принадлежит к расе Дайя-Белов. До сего момента он полагал, что ни одна ветвь человечества так сильно не подходит для исполнения, обязанностей Агентов Галактических Зон по своим личным качествам, как Дайя-Белы. Однако он понимал, что в сложившихся обстоятельствах лишь представитель этой расы мог проникнуть сюда со столь поразительной невозмутимостью и внезапностью, которые стали залогом его спасения.

Трио разнокалиберных представителей корабельных роботов, точно стая волшебных гончих псов, появились у ног Замман. Плавно скользя, они осторожно перенесли себя через пылающий комингс внутрь рулевой рубки и нежно принялись за еще не отошедшего от шока Брофу. Его спасительница выглядела сейчас гораздо более странной и нездешней, чем ее механические помощники.

Замман не была закована в броню, а щеголяла в облегающем космокостюме, поэтому ее расовую принадлежность можно было определить безошибочно. По принятым человечеством стандартам представители расы Дайя-Белов при небольшом росте отличались сложением чрезмерно хрупким и тонким, но с ним необычайно хорошо сочетались ее бледное лицо, выразительные глаза и узкий прямой нос. Любое движение Замман было пронизано той легкой, прирожденной грацией, что всегда вызывала восхищение у собратьев с более крепким сложением. Брофа, который когда-то более года провел на планетах Дайя-Белов в районе Бетельгейзе и успел подпасть под очарование самой молодой из ветвей родословного древа Genus Homo, смог обратиться к спасительнице на ее родном языке.

В ответной улыбке ему почудился проблеск радости и интереса, он прислушался к ответу Агента, который был начат с извинений за то, что в ходе спасательной операции яхте был нанесен невосполнимый ущерб. Ее речь журчала обезоруживающе естественно, но Достославный все же не мог преодолеть легкую дрожь при воспоминании о том, с каким вызовом она обратилась к Гримшарду.

Он также не мог забыть о гибели брата, ведь это являлось его личной утратой, хотя подобная участь ожидала любого преступника, достаточно глупого, чтобы сопротивляться аресту. Брофа так никогда и не узнал, каким образом четверо подручных его брата, и по совместительству — члены экипажа яхты, покинули этот мир перед тем, как Замман появилась на пороге рубки, но подозревал, что их постигла участь примерно такая же, как и Гримшарда.

Это объяснение его, однако, не удовлетворило, поскольку он хорошо знал расу Дайя-Белов.

Большую часть из тех двух недель, что занял обратный путь на Джелтад, Президент Коллегии провел на ложе под неусыпным наблюдением роботов. Причиненные ему травмы оказались не слишком серьезными, но все же требовали срочного медицинского вмешательства. Первая помощь обычно состояла в так называемом «лоскутном шитье», когда мозг пациента погружался в состояние глубокой анестезии вплоть до полного отключения сознания. Однако уровень разумоподготовки Брофы позволил ему превозмочь данное обстоятельство — он оставался полностью осведомленным относительно того, что происходит вокруг, и предпочитал быть более осведомленным, чем это казалось Замман Тарраганд-Пок и ее роботам.

Любому другому прикованному к постели путешественнику этот полет сквозь невообразимую толщу межзвездного вакуума на корабле, погруженном в тишину, мог показаться до смерти монотонным. Но Брофа был встревожен, к тому же он постоянно пребывал в размышлениях, поэтому у него сложилось иное представление о путешествии. Событий было немного, но именно поэтому даже самые незначительные из них приобретали какое-то особо смутное, почти мистическое значение. Казалось, до него словно бы случайно долетают отдельные слова и эпизоды какой-то зловещей драмы, а актеры, исполняющие ее, постоянно находятся где-то рядом и в то же время ускользают от заинтересованного взора.

Наконец, в один прекрасный день ожидание Достославного было вознаграждено, хотя то, что он заметил, если он и в самом деле что-то заметил, озадачило его пуще прежнего. Однако чуть позже он обнаружил, что иногда до него долетает слабое эхо леденящего душу голоса Замман. В его сознании оно соединилось с неясной фигурой, которая время от времени проходила по затуманенному коридору перед дверью его каюты и изредка бросала на него безмолвный взгляд.

Одновременно с этим он осознал чувство смутного страха и подавленности, которое примешивалось к его представлению о чудовищной мощи корабля Замман со всем его электронно-разумным оборудованием из миллиардов устройств и реле, сквозь которые непрерывным потоком проносятся ощущения и умозаключения, образуя значения и величины, которые человеческий мозг не в состоянии воспринять. Этот стремительный пролет сквозь пустоту со скоростью, которую нельзя представить в виде реального движения, выражал собой некую заранеез аданную функцию, изменить которую Брофе было не под силу. На некоторое время он случайно оказался захвачен краем этого кошмарного процесса и, будем надеяться, скоро от него освободится.

Да, его уже освободил этот в чем-то жутковатый симбиоз трех составляющих: женщины, чью расу человечество привыкло чтить как галактических эльфов, созданий чуть более мудрых, более благородных, слегка отстраненных от своих, гораздо более похожих на животных, человеческих собратьев; команды роботов, которые роились по коридорам корабля подобно чудовищным металлическим насекомым; и, наконец — этого титанического творения человечества, этого элетронно-аннигиляционного монстра, который нес их всех в своем брюхе, рассекая пустоту между равнодушных звезд.

Но что-то тут было не так.

Брофа не мог себе этого объяснить и потому был глубоко встревожен.

Но однажды он смог сам добраться до рулевой рубки, поскольку был совершенно излечен, хотя походка пока оставалась неуверенной, а душа более смущенной, чем обычно. До родной планеты оставалось лишь двадцать пять световых лет, но расстояние это волшебно скрашивалось видеоэкраном, на котором уже сияла голубовато-белым бриллиантом самой чистой воды Вега. Несколько часов спустя сам великий Джелтад внезапно возник под ними, выплыв из тьмы весь в голубовато-зеленых вихрях, сияя полярными шапками. Для двух пар глаз, наблюдающих за ним с корабля, он был гораздо больше похож на древнюю Землю, историческую родину их рас, нежели тот изъеденный туннелями технократический улей, который представляла собой сейчас колыбель человечества.

Так Брофа вернулся домой. Поскольку это был Президент Коллегии, его возвращение послужило поводом для праздника планетарного масштаба, центром которого стал его великолепный дом с видом на узкие серые башни здания правительства. Но именно потому, что это был Брофа, который не мог оставить неразрешенными какие бы то ни было человеческие проблемы, если они успели привлечь его внимание, он сделал все возможное, чтобы на празднике присутствовали как его спасительница, так и ее начальник, старый его друг, Третий Координатор Конфедерации Веги.

Однако пришел только один из них.

— Сказать по правде, — заметил Брофа, — я и не думал, что она появится. И если уж говорить совсем по правде, я почувствовал даже некоторое облегчение, когда увидел, что она не явилась.

Он кивнул вниз, на вопящий музыкальный сад, протянувшийся под галереей, где они сидели.

— Не могу представить себе Замман в такой обстановке!

Третий Координатор внимательно пригляделся.

— Да, — согласился он, — Замман это не подходит.

— Это все равно что, — с несвойственной ему пылкостью подхватил Брофа, — каждый день видеть какой-то горячечный сон, а это невозможно!

— Итак, ты хочешь поговорить о ней, — сказал Третий Координатор, и Брофа вдруг понял, что эта тема весьма интересует его друга.

— Да, хочу, — признался он, — это просто необходимо! Этот твой Агент поставил меня в очень неловкое положение.

Третий Координатор кивнул.

— Это не имеет никакого отношения, — продолжал Брофа, — к ее неотразимой привлекательности. В конце концов, это просто особенность ее расы. Мне иногда кажется, что расовые черты Дайя-Белов могли бы заставить нас взглянуть свежим взглядом на наши собственные искаженные представления о красоте и совершенстве и направить нас по новому пути, если бы этот народ ассимилировался среди цивилизаций класса «А».

Третий Координатор рассмеялся.

— Вполне возможно, что так! Вероятно, нам повезло, что они утратили вкус к миграциям и подчинению всех прочих рас в округе.

Брофа с ним не согласился.

— Если бы они его утратили, — заявил он, — то стали бы другими и, вероятно, не внушали бы такого уважения. Нет, они просто сосредоточились на себе. Я слышал, все они — художники и философы. Правда, это всего лишь слова. Лично я думаю, что Дайя-Белы понимают это по-другому. Когда я жил среди них, то не мог отделаться от ощущения, что они свободно перемещаются по таким измерениям ментальной реальности, о которых мы даже не подозреваем…

Он замолчал и откинулся назад.

— Ты хотел поговорить о Замман, — напомнил его друг.

— Некоторым образом я и говорю о ней! — тяжело вздохнул Брофа. — Сам факт того, что Дайя-Бела работает у тебя, в Департаменте Галактических Зон, и управляет одним из этих твоих адских кораблей-роботов, вступает в противоречие со всем, что мы о них знаем. Или думаем, что знаем! Падший ангел, и тот выглядит менее парадоксально. А то, как она, походя, убила Гримшарда…

Координатор приподнял кустистую седую бровь.

— Разумеется, — заверил его Брофа, — я не обвиняю ее в убийстве Гримшарда. В сложившихся обстоятельствах это было неизбежно. Но Замман убила его, — теперь он старался выбирать слова осторожно, — так, словно желала этого. Я не знаю, как по-другому описать то, что произошло.

Он подождал немного, но непосредственный начальник Агента Замман не дал никаких комментариев.

— На обратном пути, — продолжал Брофа, — произошло еще несколько инцидентов. Первый случился в тот самый день, когда мы отчалили от этой ледяной глыбы. Мы кого-то преследовали. Я не мог разглядеть, что это было, но Замман не спрашивал. Корабль маневрировал, затем последовал долгий прямой рывок, примерно минуты на две. Мы ударились обо что-то достаточно тяжелое, чтобы замедлить наш ход, затем заработало корабельное оружие. Вот и все. Кто бы это ни был, ему настал конец.

— Ему действительно настал конец! — подтвердил Координатор. — Это был корабль Шаггаров. Похоже, что их миграционные пути проложены по этой секции. Замман послала рапорт об этом, и поскольку я внимательно следил за твоим возвращением, то прослушал его немедленно.

— Видишь ли, я ведь не ставлю под сомнение этическую сторону работы твоих Агентов, — сказал, помедлив, Брофа. — Я знаю, на что способны Шаггары в отношении тех, кому не удается их одолеть, и понимаю, что прикончить этих негодяев — все равно, что уничтожить чумные бациллы. Дело в том, что я видел лицо Замман непосредственно после этого, она прошла мимо моей каюты. Не думаю, что она видела меня в этот момент, ее глаза были пусты, а лицо словно высечено из белого мрамора…

Он запнулся и продолжил через несколько секунд:

— Хотя это тоже не совсем соответствует действительности, потому что в то же самое время я ясно сознавал, что она пристально вглядывается во что-то позади меня. Я помню, что она ненавидела это нечто с такой силой, с какой не может ненавидеть ни одно нормальное существо.

Он снова помедлил.

— Понимаешь, что я хочу сказать?

— Это довольно очевидно, — рассудительно ответил Третий Координатор, — ты полагаешь, что, по крайней мере, один из моих Агентов — маньяк-убийца.

— Это выглядит ужасно неблагодарно с моей стороны, — понимающе кивнул Брофа, — но это чрезвычайно похоже на правду, хотя я, разумеется, в это не верю! Однако чтобы сохранить душевное равновесие, буду тебе премного обязан, если ты возьмешь на себя труд задуматься об Агенте Зоны Замман, и сможешь мне все хорошенько объяснить.

Теперь задумался Третий Координатор.

— Конечно, она ведь — профессиональный убийца, — наконец выдавил он, слабо улыбнувшись. — На самом деле, Брофа, тебе выпала честь быть спасенным одним из лучших киллеров во всем Департаменте. Замман — Периферийный Агент, что равносильно странствующему воину. Область полномочий Периферийных Агентов не определена. Когда Замман становится скучно, он а связывается с центром, и ей просто сообщают, каких операций от нее ждут на участках, где она в данный момент находится. Она бывает на Джелтаде примерно раз в год, чтобы забрать те военно-технические новинки, которые Лаборатория успевает подготовить к этому сроку.

Мгновение он колебался.

— Не знаю, — наконец произнес он, — был ли ты в состоянии внимательно рассмотреть ее корабль?

— Вряд ли, — признался Брофа, — помню только, что когда она вызвала его, чтобы забрать нас оттуда, он показался мне еще более неуклюжим, чем все агентские корабли, которые я прежде видел, — такой огромный, совершенно черный сфероид. Его интерьер у меня как-то не вызвал большого интереса. А что?

— А то, что это корабль Агента, и посему — воплощение наших последних достижений в области автономного полета, — ответил Третий Координатор. — В такого рода технике мы зачастую приносим в жертву внешнюю привлекательность ради других преимуществ. Одно из них — возможность саморемонта. В случае необходимости он практически может себя продублировать. Таковы периферийные корабли, вечные скитальцы по пустоте. Агенты, управляющие ими, странствуют в пограничных районах цивилизации и выполняют любую необходимую работу, пока не столкнутся с чем-нибудь действительно серьезным.

— Я понимаю, такие Агенты необходимы, — медленно выговорил Брофа, — но мне представляется также, что и отбирать их необходимо с особой тщательностью.

— Именно так их и отбирают, — ответил Третий Координатор.

— Хорошо, — сказал Брофа, — предположим, что другой народ, Дайя-Белы, например, хорошо знакомые с робототехникой, завладеют подобным кораблем. Не может ли случиться так, что они смогут строить аналогичные корабли для себя?

— Такое случиться может, — охотно согласился Третий Координатор, — но не гражданам Веги потребуется только для того, чтобы разобраться в конструкции и поднять технологии на соответствующий уровень, лет эдак пятьдесят. Нас это не слишком беспокоит, поскольку за эти пятьдесят лет мы далеко уйдем. Конечно, теоретически наши Агенты считаются неспособными выдавать секреты Департамента, если это может причинить вред Конфедерации.

— Знаю, — коротко ответил Брофа. — Именно поэтому я был так удивлен, обнаружив, что на корабле Замман находятся… или находились… два других Дайя-Бела.

Третий Координатор изменился в лице.

— С чего ты так решил?

— Я несколько раз слышал, как они беседуют, — сказал Брофа, — хотя и не разобрал, о чем именно. Наконец, я их видел, они проходили мимо моей двери вслед за Замман.

Он немного помолчал.

— Правда, я в тот момент находился под действием лекарств, — признался он, — и вообще был нездоров, но уверяю тебя, что это не было галлюцинацией.

— Я и не думаю, что это галлюцинации, — задумчиво согласился Третий Координатор, — так вот почему ты так много размышляешь о поведении Замман?

Брофа помедлил с ответом.

— По крайней мере, это одна из причин.

Третий Координатор понимающе кивнул.

— Пятнадцать лет назад Замман потеряла мужа и ребенка при нападении на пассажирский корабль Дайя-Белов. Тогда остались живы всего трое, и Замман среди них, но во время атаки они почти все время были без сознания и не смогли описать нападавших. Тела почти всех остальных пассажиров и членов экипажа были опознаны, а около полусотни до сих пор считаются пропавшими без вести. Муж и ребенок Замман числятся среди них. Она считает, что неизвестные мерзавцы, захватившие и ограбившие корабль, взяли их в качестве рабов.

— Да, такое вполне вероятно! — воскликнул потрясенный Брофа.

— Верно, но в данных обстоятельствах совершенно невероятно их найти. Возможно, Замман питает некоторые иллюзии относительно того, что ей удастся посрамить теорию вероятностей, несмотря на столь значительный перевес с противной стороны. Однако, согласно заключению наших психологов, ее «ненормальность» на этом и заканчивается.

Брофа открыл было рот, но лишь покачал головой.

— Поэтому представляется вполне понятным, почему Замман ненавидит тех, кого собирается убить, — подчеркнул Третий Координатор, — поскольку для нее это существа, подобные тем, что лишили ее семьи. Ведь они, чем черт не шутит, могут оказаться теми самыми похитителями.

— Однако это не… — начал было снова Брофа.

— Кроме того, она отнюдь не питает иллюзий относительно сложности своей задачи и методов ее выполнения, — мягко продолжал Третий Координатор. — Через несколько лет после трагедии она одним махом увеличила свои шансы на победу до максимума тем, что поступила к нам на службу. В результате получается, что весь Департамент Галактических Зон непрерывно работает на поиск! Добрую дюжину лет, как только кто-либо из наших сотрудников обнаруживает какие-либо следы Дайя-Белов вне района Бетельгейзе, Замман мгновенно ставят об этом в известность. Вернемся к тем двоим, которых ты видел на корабле. Можешь их описать?

— В коридоре было темно, — с сомнением протянул несколько побледневший Брофа, — но я не мог ошибиться! Это были мужчина и мальчик.

Третий Координатор немного помолчал.

— Так я и думал, — признался он. — Да, поистине неприятные вещи приходится тебе доверять, просто кошмарные, да еще с привкусом черной магии. Однако, как ты убедился, преданность Замман Департаменту не подлежит никакому сомнению. Ты прав, Дайя-Белы необычайно искусны в робототехнике. До того, как придти к нам, она работала нейрохирургом. Эти двое, Брофа, просто биокуклы!

Он поднялся.

— Ну что, вернемся к нашему празднику?

Брофа тоже встал.

— И ты считаешь, что это нормально?

Третий Координатор лишь развел руками.

— В том, что ты рассказал, для меня нет ничего странного. Поэтому я по-прежнему буду полагаться на заключения психологов Департамента. Ты знаешь их вердикт: что бы ни делали наши Агенты, их суждения непогрешимы настолько, насколько это возможно для хорошо развитого человеческого интеллекта. Кроме того, каким бы странным ни казалось их поведение для постороннего глаза, оно все же не настолько странно, чтобы выйти за рамки того, что приемлемо для Департамента.

Спустя трое суток Агент Зоны Замман в космосе стремительно приближалась к той точке, откуда ей пришлось, отклонившись от курса, присоединиться к поисковой операции по спасению Брофы.

Она летела быстро, гораздо быстрее, чем когда отвозила домой своего раненого пассажира. Пока этот важный политический деятель находился на борту, приходилось медлить, поскольку Департамент не одобрял передвижений на предельных скоростях без особой на то необходимости. Лишь «Странствующие Великаны» Веги, корабли титанической мощи, могли с относительной безопасностью курсировать на таких скоростях, в то время как с кораблем меньшего размера могло произойти всякое, например, внезапное и бесследное исчезновение. Когда такое происходило, Лаборатория Департамента, а также несколько других мощнейших научных центров цивилизации не переставали давать противоречивые объяснения. Однако сейчас Замман лишали терпения как распахнувшиеся перед ней безмолвные просторы вакуума, так и его менее очевидные опасности. Он может сколько угодно расставлять ловушки, пожри его черная дыра! И все равно проиграет.

— Необходима карта по курсу, которым следую, в радиусе недели лета на крейсерской скорости, — коротко сообщила она в телепатический передатчик корабля. Этот запрос был вскоре услышан в Центральной Диспетчерской Галактических Зон, на далекой от корабля планете Джелтад.

Практически сразу же на экране передатчика перед Замман развернулась трехмерная звездная карта.

Замман глубокомысленно вперилась в экран.

Крошечная зеленая точка в центре означала ее местоположение. Было хорошо видно, что она находится внутри области, отмеченной коротким малиновым пунктиром, означавшим предположительное местонахождение бродячих кораблей Шаггаров, с которыми она успела коротко познакомиться и отрапортовать об этом на Джелтад. Облако белого света впереди означало цивилизованное звездное скопление. Внутри него, а также в разных местах по краям карты, несколько дюжин микроскопических звездных систем были обведены красным. Вокруг красных кружков виднелись и другие — оранжевые, пурпурные, зеленые, что обозначало конкретные особенности возникших там проблем.

Замман кольнула указкой по трем системам, расположенным в дальнем левом углу карты, которые были отмечены как очаги развития космических неприятностей, требующих внимания Агента Зоны.

— Собираюсь вновь попробовать потрепать эту стаю Шаггаров, — объявила она. — Если она найдется, хорошо, но, вероятно, еще до того, как с ними расправиться, мы окажемся где-то поблизости от этого района. Соберите все данные о том, что там не в порядке, и перешлите мне. Прием.

Она выключила передатчик. Звездная карта исчезла, каюту залил мягкий, ясный свет. Замман потерла плечо тонкой, узкой ладонью, и сощурила глаза на свет.

— Могу я перекусить немного? — спросила она.

На боковой столик, пристроенный к огромному пульту, прямо из стены выскользнул поднос с многочисленными контейнерами, где ледовито поблескивала пища, источая аппетитнейшие парки.

Хозяйка ела медленно и небрежно, мысленно составляя планы на ближайшее время — всего на несколько недель, а ведь когда-то она строила планы на годы вперед: исследовать столько-то планет, изучить такую-то территорию. Однако постепенно ее тяга к масштабному планированию стала несопоставима с характером поставленной перед ней задачи. Ныне она бросалась в разные стороны короткими рывками, хоть и не бесцельно, но часто устремляясь в новые территории под влиянием внезапного импульса, интуиции, надежды. Она лишь старалась в своих поисках по возможности не пересекать собственный след.

Она проигрывала вакууму, и знала это. Она никогда не найдет своих близких! Как никогда не найдут их те тысячи и тысячи сотрудников Департамента, которые по ее поручению искали и не находили затерянные следы. Вселенная взяла дорогих ей людей, эта проклятая бездна одерживала победу.

Замман обратила взор к ее холодному черному лику, заполнявшему экран. Бездна смеялась над ней миллионом своих блистающих глаз.

«Глупая ухмылка!» — прошептала она с ненавистью обреченного. Затем встала из-за стола и принялась мерить каюту размашистыми шагами.

Вот ее враг — черный лик! Она могла противиться его воле, но лишь недолго. Недостаточно долго, чтобы это было принято в расчет. Враг ее был столь велик, что мог позволить себе просто ждать: века, тысячи, десятки, сотни тысяч лет. Ждать, пока где-то вырастет жизнь, теплая и храбрая, и хрупкая, и полная надежды, затем внезапно напустить на нее холодную волну разрушения и уничтожить. Разрушить извне, используя примитивную грубую силу, такую как Шаггары, или поступить более искусно, возбуждая злые, темные импульсы, медленно отравляющие разум целой расы. Могло даже случиться так, что ледяная парадигма смерти взрастала в одном-единственном разумном существе, а затем внезапно выплескивалась наружу, поглощая целые нации, целые планеты. Вселенная была вооружена против жизни, и этому оружию несть числа.

Замман остановилась. Взгляд застыл на просторной кушетке в центре каюты.

— Вам не следует прибегать сейчас к разумопоиску, Замман! — голос гигантского робота, ее верного корабля, прозвучал почти взволнованно. — За последние несколько недель вы подвергли себя серьезному эмоциональному напряжению!

— Знаю, — коротко откликнулась она. — Зато я рада, что парень вернулся обратно. Славные люди, и парень — славный. Боюсь, правда, что мы его слегка напугали…

Она задумчиво постучала по ножке кушетки мягким носком ботинка.

— Ты же знаешь, что это напряжение может оказаться полезным! Выводи куклу, и мы попробуем.

— Ту, что побольше? — спросил голос.

— Нет! — в голосе Замман зазвенели нотки раздражения. — Не могу на него смотреть, когда я одна. Нет, выведи ту, что поменьше.

Где-то в глубине корабля открылась и тут же закрылась дверь. Спустя несколько секунд послышался уверенный топот резвых ножек. В каюту вбежала маленькая фигурка, поискала глазами, увидела Замман и устремилась к ней.

Она рассмеялась, распахнула руки и с размаху подхватила фигурку в объятия.

— Что за мастер сделал им лица! — с удивлением воскликнула она, в то время как кончики ее пальцев все рисовали и рисовали невидимые линии на щечке маленького лица, так похожего на ее собственное, но все же другого. — Не отличишь на ощупь!

Она улыбнулась маленькой фигурке, свернувшейся калачиком у нее на руках.

— Пятнадцать лет! Ты теперь вырос, но все же еще не совсем. Мы не вымахиваем так быстро, как эти гуманоиды класса «А», верно? Но именно поэтому мы умнее, чем они. Правда?

Фигурка радостно и согласно заулыбалась. Замман прищурилась с тревожной улыбкой, словно прислушиваясь к чему-то, что происходило внутри нее. Куклы были совершенно непохожи на рабочих роботов, это было придуманное ею средство визуального гипноза, опасные и могучие реагенты, изъязвлявшие ее рассудок. Те ее сограждане, что принимали участие в их создании, делали это неохотно, хотя и понимали, что значат подобные устройства для того, кто ищет в своей памяти то, затерялось во времени. С отчужденностью, столь же безумной, сколь и привычной, она словно со стороны наблюдала, как ее охватывает, втягивает в себя уже знакомое чувство смешения прошлого и настоящего, иллюзии и реальности, пока внезапно какая-то холодная и бурная волна не оросила ее лицо, расслабляя мускулы. Она на мгновение закрыла глаза, затем осторожно опустила маленькую фигурку ножками на пол.

— Беги, малыш! — глухо произнесла она, ее лицо вновь стремительно напряглось и разгладилось. — Беги обратно, на место. Мама занята.

Журчащий смех растворился в удаляющемся топоте ножек. Где-то снова хлопнула дверь.

Замман медленно подошла к кушетке, легла навзничь, укрыв руками голову.

— Мы займемся разумопоиском прямо сейчас! — потребовала она.

Робот ничего не ответил. Из-под кушетки вылезло с десяток стекловидных щупальцев, они тут же начали деловито присасываться к обнаженным частям тела Замман, обвиваться вокруг головы женщины и приклеиваться к вискам.

— Я готова, — сказала она, — поехали!

Стена издала волну легкого жужжания. Тело Агента внезапно словно одеревенело, застыло колодой, а затем совершенно расслабилось.

Сначала она почувствовала холод, ринувшийся внутрь ее организма со всех сторон. Затем, почти мгновенно, он достиг нервных узлов, на которые и был нацелен.

Непосредственно вслед за этим поступление каких-либо ощущений извне прекратилось. Мозг Замман, освобожденное и одинокое сознание, немедленно сосредоточилось на безграничном Прошлом, одновременно не отрывая своего взора от бесконечного пространства Возможного, которое медленно перетекало в Несбывшееся. Эти миры — пространства, где перемешивались по кругу события и символы, послушно выкристаллизовались так, как того желало ее сознание, что могло не вполне соответствовать действительности.

Сознание могло с легкостью обмануться, но у него был верный союзник, перехитрить которого невозможно.

Именно он приказал:

— Обратно, в то время, когда это началось:

Один рой за другим пробуждались нейроны, откликаясь на настойчивый призыв щупальцев, прокладывающих себе путь по нервным цепочкам. События прошлого, связанные с другими событиями миллионом различных факторов и взаимовлияний, возникли, чтобы немедля распасться и собраться заново. Наконец на киноленте прошлого начали появляться знакомые образы. Этот звук удара, которого не забыть, это тепло, боль, холод, прикосновения, покой.

Ненависть, любовь, ужас, обладание, потеря.

— Вот здесь. Это началось здесь.

Сумеречная каюта на обреченном космическом лайнере, у гобеленовой стены переливается лужица янтарного света. В отдалении едва слышен шум работы гигантских двигателей.

— Тогда еще не умели полностью нейтрализовать вибрацию, — припомнило сознание Замман.

Она лежала в каюте на огромной постели, предаваясь сладкой ленивой дреме, щурясь в направлении мягкого янтарного сияния. Как обычно, она первая почувствовала, что настало время отдохнуть, и вернулась в каюту.

— …тогда любила поспать!

Ее мужчины еще развлекались где-то в бесчисленных и прекрасно оборудованных игровых каютах круизного корабля. Большой и маленький — оба должны были хорошенько отдохнуть. Иначе для чего существуют каникулы?

Замман начала было лениво подумывать о том, где они застряли на этот раз, когда янтарный свет мигнул два раза.

— Началось!

Страшный рев. Вспышка света. Трубный звук тревоги из коммуникатора кабины внезапно оборвался, тело закрутило по каюте в безумной пляске, словно подопытное животное под электрошоком. Повсюду поврежденные узлы искусственной гравитации корчились в коротких замыканиях, разрывались, неожиданно снова связывались и снова разрывались, но уже в других местах. Наконец они вновь сомкнулись в единое поле, адаптируясь к новым условиям, к катастрофе.

Однако темная каюта оставалась пуста, пока в течение пятнадцати лет сознание Замман несколько тысяч раз вглядывалось в нее в надежде вырвать из молчаливого мрака хотя бы один образ, один звук или прикосновение. Вспомнить хоть долю секунды, ведь это могло решить все дело!

Ибо на самом деле это длилось два часа. Целых два часа они находились на убитом ими корабле, грабя, схватываясь с теми, кто был еще жив. Они, должно быть, не раз входили в ее каюту, толпились вокруг нее, глазели на нее, трогали. Затем…

Но она ничего не помнила.

Как всегда, внезапно, настал момент, когда она пришла в сознание. Тело поползло, карабкаясь по полу, изогнувшемуся под крутым наклоном, который в трупном окоченении навсегда приняло гравитационное поле погибшего корабля. Правая рука сломана, правая лодыжка безжизненно повисла подобно вывихнутой двери каюты, что хлопает где-то над головой под тем, что стало перекошенным потолком. Откуда-то из глубокого чрева корабля донесся глухой рев атомного пламени, и немедленно вслед за ним — странные звуки, похожие на животный визг, переходящий в протяжные крики.

— Их сожгло излучение! — прошептала Замман, и карабкающееся вверх тело прислушалось и затихло, обездвиженное ужасом. — Но их там не было! — вскрикнула она. — Я проверила всех!

Замман взяла себя в руки.

— Постой, я должна просмотреть это заново.

— Вам нельзя делать это дважды, — раздался голос робота, — только не сейчас, только не эту часть!

— Ладно, — лишенный обертонов голос был прав, он почти всегда бывал прав. — Тогда просмотрим остальное!

— Даже это очень опасно, Замман, вы совершенно истощены!

Но тело добралось до края двери, повисло на ней здоровой рукой, ударило ногами и, неуклюже изогнувшись, перевалилось через комингс в ярко освещенный коридор, вздымавшийся вверх под кошмарным углом. По нему были разбросаны неподвижные тела.

— Если б я только не остановилась, чтобы их проверить, если бы я посмотрела вверх раньше, всего на несколько секунд раньше!

Как всегда, одна за другой пролетели потерянные секунды, затем ее тело приподняло голову и посмотрело вверх, где дальний конец поднятого на дыбы коридора заливало яркое сияние. Внутри него что-то двигалось, оно только что пересекло коридор и уже исчезало в другом проходе, тоже изломанном и склоненном книзу. Свет облаком окутывал движущуюся фигуру и уже скрывался за углом.

— Работают в индивидуальных световых барьерах, проверяют все напоследок, перед отбытием, — пробормотала Замман, пока тело ползло и хромало в направлении исчезнувшего света, крича от ужаса, ярости, непонимания и отчаяния.

— Если бы я взглянула вверх секундой раньше, я бы знала, как они выглядят, даже в броне, я бы поняла, гуманоиды это или нет. Я бы увидела!

Внезапно она осознала, что смотрит в потолок своей каюты, бормоча все те же, до боли знакомые слова.

Она с трудом пошевелилась, даже не пытаясь подняться.

— Чуть там не осталась, — произнесла она безжизненно.

— Это очень опасно, Замман, — откликнулся голос робота, — я вас предупреждал.

— Ничего не опасно, — возразила она. — В следующий раз мы просто пройдемся только по времени, когда я была без сознания.

Она лежала тихо, чувствуя во рту вкус горечи. Где-то в глубине памяти, как и где-то в глубине пространства, существовали точки, где можно было обнаружить их следы, какие-то намеки на то, что она пережила бессознательно. Несколько рассеянных клеток памяти оставались запертыми внутри костяной коробки, заключавшей в себе ее мозг.

Существовала вероятность того, что некую группу клеток возбудит какой-либо импульс, и это случайно позволит оживить самые необходимые воспоминания. Существовала также вероятность того, что можно будет отыскать ту самую звездную систему и планету, где они находятся, случайно выбрав их из бесчисленного множества огнедышащих клеток, составляющих тело галактики!

Однако ведь она еще учится! Так или иначе, она это сделает. Она найдет их.

Замман лежала неподвижно, вперив взор в потолок, душу переполняли горькие сомнения.

— Что это? — внезапно спросила она.

— К вам гости! — ответил робот.

Гости были еще очень далеко, двигаясь со скоростью, многократно превышающей скорость света. На видеоэкране они словно бы неспешно проплывали мимо на расстоянии выстрела. Один, два, три, четыре…

Пять облаков рассеянного излучения, пять огромных светящихся медуз, подчиняющиеся необъяснимым извивам космического течения. Странствующие корабли Шаггаров под прикрытием защитных экранов. Разумеется, Замман тоже заметили, но подобно большинству древнейших форм космической жизни, пираты научились с осторожностью относиться к неизвестным кораблям, которые при виде их не обращались в немедленное бегство. Они предпочитали выждать и посмотреть за развитием событий.

— Для начала сообщи Центральной местоположение и направление движения этой стаи! — приказала Замман. Глаза Агента все еще горели отчаянием и гневом, но длинные узкие пальцы уже споро порхали по оружейным клавишам пульта управления, пока ничего не активируя, лишь проверяя готовность.

— Двое уже почти на линии огня, — заметил робот.

— Да их всего-навсего пяток! — фыркнула Замман. — Будь хотя бы на одного больше, это хоть можно было бы назвать боем. Параллельный курс, затем развернись прямо к ним, пусть собьются в кучу.

Примерно через минуту ее корабль этакой молниеносной черной кошкой перебежал Шаггарам дорогу на расстоянии стрельбы прямой наводкой. Туманные облака тут же испарились, вместо них на экранах стали отчетливо видны темные, пузатые корабли. Вокруг черного круглого корабля Замман спереди и сзади засверкали выбросы энергии. Шаггары, все до единого, промазали.

— Еще кого-нибудь видишь?

— Приближаются еще четверо, пока едва заметны! Возможно, их вызвала на подмогу эта компания.

— И правильно сделала! Займемся ими потом.

Замман подождала, пока корабль развернется и пристроится в хвост грядущим жертвам. В этот момент они находились вне досягаемости, но пространство далеко впереди стремительно свивалось в один длинный язык пламени. В сердце огненного вихря пять шаггарских кораблей сбились вместе и, отступая на полном ходу, отстреливались куда попало.

— Какие будут указания? — вкрадчиво промурлыкал голос робота.

— Подойди ближе и атакуй!

Сквозь длинный конус пламени набросился ее корабль сверху на пятерку. Руки Замман парили над оружейными кнопками, тонкие, изогнутые, бледные лепестки ненависти. Те же, которые сейчас пытались спастись бегством, разворачиваясь в медленных муках под своими огненными мантиями, не были безликими похитителями, которых она искала. Но они были помечены тем же кровавым клеймом: мясники, грабители, губители, — точно символы гибели, кочующие по огромному, глупому, плотоядному разуму Вселенной.

Призрачное сияние излучения коснулось брони корабля, ударило в него и распалось. Расстояние уменьшилось наполовину, корабль задрожал и замедлил ход, точно хищный зверь, разрывающий лапами чужую нору. На расстоянии, вчетверо меньшем, чем это, пространство на несколько долгих секунд обратилось в плотную, жалящую огненную плазму.

Карающие руки Замман молниеносно взметнулись.

— Давай!

Пространство впереди вспыхнуло, точно от взрыва погибающей звезды. За ним в тот же миг, сметая все на своем пути и без остатка выжимая из оружия всю мощь разрушения, возник корабль — окрыленная смерть, воплощенная ненависть Замман.

Два года.

Именно столько доставала Замман эта царственная акула! Обычно она зависала где-то поблизости, но Агенту никак не удавалось взять ее след.

Это был огромный корабль, быстрый, умный и необычайно хитрый. Он обладал оружием и энергией, о котором она ровным счетом ничего не знала. Она даже не могла догадываться о том, знал ли он, что она висит у него на хвосте. Вероятно, не знал.

Поле его деятельности было достаточно широко, так что регулярно совершаемые им убийственные вылазки не нарушали ритма движения в избранном регионе и даже не отпугивали путешественников. Там, где дело касалось межзвездной торговли, неизбежен некоторый процент потерь. Однако разница между статистикой и реальностью заключалась в том, что в этом регионе все зафиксированные потери числились на счету царственной акулы.

Замман кружила вокруг корабля-убийцы, пытаясь просчитать, где он намерен появиться в следующий раз. Около дюжины раз Агент почти угадывала, однако единственным результатом являлось пока лишь то, что акула продолжала потрошить путешественников.

Корабль-убийца всегда действовал наверняка, выслеживая добычу и настигая ее на полном ходу, или внедрялся в походный строй, если атакуемые шли караваном. Обычно он не брал пленных, и потому его черная работа не отнимала много времени. Каждый раз не больше часа. А потом Замман находила мертвый звездолет с мертвой командой и мертвыми пассажирами. Царственная акула безнаказанно выскальзывала из сетей.

В конце концов, Замман это опротивело, и она оставила попытки перехитрить разбойницу. Вместо этого Агент купила себе грузовик.

Выбор пал на дорогое и весьма представительное судно, на борту которого она разместила несметные сокровища. Она и не думала приманивать царственную акулу на позолоченный крючок, нет, Замман намеревалась скормить ей крючок из чистого золота! Трюм нового корабля Замман был захламлен целой грудой разнообразных трофеев, побочного продукта ее прежних заданий. Обычно она использовала их по мере необходимости или сдавала во время очередной поездки на Джелтад, где к подобным вещам никто не относился всерьез.

Вскоре грузовик был полностью готов к полету.

— Теперь мне нужны хорошие пираты! — в задумчивости повторяла Замман.

Поискав, она нашла команду — два десятка авантюристов, которые подходили на роль экипажа грузовика. Для начала она проверила их память в поисках одной, очень важной для нее вещи. Ни у кого ее не оказалось. Правда, оказалось множество других вещей, но Агент уже забыла, когда в последний раз испытывала омерзение от подобного рода исследований.

— Всех, кто выживет, отпущу на волю, — пообещала она, сурово блеснув глазами.

Авантюристы знали, что так и будет. Они для нее были мелкой сошкой, пусть кто-нибудь другой возится потом с ними, если понадобится.

Хорошей, скорой и слегка возбужденной поступью грузовик и его команда проследовали траекторией, которая на тот момент являлась наиболее многообещающей в плане встречи с царственной акулой. При этом черный корабль Замман бесшумно скользил, выжидал и чуть не пританцовывал от нетерпения вокруг своего крючка на максимально далеком расстоянии, какое все же давало ей шанс вцепиться в добычу мертвой хваткой.

Вскоре грузовик завершил обход потенциально опасного района и снова заспешил по проложенному однажды курсу. Во время четвертой вахты акула всплыла на поверхность за его кормой и нанесла удар. В тот же миг команда грузовика была умерщвлена, а Замман выпустила когти.

Все происходило не то что бы на расстоянии контакта, а скорее внутри контакта как такового. Сталь к стали, черной пиявкой впился корабль Замман в бок царственной акулы, и защитные поля обоих разлохматились бесполезной субстанцией. Пиявке было все равно куда кусать, поскольку у ее добычи не было слабых сторон. Но у добычи не было также сторон, способных отразить разрезающие лучи с расстояния бок о бок.

Вопрос заключался лишь в том, сможет ли экипаж акулы изобрести за несколько секунд нечто такое, что вышибет из пиявки дух, прежде чем разделяющая их двойная броня исчезнет.

Изобрести они не смогли. Замман и ее гоблины-роботы блистательно десантировались внутрь акулы.

— Просто сокрушите гравитацию, мои бравые парни! — приказала Замман. — Пленных враг не держит. Некоторые из них могут быть в броне, но мы должны справиться.

Роботы раскладывали еще живых и почти мертвых обитателей акулы неровными рядами в проходах и на палубах.

— Ах, так это старые знакомцы с Кушгара! — удивилась Замман. — Далеко же они забрались!

Она узнала их по внешнему виду. Отдаленным предкам всех ста четырнадцати членов команды акулы доводилось вдыхать воздух древней Земли. Впоследствии они ушли оттуда и многообразно мутировали. Подобно Дайя-Белам, сильнейший из родов постепенно одержал верх над другими, смешался с побежденными и разросся вновь, дав начало новой расе.

На вкус Замман, раса получилась непривлекательная: приземистая, волосатая и необычайно мускулистая. Шейные и спинные позвонки торчали у них сквозь кожу ороговевшими выступами, точно из спины выступал край черепашьего панциря. Однако Агенту доводилось видеть гуманоидов и пострашнее, да и, в конце концов, она же — не член жюри конкурса красоты.

Робот-деструктор подобно хищной осе юлил вдоль рядов, останавливаясь лишь для того, чтобы вонзить в шею каждого из покойников чуть пониже четвертого спинного шипа тончайшую иглу. Замман же вместе с другим роботом выбирала тех из раненых, кто пострадал сильнее всего, пристраивалась рядом с ними и начинала допрашивать.

Тягуче тянулось время — четыре, пять часов. На исходе шестого часа Замман и роботы вернулись на свой корабль. Пиявка защелкнула окровавленную пасть, отлепилась от жертвы и тронулась в путь. Огромная неповоротливая акула осталась дрейфовать по космосу в царственном одиночестве. Теперь на ее борту не осталось живых. Спустя четверть часа яркая вспышка внезапно озарила все вокруг, и акулы не стало.

Побледневшая Замман провела за пультом гораздо больше, чем четверть часа.

— Куклы, — громко произнесла она наконец.

— Что куклы? — откликнулся робот.

— Уничтожь их, — приказала Замман, остановив взгляд на телепатическом передатчике, — и соедини меня с Джелтадом. Лично с Координатором…

Никакого отклика не последовало. Агент высветила несколько звездных глобусов и начала прикидывать. Вычисления длились недолго. Она еще некоторое время просидела не двигаясь, вперив неподвижный взор в чуть светящийся, медленно кружащий туман, заполнявший собой экран передатчика.

Наконец в нем начало просматриваться лицо, а знакомый голос назвал ее по имени. Интонация была вопросительной.

— Мои близкие на Кушгаре! — звенел готовый разбиться, не выдержав напряжения, хрустальный голос Замман. — Я знаю планету, и даже точное место. Я видела их его глазами, мальчик уже совсем большой. Такой серый дом рядом со зданием, похожим на большую больницу. Муж и сын чертоломят там семнадцать лет! Целых семнадцать лет чертоломят на них! — лицо Периферийного Агента исказилось от ненависти.

Координатор дождался, пока звенящий поток иссяк. Выглядел он при этом неважно.

— Ты не можешь отправиться туда одна, — наконец выдавил он через силу.

— А как же иначе?! — возопила изумленная Замман. — Кто отправится туда со мной? Но я хотела сообщить вам, что мне придется одолжить ваш корабль.

Координатор покачал головой.

— Этот корабль — твой! Но тебе нельзя лететь туда одной, Замман. Ты все равно будешь пролетать поблизости от Джелтада, сделай остановку и, клянусь гравитацией, мы что-нибудь придумаем!

— Вы не сможете ничего придумать, — непреклонно ответила Замман, — вы не можете никого послать на Кушгар. Ни один из посланных туда Агентов не вернулся. Вы захотите послать туда целый флот, а это неминуемо вызовет войну. На следующий же день «Тысяча Наций» съест Конфедерацию.

— Выбор всегда есть, — не сдавался Координатор.

Возникла мимолетная пауза, так как Координатор задумался над тем, какой выбор у него был в данном случае.

— Все равно прошу, не отходи от передатчика! Я вызову тебя, как только мы найдем какой-нибудь приемлемый выход…

— Нет! — отрезала Замман. — Я не смогу отвечать на вызовы, ибо только что завершила одну длительную операцию. Я пробуду в состоянии Полного Покоя до тех пор, пока не вступлю в бой. У меня будет лишь одна попытка, и я должна выложиться полностью. Выбора у меня нет, — добавила она, — так же как и нет приемлемых выходов. Я уже все обдумала. Спасибо за корабль!

Координатор, воспользовавшись коммуникатором штаба Галактических Зон, связался с человеком, известным под именем Сыщик, и коротко с ним переговорил.

Сыщик страшно выругался про себя.

— У нее есть друзья, которые захотят об этом знать, — завершил свою речь Координатор. — Оставляю это на ваше усмотрение.

— Я понял, что оставляете, — сказал Сыщик. — Будете у себя в офисе? Мне может понадобиться ваш авторитет.

— Не понадобится вам мой авторитет, — ответил Координатор, — кроме того, я только что отправился на рыбалку. Я ждал отпуска восемь лет и не намерен от него отказываться.

Сыщик с неприязнью посмотрел на замолкший коммуникатор. Официально он не занимал никакой должности в Департаменте. Однако под его началом трудился целый коллектив. В его задачу входило знать все обо всех, и обычно это ему удавалось.

Он задумчиво поскреб щетинистый подбородок и нанес несколько мстительных ударов по клавишам коммуникатора. Последний вопросительно отщелкнул в ответ.

— Необходима проверка местонахождения сорока двух тысяч и еще пары сотен имен! — с отвращением проговорил он. — Займись!

Коммуникатор зарычал.

Сыщик это проигнорировал. Он уже выместил злость на телепатическом передатчике.

— Привет, Ферд! — произнес он в микрофон.

— Вот это да! Сыщик! — воскликнул Фердинанд по прозвищу Перст Судьбы. — Только ничего на меня не грузи! Я нахожусь в самой середине…

— Замман нашла свою родню, — невозмутимо перебил Сыщик, — они на Кушгаре! Она летит за ними.

Агент Зоны Фердинанд изумленно выругался. Его тонкие нервные пальцы яростно теребили узел алого галстука-бабочки. Он тоже охотился за этой расой, и умел это делать очень хорошо.

— Откуда она выходила на связь?

Сыщик ответил.

— Это рядом со мной, — заметил Фердинанд.

— Поэтому я и звякнул тебе первому, — пояснил Сыщик. — Правда, с ней связаться нельзя, она в Полном Покое.

— Да, в самом деле? А что Кривда говорит?

— Кривда ничего не говорит, он умотал на рыбалку от греха подальше. Эй, подожди! — вдруг в ярости выкрикнул он. — Я еще не закончил!

— Спасибо за звонок, Сыщик, — откликнулся Перст Судьбы, чей палец уже лежал на выключателе передатчика. — Но в данный момент я как раз нахожусь в самой середине…

— Ты находишься в самой середине списка Агентов по этому звездному скоплению, — сообщил Сыщик. — Так что поручаю это тебе.

— Это займет целые часы! — взвыл Фердинанд. — Ты не можешь…

— Передай другим, — холодно перебил Сыщик. — Ты ведь еще и помощник начальника штаба, верно? Вот и займись этим по дороге. А я занят по горло!

Фердинанд по прозвищу Перст Судьбы был отключен.

— Как продвигаешься? — спросил Сыщик у коммуникатора.

— Осталось проверить всего восемнадцать тысяч! — сварливо огрызнулся коммуникатор.

— Надо найти, — сказал Сыщик и вновь стал терзать передатчик. Когда нужно вытянуть на связь хотя бы костяк команды из сорока двух тысяч с небольшим Агентов Зон Третьего Департамента, передатчику приходится туго!

— Приветствую вас, сенатор!

Всякий, кто решил бы развлечься сбором сведений об экстраординарных происшествиях, проявляя особый интерес к таинственным исчезновениям, нашел бы прошедшую неделю весьма урожайной.

Разумеется, когда на полуслове сенатор Тартуиз прервал свой брифинг, извинился и вышел в соседнее помещение, чтобы ответить по телефону на неотложный звонок, и не вернулся назад, возник довольно серьезный переполох. Сенатор был видной политической фигурой, главой оппозиции «Тысячи Наций». Несмотря на то, что он плотно закрыл за собой дверь, его гулкий бас спустя минуту уже разносился эхом в очевидных попытках кого-то в чем-то переубедить. Затем все стихло.

Лишь полчаса спустя отважились предпринять осторожное расследование. Оно показало, что сенатор бесследно исчез!

В таком исчезнувшем состоянии Тартуиз пребывал достаточно длительное время. Обуреваемая самыми мрачными предположениями «Тысяча Наций» едва не оказалась на грани гражданской войны.

Еще более эффектным, правда, всего лишь в планетарном масштабе, оказалось внезапное вознесение на Амуте, которое совершила богиня Лоппос вместе с колесницей, запряженной таинственными четвероногими тварями, в момент завершения Ежегодной Храмовой Церемонии. Несколькими секундами ранее внимательные наблюдатели отметили, что богиня нахмурилась, а божественные уста извергают стремительную череду священных проклятий. После того, как колесница пулей взмыла вверх, небо озарилось чудовищной вспышкой. Весь Амут посыпал головы пеплом и погрузился в траур до тех пор, пока Лоппос не вернулась.

Поскольку эти странные события происходили с персонами малозначительными, они не вызвали ничего серьезного, кроме волнений местного масштаба. Так, например, бабуля Ваннтель на Нурхате тихонько распрягла однорогого пони, отделив его от своего трейлера с патентованными снадобьями, и поручила огромное, но смирное животное заботам малыша Гримпа. «Пока я не вернусь», — сказала бабуля. Никто не заметил бы в этом ничего необычного — народ и полиция часто досаждали бабуле, заставляя переезжать с места на место — если бы, шагая домой, Гримп не оглянулся и не заметил, как выросший до невероятных размеров бабулин трейлер тихонько набрал высоту и исчез в лучах заходящего солнца. Маленький Гримп получил хороший нагоняй за то, что привел домой эту громадину пони!

Конечно, эти события не показались бы примечательными, если бы одно из них не изменило ход истории. А именно то, что произошло с несчастным и ужасным Дримом, тираном Системы Хибеланта:

— … да ведь все уже было готово для того, чтобы меня убил наемник Партии Свободы! — вопил тиран, брызжа слюной. — Ведь понадобится не меньше двух лет, чтобы убедить эти цыплячьи душонки вновь отважиться на подобное!

— Собирайся, приятель! — пробормотал передатчик у изголовья.

— Соберусь, не сомневайся! — огрызнулся деспот, грузно нашаривая ногами в поисках тапочек. — Могу дать твою голову на отсечение!

— Вот-вот приборы сообщат об авангарде флота призраков! — бодро доложил адъютант метага Кушгара.

— Я не желаю больше слышать ни о каких призраках, — холодно процедил владыка. — Это плохо влияет на боевой дух. Если я еще хоть раз замечу употребление этого слова в служебном разговоре, пара-другая голов скатится вниз по спинным шипам. Называйте их «захватчиками».

Адъютант поспешно пробормотал извинения.

— Итак, сколько предположительно захватчиков следует в первой группе? — строго спросил метаг.

— Несколько тысяч, господин, — ответил адъютант. — Сведения, конечно, приблизительные… Основная масса движется за ними на расстоянии двадцати восьми световых лет. По последним данным их около тридцати тысяч.

Метаг глухо застонал.

— Тогда на перехват основной группы следует выслать Глант! — прорычал он. — Если захватчики не изменят курса, мы так и сделаем. Подходящее время для того, чтобы покончить с этим фарсом раз и навсегда!

— Пока они не пытались изменить курс, чтобы избежать перехвата, — осторожно заметил адъютант.

— Пока они не встретились с Глантом! — с усмешкой парировал метаг.

Он ожидал этой встречи с нетерпением. Его флагманский корабль, его Глант, веретенообразный титан-хранитель Кушгара восемь десятков лет сдувал с него пушинки в виде целых неприятельских флотилий. Его стенки не поддавались ни одному из известных видов оружия, а оружие без особых усилий было способно искромсать в клочья целую планетную систему.

Правда, он был слегка медлителен, а эти призрачные корабли, эти странные захватчики двигались невероятно быстро! Чтобы остановить авангард противника, Глант просто не успеет вовремя занять нужные позиции.

Метаг нахмурился. Если бы только сообщения были поточнее или не прерывались бы так таинственно! За истекшие пять суток пограничные флотилии три раза сообщали о появлении призраков и о собственной готовности к столкновению. Всякий раз принятое от флотилии сообщение оказывалось последним. Разумеется, связь могла время от времени прерываться внезапно и необратимо по совершенно естественным причинам, но чтобы три раза подряд…

На мгновение по спинным шипам метага заплясал неприятный холодок. Он не страдал излишней впечатлительностью, однако его совесть, как и совесть всего Кушгара, была сильно изъязвлена, что способствовало возникновению подобных суеверных холодков.

— Вот они, господин! — дрожащей трелью прозвенел голос адъютанта.

Метаг замер на месте, не веря своим глазам.

Самые худшие из сообщений и то не были так ужасны. Находясь внутри непобедимого Гланта, под его надежной защитой, он никогда не ощутил бы подобного приступа дурноты от вида нескольких тысяч вражеских крейсеров…

Но это!

Среди них было несколько настоящих военных кораблей. Однако насколько можно было судить по обожженной, покореженной в лучевых атаках внешней обшивке, большинство представляло собой грузовые корабли самого разного пошиба. Среди них виднелись карамельные блестки покалеченных яхт и пестрая россыпь других гражданских суденышек. Неудивительно, что их приняли за обломки погибших звездолетов, привлеченных сюда порывом потусторонней жизни…

Однако хуже всего было то, что к потоку примешивалось нечто, доселе невиданное в космосе, что могло быть лишь отражением жизни в атмосфере! У некоторых кораблей, дьявол их возьми, имелись крылья!

А это еще что за номер?!

— Да это же дом! — взвыл метаг в страшном прозрении. — Огромный, дьявол его раздери, домина!

Дом вместе со всей компанией призраков несся на скорости, недоступной ни одному из новейших истребителей Кушгара. Тяжелый, неповоротливый Глант двинулся вперед в безнадежной попытке остановить неостановимое.

Адъютант что-то бормотал из-за спины метага.

— Господин, возможно, нам удастся зацепить захватчиков с фланга, пока они не пронеслись мимо!

— Хватайте! — взревел метаг. — Делайте же что-нибудь! Мы должны остановить хоть один корабль и узнать правду! Ведь все это напоминает какой-то жуткий маскарад!

Но ничего сделать не удалось. Одна черная торпеда в хвосте передовой колонны была задета кончиком захватного луча. Совершив чудовищный маневр, описав носом полукруг, она слетела с него по касательной и пулей понеслась вслед за остальными. Через мгновение вся кавалькада растаяла в направлении центрального звездного скопления Кушгара.

— Непоправимая ошибка! — выдохнул метаг. — Они узнают о нас все! Если основная их часть сменит курс, мы никогда не… Нет, постойте! Вон еще несется один — остановить! Немедленно!

Хрупкая на вид яхта на полном скаку влетела в самую гущу захватов и морозильного поля Гланта и застыла как вкопанная.

— Вот теперь! — Метаг прошелся кончиком языка по дрожащим губам. — Вот теперь-то мы все узнаем! Ввести абордажную команду внутрь!

Захваты и буксиры начали маневрировать так, чтобы осторожно провести маленькую яхту сквозь хитроумный лабиринт проходов между тремя наслаивающимися друг на друга защитными полями Гланта. Конкретный призрак выглядел на редкость привлекательно, словно новорожденный, только что сошедший со стапелей, незапятнанно поблескивая голубоватым серебром под потоками света, которыми его заливали со всех сторон.

Гигантский Кальмар космоса клюнул на блестящую маленькую приманку.

— Господин, — с тревогой прошептал адъютант, — а не лучше ли для начала ударить по нему лучом?

Метаг глянул на него с удивлением:

— Чтобы все, кто находится внутри, погибли? — спросил он. — Ты с ума сошел? Разве это похоже на военный корабль, или думаешь, что они и в самом деле призраки? Да нам просто неслыханно повезло! Если бы эти остолопы не наткнулись прямехонько на нас, словно сами хотели быть пойманными…

На мгновение он задумался, продолжая наблюдать на экране яхту, зависшую в лучевых путах прямо над впускным портом Гланта. Приманку благополучно проглотили.

— Словно она хотела быть пойманной? — с сомнением повторил метаг.

Это стало последним сомнением в его жизни.

Маленькая яхта шевельнулась.

Одним движением она высвободилась из объятий захватов, буксиров и морозилок, словно их не было вовсе. Затем маленькое жуткое привидение скользнуло вдоль всей длины веретенообразного космического стража под могучими слоями его защитных полей. Позади нее раскаленные добела чудовищной толщины стены Гланта оказались вскрытыми, образуя единую рваную рану с оплавленными краями. Титан Кушгара раскололся по всей длине словно гигантский моллюск, который раскрыл гигантские створки и выплеснул свои огнедышащие внутренности в космос.

Маленькая сияющая яхта сделала легкий рывок, дабы занять подобающее ей место на фланге передовых сил призраков.

Агент Зоны Пэйгадан из Лар-Санкайи снискала себе в тот день поистине бессмертную славу! Однако, к сожалению, впоследствии так и не удалось обнаружить никаких останков Гланта. Поэтому ей никто не поверил, хотя она клялась в правдивости своих слов на целой стопке священнейших Лар-Санкайских текстов и по очереди доказывала свою правоту семи разным детекторам лжи. Правда, всем было известно, какие фокусы Пэйгадан может учинить с детектором лжи, что же касается остального…

В общем, сомнения так и не рассеялись.

— Как там наши призраки, то есть захватчики? — запрашивал Кушгар своего непобедимого Гланта. — Вы их остановили или сразу уничтожили?

Глант безмолвствовал.

КУШГАР ВЫЗЫВАЕТ ГЛАНТ. КУШГАР ВЫЗЫВАЕТ ГЛАНТ. КУШГАР ВЫЗЫВАЕТ ГЛАНТ. КУШГАР ВЫЗЫВАЕТ ГЛАНТ…

Кушгар в смятении взглянул в суровое ночное небо и прислушался. Миллионы враждебных звезд ответили ему ледяным презрением. Глант же не издал более ни единого звука, ни крика, ни даже шепота!

Спустя двадцать минут подлетел основной состав потусторонней флотилии. Призраки выглядели совершенно неповрежденными. В самом центре колонны несся черный шар с заключенной в нем Агентом Зоны Замман Таррданг-Пок в состоянии Полного Покоя. Ее робот прекрасно знал свои обязанности, он должен был разбудить хозяйку немедленно по вступлению в первый бой. Треть территории Кушгара осталась позади, но никакого боя не намечалось.

Основная армия нагнала свой авангард восемью часами спустя, их ряды перемешались. Отстающие подходили небольшими группами и немедленно присоединялись к остальным. Вскоре флот призраков слился в единый, смертоносный рой…

Из центра Галактики ураган пронесся прямо к сердцу Кушгара, точно выпущенные из Преисподней всадники Апокалипсиса, но страх все же летел впереди. Мертвые возвращались: миллиарды зверски убитых людей, опустошенные корабли, потерянные войска слились в единую, чудовищную, непобедимую армию справедливого возмездия, и здравый смысл спасовал перед подобной мощью.

Кушгар запаниковал; древняя, веками проверенная стратегия была сломлена, ее место в сознании занял темный ужас! Рассеянные войска Кушгара флотилия за флотилией, корабль за кораблем бросались под ноги призракам.

Ни одного вскрика, даже шепота не донеслось от принесших себя в жертву!

Оставшиеся на поверхностях планет войска решили не вмешиваться.

Замман снился чудесный сон.

Это ее не очень удивляло. Полный Покой по большей части протекал без сновидений, но на некоторых уровнях он возбуждал необычайно яркие визуальные эффекты, изобилующие подробностями. Бывали случаи, когда они так искусно морочили ей голову, что она была готова поверить в их реальность!

На этот раз ее корабль, по-видимому, нашел приют в некоем доке. В сомнокабине было еще темно, но все остальные каюты сверкали огнями. Вокруг гомонило множество голосов.

Замман застегнула комбинезон, поднялась и присела на край кушетки. На мгновение она прислушалась, затем рассмеялась. Этот сон был очень странным, но обещал стать приятным!

— Мало тебе? — прокричал женский голос в рулевой рубке, когда Замман подходила к ней по коридору. — Ты, жалкий, жуликоватый старикан…

Последующее утонуло в громе аплодисментов.

— Леди, а, скорее всего, не леди, — вознеслось над шумом гулкое эхо негодования сенатора Тартуиза, — еще одно оскорбление, и я надеру вам уши!

Шум аплодисментов возрос еще на несколько децибел.

— Да среди нас Замман! — выкрикнул кто-то.

Внезапно все столпились вокруг нее. Замман в замешательстве улыбнулась.

— Хорошо, что вы нашли выпивку, — пробормотала она.

Высоченная богиня Амута, раскрасневшаяся от спора с Агентом Зоны Тартуизом, сгребла Замман в объятия и усадила на край стола.

— Дайте Замман бокал!

Она отпивала маленькими глотками, недоуменно посматривая по сторонам. Все они были здесь: все самые упорные и хитрые, убийцы, охотники, организаторы и шпионы! Костяк команды Координатора, самый узкий круг. А вот и сам Координатор!

— Привет, Кривда! — сказала она, даже во сне придерживаясь принятой субординации. — Привет, Вимс! Ферд! — она раздавала кивки в промежутках между глотками.

Примерно два десятка друзей по службе заглянули в Полный Покой, чтобы попрощаться! Не раз спасала она каждому из них жизнь, впрочем, так же, как и они спасали ее. Но наяву она ни разу не видела более трех из них вместе. В таком количестве они могли собраться только во сне!

Замман рассмеялась:

— Отличная тусовка!

Прекрасный сон. Она поставила пустой бокал.

— Вот именно! — воскликнула богиня Лоппос. Она подняла Замман и водрузила на стол, развернув лицом к стене. Прямо перед ней оказался экран внешнего наблюдения. Он был выключен.

— Что это значит? — улыбнулась Замман, в предвкушении приятного сюрприза. Чем еще неожиданным хотят ее поразить?

Экран внешнего наблюдения ожил, залитый ярким дневным светом. По-видимому, корабль приземлился посреди сухой песчаной равнины. В отдалении виднелось огромное серое здание. Замман мельком взглянула на него, и ее улыбка медленно увяла. Это что, больница? Где она могла ее видеть?

Внезапно ее взгляд переместился в нижний левый угол экрана, откуда выглядывал краешек другого здания, маленького серого домика, стоявшего очень близко, почти рядом с кораблем!

Замман почувствовала, как по телу пробежала судорога.

— Нет! — прокричала она. — Это сон!

Ее сняли со стола и поставили на пол. Ноги слегка подгибались, но Агент нашла в себе силы восстановить равновесие.

— С ними все в порядке, Замман, — услышала она голос седовласого человека по прозвищу Кривда. — А мальчик-то стал совсем взрослым, — добавил он задумчиво.

— Теперь у тебя все будет хорошо, — промурлыкал сзади чей-то нежный голос. — Замман, ты же знаешь, что такое Полный Покой! Мы не могли так рисковать и сказали твоим близким, что нужно подождать, пока ты проснешься.

Наклонный луч мягко перенес Замман на песчаную дорожку. Вокруг разливался жаркий солнечный свет, позади — семнадцать долгих лет, впереди — двадцать коротких шагов и открытая дверь домика.

Колени снова начали подгибаться.

Замман не могла заставить себя двинуться с места. На много сотен световых лет вокруг Могучий Кушгар бил челом, моля своих богов отвратить от него гнев призраков, гнев Замман.

Но она, Агент Зоны Замман Тарраданг-Пок, покорительница пространства, времени и всех до одного законов вероятности, новичок-доброволец из свободолюбивой расы Дайя-Белов, доктор нейроники, подданная Конфедерации Веги и чемпион Галактики… была не в силах двинуться с места!

Вдруг что-то прошумело над головой. Оплавленное изуродованное днище указывало на то, что когда-то, в начале своей транспортной карьеры, это корыто было симпатичным, пузатым грузовиком. Однако в его очертаниях ныне не осталось ничего симпатичного! Ветеран космоса выглядел так, словно после кораблекрушения побывал прямехонько в Преисподней, где лет сто нещадно был палим адским пламенем, а затем еще лет десять остывал на дне кислотного моря. На самом деле он выглядел именно так, как и должен был выглядеть корабль, чей пилот не открывал огонь на поражение до тех пор, пока не сблизился с врагом до дистанции прямой наводки.

Но и растеряв внешнее великолепие, корабль оставался в состоянии настоящего парения духа! Он проплыл над головой Замман, приветливо покачал стабилизаторами, ушел в сторону огромной больницы и, заложив над ней прощальный вираж, отбыл к товарищам, дабы вместе с ними заставить Кушгар чуточку громче молить своих богов о пощаде.

Замман проводила взглядом невезучего, побитого, но возрожденного вояку, и почувствовала, что ее переполняет радость. Она сделала шаг, затем другой и еще…

Ну, конечно, теперь она могла идти!

Она могла даже бежать.

— …вот как все это было, — завершил свой рассказ Третий Координатор. — На самом деле мы не собирались сходить с курса, отражая атаки в уверенности, что все свои тяжелые крейсеры кушгарцы, чтобы остановить нас, выстроят в линию, пока мы не войдем вглубь Звездного Скопления. Затем мы значительно отклонились от первоначального курса и ринулись туда, где они держали близких Замман, чтобы их освободить и убраться восвояси…

Взболтав содержимое полупустого бокала, он поднял его и осушил одним глотком.

— Конечно, — продолжил он, — когда мы увидели, что они с воем барахтаются на своих спинных шипах, беспомощно суча лапами, как перевернутые черепахи, мы не смогли устоять перед искушением одержать победу! Никогда не знаешь, чем могут закончиться такие безумные предприятия, как наше!

Третий Координатор помолчал немного, нахмурился и вздохнул. Ибо был человеком методичным, предпочитавшим планировать свои дела загодя, просчитывая все варианты событий, включая запасные, на случай непредвиденных ситуаций.

— Может, выпьем еще? — предложил Брофа.

— Нет, — ответил его друг, — я должен вернуться к работе. Пусть болтают, что хотят, — Брофа сразу догадался, что Кривда имеет в виду коллег по Совету, — но во всей Конфедерации нет ни одного Департамента, который бы пострадал от Кушгара сильнее, чем Галактические Зоны! Ведь нам пришлось переписать сорок две тысячи двести тридцать восемь индивидуальных рабочих планов! — воскликнул он с отчаянием, по-видимому, еще не придя в себя от возникшего бюрократического хаоса. — До сих пор проделана только треть необходимой работы. А еще предстоит пораскинуть мозгами, кем мне заменить Замман. Нет на свете ничего более трудного, нежели найти хорошего Периферийного Агента! И это все, что я с этой блистательной победы поимел…

Брофа взглянул на него с сочувствием.

— Я разговаривал с ее мальчуганом, и у меня возникли определенные надежды, — угрюмо добавил Третий Координатор. — Если Замман сдержит слово, вскоре он прилетит на Джелтад. Но ему никогда не стать таким, как мама!

— Дай пацану время, — мягко сказал Брофа, — Дайя-Белы развиваются медленно. И вообще им свойственно долголетие.

— Об этом я тоже думал, — деловито кивнул Координатор. — Она успеет родить и воспитать еще, как минимум, дюжину детишек. Среди них может оказаться один или двое… Правда, насколько я понял из разговора с ней, Замман не позволит ни одному из своих отпрысков отлететь от Бетельгейзе дальше, чем на полсотни световых лет!