"Агент Веги" - читать интересную книгу автора (Шмиц Джеймс)

АГЕНТ ВЕГИ (The Confederacy Of Vega — 1)

— Иногда, — терпеливо объяснял Третий Координатор Конфедерации Веги, — с местным Агентом в Зоне 17–82 нет никакой возможности связаться. Правда, раньше следующей недели он и не должен связываться со Штабом. Но поскольку дело неотложное, а ты удачно оказался поблизости, я и подумал…

— Когда бы вы обо мне ни вспомнили, исполню любые ваши поручения с неизменным удовольствием, — отозвался субъект на экране телепатического передатчика. Маленький, жилистый, с холодными желтыми глазами, на абсолютно черном фоне он был похож на мелкого преступника или шкипера старого космического грузовика.

— Правда, насколько мне не изменяет память, — язвительно добавил он, — о выполнении двух последних пришлось рапортовать из реанимационного отсека моего корабля. Кстати, я был бы уже в своей Зоне, если бы вы не позвали меня сюда для проверки достоверности каких-то нелепых слухов. Надеюсь, это не связано сУ-1?

Весь его вид выражал надежду на положительный ответ.

— Нет, что ты! Ничего подобного! — заверил Координатор. В его личном блоке памяти маленький субъект значился как «Илифф, Агент Зоны 36–06; возможности использования — не ограничены; раздражителен…»

Там было еще много чего интересного, включая следующее примечание:

«У-1: Шок, полученный Агентом в ходе данной операции, за последние двенадцать лет развился в устойчивый психоз, обостряющийся прямо пропорционально серьезности ситуации. Однако в настоящий момент Агенту вполне можно поручить завершение данной операции, как только представится таковая возможность…»

Координатор не видел в этом противоречии ничего парадоксального. Глава Департамента Галактических Зон и непосредственный начальник Илиффа, он отлично знал особенности своих подчиненных и то, как использовать их наилучшим образом, конечно, в пределах срока их службы.

— Лично я считаю, — оптимистично предположил он, — чтоУ-1 давно мертв, хотя, признаюсь, служба Корреляции со мной не согласна.

— Корреляция частенько оказывается права, — недоверчиво заметил Илифф. — Во время нашего последнего свидания У-1 был жив и здоров. Даже более чем.

— Ну, — пробормотал Координатор, — с тех пор прошло двенадцать стандартных лет… А будь он жив по сей день, то уж попортил бы нам крови! Просто, для того чтобы напомнить о своем твердом убеждении в том, что ему с Конфедерацией на двоих одной Галактики мало. К тому же, У-1 не любит подолгу отлеживаться на дне. — Он помолчал. — Или ты полагаешь, что в прошлый раз пробил брешь в броне его самомнения?

— Не похоже, — откликнулся Илифф — голос из передатчика и мысль, донесшая его, были одинаково бесстрастны, — ведь я тогда здорово влип. А по меркам У-1 наше противостояние даже стычкой не назовешь.

Координатор пожал плечами.

— Хм, возможно, возможно. Однако здесь не будет ничего похожего. Задание очень простое.

Илифф поморщился.

— Уверяю! Если что и потребуется от тебя, так это дипломатический такт — одно из твоих главных достоинств, Илифф.

Утверждение не вполне соответствовало действительности, но Агент пропустил его мимо ушей, а Координатор невозмутимо продолжил:

— Я уже выслал необходимую информацию. Получишь ее в течение часа, но у тебя могут возникнуть вопросы, поэтому вкратце излагаю суть дела. Две недели назад Бюро Межзвездных Расследований командировало оперативную сотрудницу на планету Гулл в Зоне 17–28. Это монопланетная система неподалеку от Ликанно — чуть в стороне от твоего маршрута. Бывал когда-нибудь в тех краях?

Илифф несколько раз мигнул, напрягая послушную память:

— Да, однажды мы проходили через Ликанно. Около двух десятков обитаемых миров. Гуманоидная цивилизация класса «А». Политическое устройство класса «D». И сколько оттуда до Гулла?

— При крейсерской скорости чуть меньше восемнадцати часов. Но это от Ликанно, сейчас ты уже ближе. Так вот, сотруднице нужно было установить личность некоего Тахмея, бывшего пирата, после чего ликвидировать. Обычное дело. Но сутки назад она прислала сообщение о том, что идентификацию провести невозможно, и потребовала прислать Агента Зоны.

Он выжидающе посмотрел на Илиффа. Оба отлично понимали, что в обязанности Агента ликвидация бывшего пирата не входит, более того, сотрудница Бюро не могла об этом не знать. Подобное поведение должно было насторожить Бюро и срочно отозвать ее для тщательного ментального обследования, после которого рассчитывать на продолжение работы она могла только после длительного отпуска.

— Так его и посылайте, — продолжал упрямиться Илифф.

— Дело в том, — объяснил Координатор, — что эта сотрудница — из ланнайских стажеров.

— Все понятно, — протянул Агент.

* * *

Он и впрямь все понял. Ланнаи были высокоразвитыми гуманоидами, их первыми (среди цивилизаций подобного уровня) пригласили вступить в Конфедерацию Веги, до тех пор открытую лишь для homsapiens и многочисленных мутантных рас земного происхождения.

Несмотря на упорное сопротивление оппозиции, победил Департамент Галактических Зон, поставивший перед собой задачу постепенно вовлечь в Конфедерацию все гуманоидные и негуманоидные цивилизации, чей уровень соответствовал установленным стандартам.

Как правило, действия Департамента были достаточно прагматичны. Его главной функцией было оберегать от неприятностей восемнадцать тысяч зарегистрированных по Зонам обитаемых миров, одновременно наставляя их ненавязчиво — когда в том возникала насущная необходимость — на путь добродетели и порядка.

Это был долгий и трудный, иногда опасный, и всегда тщательно скрываемый от посторонних глаз процесс, поскольку он нарушал, по духу и букве, все когда-либо подписанные в Галактике договоры о невмешательстве.

А что было хуже всего, для этой работы в Департаменте катастрофически не хватало людей. Поэтому, чем больше планетных систем, рас и цивилизаций вступало в Конфедерацию, тем менее пристальным становился за ними надзор.

Положение о членстве в Конфедерации трактовалось весьма широко, но при этом не допускало ни малейших отклонений от принципов, которые исповедовала Вега. И если — когда-нибудь, в далеком будущем — Галактические Зоны смогут воспользоваться удивительными возможностями негуманоидных рас, то тем самым это подтвердит правильность выбранного Департаментом курса.

* * *

А вот оппозиция привычно опиралась на расовую нетерпимость, застарелую и фанатичную. Традиционалисты, действовавшие в основном через государственный Департамент Культуры, не желали иметь дело ни с одной расой, чьи корни сквозь пелену тысячелетий не прослеживались до Земли. Тем более что негуманоиды сыграли значительную роль в кровопролитной междоусобице, которая ослабила и в итоге разрушила первую человеческую Галактическую Империю.

И все же во всем были виноваты как всегда сами люди. Но даже тот бесспорный факт, что самые беспощадные и могущественные недруги человечества ныне гордятся своими земными родословными, не мог смягчить ожесточенность древней распри, из-за которой двери Конфедерации были наглухо закрыты для всех цивилизаций неземного происхождения. Благодаря поддержке консервативного большинства, Департамент Культуры, естественно, пользовался значительным влиянием в Верховном Совете Конфедерации.

Тем не менее, Департамент Галактических Зон, о существовании которого знала лишь горсточка людей (точные статистические данные: один на пятьдесят тысяч) и чья позиция не могла стать достоянием гласности, воспользовался своими тайными рычагами.

Таким образом, Ланнаи были приняты в Конфедерацию, хоть и с испытательным сроком.

— Как ты мог догадаться, — хмуро продолжил Координатор, — Ланнаи вовсе не горели желанием пополнить наши ряды. Их правительству тоже пришлось преодолеть серьезное сопротивление, и это при том, что они куда рассудительнее нас. Высокоразвитые, врожденные телепаты, что всегда упрощает контакты.

— А как эта ланнайка оказалась в составе Бюро? — спросил Илифф.

— Мы распихали небольшие группы Ланнаи практически по всем департаментам — но, разумеется, кроме Галактических Зон! Цель — доказать, прежде всего, себе, но и им тоже, что Ланнаи и люди способны работать в одной упряжке, разделять ответственность и так далее. В общем, подтвердить, что мы — подлинные союзники.

— Это удалось?

— Пока трудно сказать. Ланнаи достаточно сообразительны, а уж для нашего хозяйства отобрали самых-самых — они просто-таки рвутся поработать на общее благо. Эта стажерка была одной из лучших. Она, кажется, в родстве с пятым по старшинству ланнайским правителем. Так что если у нее случится срыв — неприятностей не оберешься. Это настолько заденет их гордость, что они могут выйти из союза. Разумеется, традиционалисты только и ждут чего-нибудь в этом роде, а уж мой коллега из Департамента Культуры заработает на этом просто бешеные очки! — яростно закончил Координатор.

— Да, сэр, ситуация не простая, — согласился Илифф, — и действительно требует тонкого дипломатического подхода. Но ведь вы обладаете им в полной мере.

— Обладать-то обладаю, — признал Координатор, — но уж больно часто приходится его использовать. Поэтому я был бы весьма признателен, если ты найдешь возможность уладить это дело. И заодно — раз уж ты волей-неволей окажешься в районе Ликанно — ознакомься, какова там обстановка. Донесения оттуда становятся все тревожнее и тревожнее, за десять лет политическое устройство деградировало до класса «I». На Гулле тебя будет ждать подробный доклад местного Агента. Возможно, удастся не только ознакомиться с ситуацией, но и исправить положение.

— Хорошо, — холодно согласился Илифф, — в ближайшие сто часов я в собственной Зоне не нужен. Так что время есть.

— В Лаборатории приготовили новый разумоблокиратор, ты сможешь его протестировать, — оживленно продолжил Координатор. — Он будет ждать тебя на Гулле.

Возникла томительная пауза.

— Вы, конечно, помните, что случилось, — кротко обратился Агент к начальнику, как обращаются к капризному ребенку, — когда я в последний раз устроил одной из подобных штуковин полевые испытания на интеллекте высокой мощности?

— Помню, конечно! Но если этот заработает как надо, — азартно подхватил Координатор, — мы получим то, что нам так нужно! Но пока я не удостоверюсь, что блокиратор работает даже при максимальных нагрузках, не смогу рекомендовать его в массовое производство. Я уже отобрал сотню, таких как ты, добровольцев.

Раздался вздох.

— Теоретически он должен блокировать разум любого потенциала и удерживать его в пределах собственной разумозащиты, при этом позволяя детально его исследовать. Блокиратор проверяли на стресс по полной программе, — закончил он ободряюще, — в лабораторных условиях…

— Все блокираторы проверяли, — напомнил Илифф без особого энтузиазма. — Ладно, я посмотрю, что можно сделать.

— Отлично, — просиял Координатор: — Разумеется, мы вовсе не хотим, чтоб ты подвергал себя неоправданному риску…

* * *

После того, как визуальный блок телепатического передатчика потускнел до обычной полупрозрачной флюоресцирующей зелени, Илифф еще с полминуты оставался неподвижным.

Там, на Джелтаде, столичной планете Конфедерации, за четырнадцать тысяч световых лет отсюда, Координатор уже занимался каким-то другим, может быть, ничтожным на первый взгляд, но на самом деле весьма серьезным кризисом на периферии Департамента. Возможно, он даже не вспомнит об Илиффе и Зоне 17–82 до тех пор, пока Илифф не доложит о выполнении миссии или по какой-то причине не откликнется в срок, установленный автоматическими контролерами Департамента.

Однако могучий мозг, скрытый за бессмысленной вроде болтовней Координатора, непременно вернется вновь к этой проблеме, потратив на нее несколько драгоценных секунд, минут или, если потребуется, часов. Всего три-четыре человека в Галактике вызывали у Илиффа нечто похожее на подлинное уважение, и его начальник по праву принадлежал к их числу.

— Сколько еще до Гулла? — спросил он, не поворачивая головы.

Голос возник где-то в воздухе, немного выше и чуть позади пилотского кресла.

— Не больше восьми часов на крейсерской скорости.

— Как только перекачаю сведения из почтового голубя с Джелтада, дай-ка приличное ускорение, чтобы мы добрались туда часика за четыре, — приказал Илифф. — Думаю, к этому времени я буду готов.

— Голубь прибыл, — ответил голос. Он звучал негромко, но казался странно объемным, поскольку был модулирован обертонами огромного бронзового гонга. А также он забавно имитировал манеру речи самого Илиффа.

Агент повернулся к экрану, на котором появилась висящая в космическом пространстве металлическая торпеда, медленно вращающаяся вокруг своей оси. Она находилась примерно в пяти километрах от корабля, что было минимальным расстоянием, на которое можно было подпустить без опаски почтового голубя, возвращающегося в родное гнездо. Голубь неотступно следовал за кораблем, управляемый единственно непреодолимым желанием вернуться на свой «насест», ностальгический образ коего был запечатлен в молекулах его памяти. Насест находился на корабле Илиффа, но голубю не суждено было туда попасть. Неизвестно, какие соображения им двигали на пути к цели и обратно, но все предшествующие эксперименты в открытом космосе при первом же контакте голубя с любым твердым телом заканчивались крайне разрушительными взрывами.

Потому особый барьер удерживал псевдоптицу на безопасном расстоянии от корабля, где в это время шло копирование ее содержимого. Затем нечто похожее на смертоносное жало пронеслось в направлении голубя, коснулось его, и он бесследно растаял в вакууме.

Некоторое время Илифф был погружен в чтение нескольких досье, предоставленных ему Бюро и Департаментом. Корабль приблизился к границе Зоны 17–82, пересек ее, и объемный голос пробормотал:

— До Гулла три часа хода.

— Хорошо, — безразлично откликнулся Илифф, — давай-ка перекусим.

Прошел еще почти целый час, прежде чем он заговорил снова:

— Пошли девчушке направленный телепатический луч, думаю, Гулл уже должен быть недалеко. Если, конечно, сможешь разобраться с этим…

Он приподнялся, зевнул, потянулся, отклонился назад, затем снова выпрямился.

— Знаешь, — заметил он, — ни капли не удивлюсь, если девчушка окажется вовсе не такой уж странной. Я хочу сказать, — уточнил он, — возможно, ей действительно необходима помощь Агента Зоны.

— Очередная непредсказуемая миссия? — поинтересовался голос.

— А разве нам поручают другие? О, что это было?

На мгновение наступила тишина, затем поступил ответ:

— Она получила ваше сообщение и ждет вас лично.

— Шустрая! — одобрительно отозвался Илифф. — Теперь слушай. На Гулле мы предстанем в облике старого Кассельмата, торгующего дорогой, экзотической парфюмерией. Так что можешь немного побрызгаться этим добром, только смотри, не пролей на этот раз.

* * *

Подозреваемого звали Дил. Последние десять лет он числился благонадежным и уважаемым гражданином Гулла, занимающимся коммерческой деятельностью. Предположительно, родился на Четвертой планете соседней системы Ликанно. Однако по данным микроструктурного анализа, проделанного сотрудницей Бюро Межзвездных Расследований, он являлся пиратом Тахмеем, который, по всей вероятности, служил когда-то снайпером у печально известных Гантских пиратов. Он давно числился среди подопечных Бюро. А догматы криминологии утверждали, что микроструктурная идентификация не ошибается; что контрольные образцы, хранящиеся в банке Дубликатов, невозможно скопировать, подделать или серьезно изменить, в противном случае контрольный организм погибает.

С другой стороны, сотрудница МБР относилась к расе телепатов, причем принадлежала к особо одаренным ее представителям, обученным использовать свою чудо-способность наиболее оптимальным способом. К тому же, Ланнаи вообще было свойственно некое любопытство, заставлявшее их изучать анатомию и физиологию других рас.

Если бы она не являлась экспертом в своем деле, ее поймали бы уже при первом вторжении, ибо разум, в который она попыталась проникнуть, был защищен.

Она не спешила с выяснением того, кем или чем он был защищен. Существовало несколько систем защиты с возможностями различного уровня. Ее мысль скользнула за бастионы их бдительности еще до того, как они обратили на нее внимание. Она искусно прокралась внутрь сквозь топорную экранную разумозащиту Тахмея. Такие экраны были ходовым товаром, предназначенным для защиты обычного разума от мошенника-телепата средней руки, и прекрасно справлялись со своей задачей. Но они были бессильны против продвинутых методов проникновения.

Как же она была потрясена, когда обнаружила, что в разуме Тахмея не может ничего разобрать, за исключением того, что перед ней — разум человека по имени Дил, который последние десять лет являлся гражданином Гулла, а до того мирно проживал в соседней системе Ликанно.

Сей факт был столь же несомненен, сколь и данные микроструктурного анализа, которые этому противоречили. Никаких признаков неуклюжего склеивания участков искусственной памяти и характера, а живая и вполне зрелая личность. В ней наличествовало ровно столько шрамов от психохирургии, сколько положено иметь человеку в его возрасте.

Однако если это действительно был Дил, то кому могло понадобиться вести телепатическое наблюдение за честным (в известных пределах), преуспевающим и совершенно незначительным жителем планеты? Она попыталась выведать хоть что-нибудь о неизвестной ей защите, но аура ледяной и всеобъемлющей бдительности, с которой ей пришлось периодически соприкасаться, недвусмысленно намекала, чтобы девонька не слишком испытывала судьбу.

— В конце концов, — сконфуженно объяснила она, — я не могла знать их потенциал.

— Не могли, — согласился Илифф, — но думаю, что вас остановило не это.

Ланнаи посмотрела на него с интересом. Ее звали Пэйгадан, и хотя она биологически была человеку не ближе какой-нибудь медузы, человеческий взгляд признавал ее весьма и весьма изящным созданием. Казалось несколько странным, что в досье Бюро она значилась как разум боевого типа, что предполагает, по меньшей мере, определенную безжалостность, не говоря уже о том, что на Гулле она, среди прочего, должна была исполнять обязанность палача.

— Что вы хотите этим сказать? — спросила она дружелюбно.

— Я хочу сказать, — осторожно заметил Илифф, — что мне необходимы все маленькие детали, которые вы не сочли нужным сообщать Бюро. Начнем с вашего прилета на Ликанно.

— Понятно, — протянула Пэйгадан. — Да, разумеется, я прилетела на Ликанно…

Внезапно она улыбнулась, что, как показалось Илиффу, было необычайно обаятельно, хотя огромные серебристые глаза с черными квадратными радужными оболочками, которые трепетали, расширяясь и сужаясь при каждой смене настроения или света, не слишком-то соответствовали канонам человеческой красоты. Не больше соответствовали им и волосы, этакий мерцающий серебристый хохолок из чего-то вроде перьев, но Илифф решил, что все это вкупе создает образ необыкновенно привлекательной земной женщины в маскарадном костюме. По самым свежим из полученных им данных, внешность этой ланнайки пришлась бы по вкусу и более консервативным людям, нежели он сам.

— Вы такой умный человек, Агент Зоны, — глубокомысленно заметила она, — поэтому могу быть с вами вполне откровенна. Если бы я сообщила обо всем, что мне известно по данному случаю (хотя по причинам, о которых речь пойдет позднее, на самом деле известно очень немного), Бюро почти наверняка отозвало бы меня. Они просто бесят тем, что все время следят, как бы я, выполняя задание, случайно не пострадала. — В этом месте ее взгляд отразил активное несогласие с таким положением дел: — Видите ли, поскольку я Ланнаи, моя жизнь имеет политическое значение.

Илифф понимающе кивнул.

— Отлично. На Ликанно выяснилось, что я вряд ли смогу выполнить задание самостоятельно. — Черные глаза расширились, Пэйгадан слегка вздрогнула, словно вспомнив о пережитом страхе: — Но я не хочу, чтобы меня отзывали. Мой народ, — чеканно продолжила она, — примет предложенный союз только при условии совместного разделения ответственности. Мы не желаем, чтобы нас спасали и защищали. Если станет известно, что даже лучших наших специалистов немедленно освобождают от выполнения обязанностей, как только выясняется, что те сопряжены с угрозой личной безопасности, это произведет крайне неблагоприятное впечатление.

— Понятно, — покорно сказал Илифф, вспомнив о том, что она была в некотором роде членом королевской фамилии, так сказать, в Ланнайском эквиваленте. Он почтительно покачал головой:

— Бюро, — сказал он, — должно быть очень довольно вашей работой.

Пэйгадан пристально взглянула на него и рассмеялась:

— Не сомневаюсь, сотрудникам Бюро иногда бывает нелегко со мной, хотя я и умею подчиняться приказам. Однако в данном случае важнее было убедиться, что они не пытаются меня защитить, а намерены продемонстрировать здравый смысл. Поэтому я использовала, кстати, впервые, свое особое положение в Бюро и настояла на том, чтобы сюда прислали Агента Зоны. Однако уверяю вас, это задание таково, что здесь действительно не обойтись без профессионального умения и снаряжения.

— Хорошо, — пожал плечами Илифф, — это сработало, и вот я здесь, со своим умением, снаряжением и всем прочим. И что же такое вы обнаружили на Ликанно?

— Собранные там мною данные свидетельствуют о том, что пока человек по имени Тахмей из-за своей криминальной космической деятельности проходил по базе данных на маргиналов, человек по имени Дил тихо-мирно жил на четвертой планете системы Ликанно, редко выбираясь даже за пределы тамошней атмосферы по одной, но чрезвычайно веской причине — ярко выраженной космофобии.

Пэйгадан получила эти сведения отчасти из официальных данных, отчасти, причем гораздо детальнее, из бессознательной памяти порядка двух сотен людей, более или менее хорошо знавших Дила. Расследование, казалось, не давало поводов для сомнений, представив дело так, будто все его прошлое связано с Ликанно. Однако оно никоим образом не объясняло, как Дил смог физически перевоплотиться в пирата Тахмея.

Все помнили Дила высоким, белобрысым, очень здоровым, очень добродушным и весьма практичным малым. Но поскольку память всех его знакомых вряд ли была тренированной, то разнообразные события и особые приметы, связанные с ним, были или затуманены или преувеличены. Описание Дила, особенно с учетом прошедших лет, могло подойти и Тахмею. Правда, могло и не подойти.

Вот насколько Пэйгадан смогла продвинуться. Чиновники на Ликанно, впрочем, как и во всей Галактике, были ленивы и неповоротливы, поэтому идентификация граждан по микроструктурам или чему-либо подобному не практиковалась. Дил там родился, вырос, значительно преуспел. Затем обиженный конкурент развалил его фирму, а развернуться в Системе снова бывшему бизнесмену не позволили.

У него были связи на Гулле, и после прохождения длительного и дорогостоящего курса лечения от космофобии он отважился на короткое путешествие, и ныне работал над тем, чтобы на новой родине получить столь же крепкое общественное положение, как и на бывшей.

Вот и все, за исключением того, что в какой-то момент его необычайное портретное сходство с Тахмеем усилилось вплоть до абсолютной физической идентичности.

— Я знаю, что дублирование живой личности в чужом теле считается почти столь же невозможным, как и существование микроструктурных двойников. Однако, похоже, что связка Тахмей-Дил — либо первое, либо второе.

— Либо, — пробормотал Илифф, — нечто третье. Это все больше напоминает одно из моих дел, о котором я предпочел бы забыть. Ну, и что же вы сделали?

— Если на Ликанно практикует биопсихолог, который втайне от всех смог разработать метод личностного переноса в той или иной форме, он должен быть специалистом необычайно высокого уровня. Я проверила разумы тех, кому такой специалист мог быть известен.

— И нашли его?

Она покачала головой и состроила недовольную гримаску.

— Это он нашел меня. По крайней мере, я думаю, что это был он. Мне удалось зацепить несколько довольно многообещающих нитей, всего около полудюжины имен, но затем — это трудно объяснить — время от времени я чувствовала, что меня исследует другой разум. Это был разум необычайной силы, он знал о моих намерениях и средствах, которые я использовала. Фактически, в тот момент ему было известно все, кроме моего точного местонахождения. Он думал, что влияет на меня настолько сильно, что я открою ему и свои координаты, необычайно ясно показывая, как я близка к тому, что меня накроют.

— Так вы все-таки себя не раскрыли?

— Нет, — нервно усмехнулась она, — вместо этого я впала в акабу. Я провела так три дня и оставалась в этом состоянии еще довольно долго; я смогла выйти из акабы лишь на обратном пути на Гулл — оказавшись на торговом корабле. По-видимому, я оставила собственный корабль на Ликанно и драпанула безо всяких колебаний. Хорошо, что все прошло успешно, хотя, разумеется, я ничего не помню.

— Да, за вами охотился мощный эспер, — покачал головой Илифф. Акаба была ошеломляющим оборонительным фокусом, у него уже была возможность видеть, как это проделывали представители других телепатических рас, если их преследовал недруг. Способность к акабе была присуща большинству из них, причем применялась совершенно непроизвольно, при этом преследователь ощущал, что приближается к некоему источнику света, и вдруг этот свет исчезал бесследно.

Согласно теории Лаборатории Департамента, в условиях стресса, вызванного психической атакой, могущей погубить телепата-одиночку, нечто вроде Сверхразума, общего для всей расы, автоматически вмешивается в ситуацию и по возможности организует бегство разума своего подопечного. Процедура проходит совершенно бессознательно и технически безупречно. Однако это оставалось всего лишь теорией, поскольку Сверхразум, если он существовал, конечно, не оставлял ни малейших следов своего вмешательства, за исключением краткой лакуны, абсолютной и необратимой амнезии. По неким причинам, столь же таинственным, как и все прочее, Сверхразум никогда не вмешивался, если несчастный телепат находился в непосредственной близости от своего противника.

* * *

Какой-то миг они глубокомысленно смотрели друг на друга, затем одновременно улыбнулись.

— Теперь верите, — с вызовом сказала Пэйгадан, — что эта задача достойна усилий Агента Зоны Веги и его команды?

— Именно этого я и боялся, — печально ответил Илифф, — однако, похоже, вам известно о Зонах Галактики гораздо больше, чем положено. Например, о моей команде — информацией такого рода владеют исключительно «на уровне Агентов Зоны и выше». Где вы нахватались?

— На Джелтаде, на уровне выше Агентов Зоны, — безмятежно ответила Пэйгадан, — хотя и не намного выше. Собственно говоря, в светских кругах. А теперь, когда я приоткрыла карты, вы намерены заняться Дилом вплотную? Я сумела познакомиться с ним и готова организовать вам встречу в любое время.

Илифф потер подбородок.

— Ну, если вы об этом, — сказал он, — то сегодня, сразу же по приземлении, старина Кассельмат уже забежал в несколько мест, взглянуть на деловых приятелей Дила. Они были в восторге от пробных парфюмов, которые были им предложены — у пройдохи, знаете ли, отличный товар, хотя довольно дорогостоящий. В конце концов, появился и Дил. Вам будет интересно узнать, что теперь он использует новый вид разумозащиты.

Ланнайка ничуть не удивилась.

— Естественно, моего фигуранта предупредили из Ликанно. Местные разумы ощущали, что я расследовала именно дело Дила.

— Значит, это свидетельствует о том, что могучий эспер, ввергнувший вас в акабу, не смог установить вашу личность. Поэтому теперь вас с нетерпением ждут и намерены выяснить, что вы успели накопать. Защита настроена очень тонко, и при малейшем прикосновении излучает вокруг себя нечто вроде оборонительного сигнала тревоги. Старина Кассельмат, разумеется, не должен был ничего почувствовать. Он лишь предпринял бесхитростную попытку разузнать, насколько можно нагреть Дила и его компанию.

Пэйгадан наклонилась вперед, в ее глазах блеснул интерес:

— И старине Кассельмату это удалось?

Илифф пожал плечами:

— Как обычно. Но кто-то почти сразу же начал изучать пройдоху-коммерсанта. Из его примитивного разума вытянули все возможное, хотя он об этом даже не догадался. Стало ясно, что бедняга безвреден, и этот кто-то ушел.

Пэйгадан слегка нахмурилась.

— Нет, — сказал Илифф, — это был не ваш эспер, а марионетки, хотя и довольно умные, подобные тем, с которыми вы встретились, когда попытались в первый раз подобраться к Тахмею. Но сейчас они приведены в состояние боевой готовности, и я не думаю, что мы сможем еще что-то узнать о Диле незаметно. Исходя из всего, что произошло с вами на Ликанно, кажется, что ответы на вопросы следует искать там.

Она удовлетворенно кивнула:

— Мне тоже так кажется. Значит, мы летим на Ликанно!

Илифф покачал головой.

— Полетит только один из нас, — мягко поправил он, и еще до того, как она озвучила вспыхнувшее возмущение, вкрадчиво добавил: — Это столь же необходимо для вашей безопасности, сколь и для моей. Тот эспер, должно быть, сейчас уже довольно точно вычислил ваш внешний облик. Вы не сможете приблизиться к нему незамеченной. Если же мы будем вместе, это означает, что я тоже не останусь в тени.

Она подумала, затем очень по-человечески пожала плечами:

— Полагаю, вы правы. Каковы мои обязанности на время вашего отсутствия?

— Секретное наблюдение — очень секретное — за Дилом и его охраной. Каким образом Дил одновременно может быть Тахмеем или его частью, может объяснить только ваш эспер, и если совесть у него нечиста, а она, вероятно, нечиста, свидетели могут просто исчезнуть. В этом случае постарайтесь проследить, куда заберут Дила, но ни при каких обстоятельствах, слышите, не предпринимайте ничего, пока я не вернусь с Ликанно.

Черно-серебристые глаза изучали Агента с видимым любопытством.

— И надолго это может затянуться? — спросила Пэйгадан со столь замечательным самообладанием, что Илифф едва не прозевал тот факт, что эта нечеловеческая особа важного политического значения снова рассердилась.

— Исходя из того, что нам известно об этом разуме, он, вероятно, один из наших наименее законопослушных сограждан, — предположил он. — Так что отпустим на все про все пару дней.

Повисла напряженная пауза. Затем Илифф одобрительно проворчал:

— Смотрите-ка, так и знал, что вы — очень сдержанны.

Ланнайка задышала отнюдь не сдержанно.

— Я надеюсь, что вы хотя бы вполовину так умны, как полагаете, — тихо сказала она, — но почти готова поверить, что справитесь за пару дней.

— Справлюсь, — улыбнулся Илифф, — с моей-то командой!

Он встал и уже серьезно посмотрел на нее сверху вниз:

— Итак, если предоставите мне информацию, полученную вами от тех самых супер-биопсихологов на Ликанно, я немедленно приступлю к выполнению операции.

Она доброжелательно кивнула и заметила:

— Тем не менее, есть две вещи, о которых мне хотелось бы спросить, прежде чем вы уйдете. Первая — зачем вы весь вечер пытались проникнуть сквозь мою разумозащитную систему?

— В нашем деле никогда не повредит знать как можно больше о тех, с кем работаешь, — ничуть не смущаясь, ответил Илифф. — Большинство из нас — народ небезобидный. Но у вас необычайно мощная защита, я почти ничего не смог разузнать.

— Вы не смогли разузнать НИЧЕГО! — категорично заявила она, желая сказать что-то наперекор.

— Примерно так, совсем немного. Непосредственно в тот момент, когда вы читали мне лекцию о Ланнаи, какой вы гордый народ и не желаете, чтобы вас защищали, и все такое. В какой-то момент вы забыли о защите…

Он медленно воспроизвел в уме похищенную мысль: панораму тихого города, освещенного лучами рассвета, море многоскатных крыш цвета слоновой кости, хрупкие башни, тянущиеся к пылающему небу.

— Это Ла-Санкайа Прекрасная, мой город, моя родная планета, — произнесла Пэйгадан. — Верно, я подумала об этом и вспомнила, — она рассмеялась: — Какой вы все-таки умница, Агент Зоны! Ну и что это вам дало?

Илифф пожал плечами. Он все еще продолжал материализовывать фигуру старины Кассельмата, толстого, маленького, беспринципного землянина-торговца, чьи странствия по Галактике удивительно часто совпадали с исчезновением неблагонадежных и доселе неуязвимых ее граждан, а также с необъяснимыми изменениями прежде агрессивных политических курсов и бескровным падением коррумпированных правительств. Всезнающий, циничный, жадный, но обаятельный, и мало кто воспринимал его всерьез.

— Во-первых, Ланнаи — патриоты, — потемнел лицом Агент, — что, разумеется, делает вас потенциально опасными. В общем, я рад, что вы на нашей стороне.

Пэйгадан усмехнулась:

— Я тоже рада, в общем. Однако если позволите небольшую дерзость, определенно заслуженную вами — я бы хотела услышать ответ на мой второй вопрос; что заставило вас так встрепенуться, когда я упомянула о вероятной связи Тахмея с Гантскими пиратами?

Старина Кассельмат рефлекторно потер бесформенный нос.

— Это долгая и печальная история, — ответил он, — но если желаете знать, пожалуйста. Несколько лет назад я, можно сказать, прижал к ногтю главаря этой мигрирующей шайки, великого и ужасного У-1, ни больше, ни меньше. Это произошло вскоре после того, как Конфедерация нанесла Гантскому флоту сокрушительное поражение. В конце концов, я решил, что подобрался к нему достаточно близко для того, чтобы со всей возможной деликатностью исследовать его разум, бр-р-р!

— Полагаю, вас отбросило.

— Вовсе не так быстро, как хотелось бы. Мерзавец знал, что я все время следил за ним, и поймал меня в ментальную ловушку. Это была механическая и очень мощная ловушка. Меня извлекали оттуда долго, а затем, чтобы я смог вернуться к работе, еще в течение полугода психоанализировали.

— Это было очень давно, — печально закончил Кассельмат, — но с тех пор, когда речь заходит об У-1, Гантских пиратах или чем-либо даже отдаленно о них напоминающем, мне становится не по себе.

Пэйгадан внимательно осмотрела свои великолепные ногти и мило улыбнулась.

— Агент Зоны Илифф, я передам вам необходимые материалы, а затем можете идти. Отныне я знаю, что способно заставить вас вздрогнуть.

* * *

Грузный человек с каменным лицом, сидевший за пультом управления, медленно прочесывал бороду пальцами, унизанными множеством перстней, — великолепную веерообразную бороду, черную, блестящую, всю сплошь в модных завитках. Его глаза были черны, как и борода, но выглядели странно тусклыми, отчего его часто принимали за слепого.

Впервые за долгую череду лет ему стало страшно.

Чуждая мысль не смогла проникнуть под Купол, хоть здесь защитные устройства не подвели. Он потянулся к боковому разрезу своего струящегося черного одеяния и извлек маленький серебристый конус. Осторожно поставив усилитель на пульт управления перед собой, он откинулся на спинку кресла, скрестил руки на огромном животе и наполовину прикрыл веки.

Почти сразу же им были восприняты ненаправленные мыслительные импульсы. Такие расплывчатые и безличные, что даже сейчас, когда он мог спокойно проследить их модифицированные следы — пусть и привлекшие его внимание, но этого не ощутившие и оттого не замершие ни на миг — они поддавались лишь самому общему анализу. Однако незащищенная часть его разума все же отреагировала тогда на них, тупо и автоматически, что продолжалось почти целый час, а этого вполне достаточно, чтобы выведать практически все!

Драгоценные камни гневно сверкнули на его пальцах, когда он смел с пульта управления усилитель. Прибор треснулся об стену, рухнул на пол и, выпустив шипящий салют пурпурных брызг, затих. Импульсы замерли.

Чернобородый посмотрел на разбитый усилитель. Затем мало-помалу, почти незаметно, выражение его лица начало меняться. Вскоре он уже тихо смеялся.

Неважно, как ему удалось модифицировать и приспособить этот человеческий мозг для своих целей, но он оставался совершенно таким, каким был, когда им завладели впервые. Стоило ослабить контроль, и он автоматически возвращался к прежнему уровню эмоциональных реакций.

Он заставил его развить все свои зачаточные способности, пока силы не превзошли безмерно те, что присущи любому обычному представителю его расы. Ни одно человеческое существо, как бы одарено оно ни было, не могло сравниться с тем, кому выпало счастье стать промежуточным хозяином для паразита Цитала. Даже Цитал не мог считать себя равным этому гипертрофированному человеческому интеллекту, он лишь управлял им, как человек управляет созданной им машиной, гораздо более мощной, чем он сам.

Однако знай Цитал человеческое отродье получше, выбрал бы себе более подходящего хозяина. Этот оказался в лучшем случае злобной бездарностью, и поскольку злоба в нем росла и развивалась вместе с силой, иногда приходилось прилагать титанические усилия, чтобы потакать капризам карлика, тупицы, который, однако, мог по приказаниям незримого хозяина творить чудеса. При малейшем подозрении, что его всесилию угрожают, он впадал в трусливое раскаяние и панику, колеблясь между животным страхом и животной яростью.

Поздно что-то менять, на данной фазе жизненного цикла Цитал прикован к своему рабу. Впрочем, данный носитель вполне соответствует его целям, он даже порой забавляет его своими причудами. И все же для новых Циталов, тех, кто появится на свет после следующей Смены, он будет подбирать более подходящие пристанища.

Одним из них вполне мог стать тот тайный агент, что так встревожил его промежуточного хозяина. Совершенство его ментальной атаки являлось хорошей рекомендацией на эту роль.

Однако этого шпиона еще предстояло поймать.

* * *

Быстрыми волнами релаксации влияние Цитала распространилось по телу чернобородого человека и вернулось обратно в расслабленный мозг. План поимки почти созрел, сети расставлены, а громоздкая мыслительная машина промежуточного хозяина была более чем подготовлена для подобной работы.

Теперь, когда взятый под контроль страх и даже память о нем были нейтрализованы, носитель воспринимал происходящее просто как некую задачу, рассматривал ее, прояснял для себя, выдвигал гипотезы и делал выводы.

Все очень просто. Силки на шпиона будут расставлены с учетом добытой информации. Тем временем на Гулле Тахмей выступает приманкой для другого шпиона, чей нечеловеческий разум смог скрыться посредством мгновенного шокового рефлекса в тот самый момент, когда экс-пират был готов его схватить. Цитал был почти уверен, что эти двое сотрудничали, причем оба являются агентами Конфедерации Веги. Ни одну другую организацию, которую можно было подозревать в использовании боевых разумов подобной мощи, не могла заинтересовать так сильно личность Тахмея.

Он, конечно, пока не готов бросить вызов Конфедерации, и какое-то время еще готов не будет, поэтому Тахмею может понадобиться новая форма укрытия. Однако, контролируя эту настырную парочку шпионов и обладая полученной от них информацией, все эти задачи станут легко разрешимы.

Руки чернобородого принялись неспешно двигаться по поверхности пульта, постепенно запуская в действие сложную сеть приборов.

План преобразился в краткие, методичные распоряжения.

* * *

Когда Цитал переместился в центральный зал Купола, его уже ожидали четверо посетителей — трое мужчин и женщина, представители высокой, красивой расы Ликанно. На всех обращенных к нему лицах застыло одно и то же выражение высокомерного нетерпения.

Все эти люди, а также некоторые другие, знавшие чернобородого просто как Психолога, много лет считали себя настоящими, хотя и теневыми правителями системы Ликанно. И это почти соответствовало истине.

При его появлении двое почти одновременно захотели заговорить.

Однако им не удалось издать ни одного членораздельного звука. Со стороны это выглядело так, словно чернобородый не сделал ничего плохого. Но тела всех четверых одновременно вздрогнули, словно подчиненные невидимой силе. Они застыли в неудобной позе, их лица исказил почти гротескный ужас, пока Цитал саркастично рассматривал их по очереди.

— Неужели нельзя обойтись без подобных аффектов, — дружески упрекнул он, — теперь, когда вы понимаете, кто я есть на самом деле? Раскаиваетесь, что хотели от меня избавиться, как от того мавра, который сделал свое дело? Позволю полюбопытствовать, молились ли вы на ночь?

Он сделал паузу, выражение дружелюбия постепенно стерлось с его лица.

— Да-да, сей сюжет мне известен, — заявил он, удобнее устраиваясь на низкой кушетке и внимательно осматривая свои ногти. — При обычных обстоятельствах мне следовало бы расстроить ваши планы, не ставя вас в известность. Однако обстоятельства необычны, и, боюсь, отныне мне придется обходиться без вашей помощи. Некоторым образом, мне даже жаль. Наше сотрудничество было полезным и увлекательным. Для меня, по крайней мере. Но…

Он покачал головой.

— Даже я иногда ошибаюсь, — откровенно признался он, — и последние события достаточно ясно показали, что было ошибкой посвящать столь заурядных людей, как вы, а также вашего приятеля, чье отсутствие справедливо настораживает вас, в мои планы и эксперименты. Он, — добродушно пояснил Психолог, — вероятно, переживет вас на день или два. Странно, но факт, — с ухмылкой добавил он, — что своей чуть затянувшейся жизнью он обязан исключительно тому, что значительно отстал от вас в умственном развитии, поэтому я счел целесообразным удалить его из нашего тесного кружка первым.

Многозначительная ухмылка стала еще шире, и его, по-видимому, ничуть не огорчило то, что ни одна из побледневших как мел вытянувшихся перед ним марионеток не разделяла с ним этой лучистой радости.

— Ну что ж, — окончательно просиял он, — довольно о грустном! Встречаются еще на нашем пути разумы, способные пробиться сквозь любую защиту, какую я только могу создать. Разумеется, я не желаю подвергаться подобному риску. Ваш друг проживет ровно столько, сколько потребуется, чтобы ввести меня в заинтересовавший меня разум (да, и еще одно маленькое уточнение: ваша раса никогда не перестанет меня удивлять!), который со временем станет мне полезнее, чем все вы вместе взятые. Возможно, он будет для меня столь же ценен, как тот, кого вы знаете под именем Тахмея. Пусть эта мысль скрасит вам последние мгновенья, кои, — заключил он, взглянув на перламутровый прямоугольник, приобретавший мерцающую видимость на стене позади четырех ликаннийцев, — уже на подходе.

Пара крепко сбитых мордоворотов вошла в помещение сквозь прямоугольник, отдала честь и замерла в ожидании.

Чернобородый кивнул им в ответ и ткнул большим пальцем в сторону неподвижной группки отверженных.

— Удавить их, — приказал он, — по очереди…

Некоторое время Психолог продолжал наблюдать экзекуцию, но затем почувствовал скуку. Поднявшись с кушетки, он медленно побрел в сторону одной из шести стен зала. По мере того, как он приближался, она становилась прозрачной, и когда Цитал остановился перед ней окончательно, несколькими метрами ниже отчетливо проступили крыши зданий портового города Ликанно на планете Ликанно Четвертая, самого крупного города в системе Ликанно.

Он сладострастно всматривался в развернувшуюся перед ним панораму, наслаждаясь своей властью и уверенностью в ее непоколебимости. Ведь, как только что в очередной раз было доказано, он являлся абсолютным господином этого города, хозяином восьми миллионов проживающих здесь человеческих существ, а еще двух миллиардов обитателей Четвертой планеты, а также шестнадцати миллиардов, населявших Систему. Долгие годы ничто не угрожало его господству.

Тусклые черные глаза медленно обратились к двум солнцам Ликанно, которые в это время склонялись к горизонту. Методично рассредоточенные по Галактике, примерно около тысячи подобных солнц освещали аналогичное количество планетных систем, каждая из которых медленно, но верно опутывалась сетью Цитала. Чернобородый не питал иллюзий насчет того, что Ликанно является значительным завоеванием — не важнее любой другой из разбросанных повсюду гуманоидных цивилизаций. Однако когда настанет урочный час…

Он пустился в размышления о галактической экспансии. Как ни странно, именно та его часть, что была человеческим разумом, тешила себя подобными мечтами. Паразит продолжал существовать в нем слегка обособленно, следя за чужими грезами, но не с наслаждением, а с тревогой наблюдая за очередной человеческой слабостью, которой, возможно, когда-нибудь придется воспользоваться.

Цитал не впервые убеждался в том, какой странный и сложный у человека организм. Разум промежуточного хозяина знал о своей связи с паразитом и своем подчинении ему, но никогда не осознавал ситуацию полностью и, по-видимому, привычно идентифицировал себя с Циталом. Удивительно все же, как эта сумасбродная раса может управлять Галактикой!

В центре зала послышалось слабое волнение, неприятные хрипы и дробный стук пяток по ковру.

— Плохо у вас стало получаться, ребята, неаккуратно, — холодно заметил Психолог, не поворачивая головы, — такие вещи нужно делать тихо.

* * *

Маленькому желтолицему человечку с глубоко посажеными глазами янтарного цвета досталось немало насмешливых и любопытных взглядов за два дня его пребывания в Старой Гостинице Ликанно.

Ничего другого он и не ждал. Даже в таких видавших виды космополитичных регионах его внешность казалась невероятной и почти непристойной. Безволосый купол головы плавно переходил в закругленную мордочку, безносый, и, по-видимому, желтый безухий скальп конвульсивно подергивался от волнения, точно бока коровы, осаждаемой паразитами.

Легендарная Старая Гостиница представляла собой паноптикум мутированных людей, чьи родные миры на любой цивилизованной звездной карте обозначались просто безымянными номерами. Наряду с ними можно было встретить представителей более редких гуманоидных видов, прибывших на Ликанно с торговыми намерениями, неразличимых друг от друга для среднего наблюдателя.

Гротескная внешность желтолицего человечка обеспечивала ему законное место в упомянутой классификации. Его вид мгновенно приковывал к себе внимание и почти столь же быстро удовлетворял любопытство, так что никто не чувствовал особого желания познакомиться с уродцем поближе. Какая разница, кем он был, мутированным человеком или гуманоидом, главное, что он был платежеспособен и питал пристрастие к неброской роскоши. В гостинице строго следили за тем, чтобы постояльцы получали то, что хотели, и брали с них плату, а они, в свою очередь, не доставляли никаких хлопот персоналу.

Как успел заметить желтолицый, прогуливаясь по вестибюлю первого этажа, эффект привлечения и в то же время отталкивания особенно незаменим в том случае, когда кто-то проявляет к тебе повышенный интерес. Двое из охраны Психолога, за которыми он минуту назад проследовал к панорамному лифту, доставлявшему пассажиров к террасе на крыше, бегло изучили и без всяких сомнений смогли его идентифицировать. Накануне они его проверили — Тальпу, гуманоид из Центрального Звездного Скопления, торговец драгоценными камнями пяти разновидностей, три из которых на Ликанно не были известны ранее. Парень, конечно, странный, но совершенно безвредный.

У телохранителей Психолога оставалось еще несколько шансов догадаться, но им не приходило в голову, что реальная опасность может предстать в столь экзотическом обличии.

Сам же Психолог, чье куполообразное жилище венчало собой одну из башен Старой Гостиницы, шансов не имел никаких. Следуя между телохранителями, он устроил беглую проверку гуманоиду, плетущемуся позади них, и нашел, что его разумозащита совершенно не отличается от тысяч обычных путешественников, утаивающих от посторонних свои коммерческие секреты. Подобную защиту он мог разрушить в мгновение ока и к тому же безо всяких усилий.

Однако столь внезапное воздействие приведет к тому, что маленький желтолицый уродец начнет биться в конвульсиях на полу вестибюля, что-то бессвязно лепеча, а это привлечет ненужное внимание. Цитал знал этих Тальпу — подлый трусливый народец, не годящийся даже в рабство.

Желтолицый человечек осторожно включил дополнительное защитное поле, которое было скрыто под основным, доступным для проверки Психолога, в то время как поверхностные мысли Тальпу продолжали бегло плести узоры, укрывая оба защитных поля, причем на них не повлияли ни проверка, ни та, более глубинная, реакция, которую она вызвала.

Когда Психолог с компанией достигли лифта, гуманоид шел почти за арьергардом охраны и всего в нескольких шагах от Весьма Важной Персоны. Группа остановилась, один из охранников просканировал пустую кабину и затем посторонился, чтобы дать пройти Психологу. Эта секундная задержка входила в обычный ритуал. Желтолицый рассчитывал именно на нее, он не замедлил шаг вместе с остальными, и прошло не более полсекунды, прежде чем кто-либо из стражей Психолога осознал, как нечто робкое и незаметное, как тень, проскользнуло сквозь их ряды.

Момент был упущен — Цитал грузно шагнул в лифт, а маленький гуманоид, неизвестно как оказавшийся прямо позади него, вошел следом.

Одновременно было проделано еще два движения.

Пока он левой рукой нажимал кнопку, отправившую кабину наверх, от пола до потолка выросла невидимая стена. Мало того, она еще и выгнулась в сторону охранников, заставив их отпрянуть, причем так мягко и неодолимо, словно их выдавила огромная пуховая подушка. Никогда еще на Весьма Важных Персон не нападали непосредственно на территории гостиницы, и шокированные охранники просто замерли у лифта, наблюдая, как он взмывает по серебристой шахте.

Как только кабина стала подниматься, желтолицый совершил свое второе движение. Он кольнул Психолога в шею крошечной инъекционной иглой и нажал на поршенек.

Разумеется, нельзя было просто так, среди бела дня, похитить самого влиятельного гражданина Системы, не вызвав при этом серьезного конфликта. Однако пока все шло по плану. Лифт остановился напротив апартаментов почти под самой крышей огромного здания, и у Агента в запасе оставалось в запасе еще около тридцати секунд, прежде чем охрана предпримет контр действия. Так что спешить было некуда.

От лифта до жилища Психолога было не более полудюжины шагов. С бородатого лица похищенного, пока они проходили мимо знакомой двери, не сходило выражение вялого удивления. Пройдя еще несколько шагов, оба оказались на открытой платформе, где Илиффа ожидал взятый напрокат скоростной аэрокар.

На высоте десяти километров Агент приостановил резкий подъем и повернул на север. Вокруг блестящих горстей драгоценных каменьев — приморских городов — сгущались сумерки, но здесь, в вышине, зеленоватый свет главного солнца Ликанно еще бросал яркие блики на серебристый фюзеляж машины. Аэрокар летел все быстрее, ничто не могло настичь его, кроме лучей атмосферных наблюдателей, а их можно было пока не опасаться. Кроме того, любой преследователь должен был бы сначала опознать их среди мириад подобных машин, спешащих к порту и от него, а сделать это было необычайно трудно.

Аккуратно скатав вивогелевые муляжи с головы и рук, он бросил эту бешено конвульсирующую полуживую массу в мусорный бак позади сиденья, где ей предстояло быть раздробленной двигателем.

Покорный Психолог сгорбился сзади, его мутные глаза тупо смотрели прямо перед собой. Новый разумоблокиратор пока полностью оправдывал ожидания Третьего Координатора.

* * *

Узника допросили в маленькой долине, расположенной на необитаемом острове в приполярной зоне вдалеке от побережья. Когда аэрокар приземлялся, стая огромных хищников со змеиными шеями бросилась от него врассыпную, ибо он был гораздо крупнее всего, чем они привыкли питаться. Их сопение и недоуменный вой навели Илиффа на мысль о дальнейших операциях, требовавших осуществления в ближайшем будущем. Он послал им импульс безумного страха, настроенный на примитивный уровень ощущений подобных тварей, и это заставило их беспомощно корчиться на краю окружности радиусом в сотню метров.

В центре этого круга сидел на корточках Илифф, наблюдая за работой дознавателя.

Дознаватель представлял собой небольшой аппарат кубической формы и был крайне непритязателен на вид. Продираясь сквозь хитросплетения ментальной защиты Психолога тонко, но беспощадно, он все, что удавалось обнаружить, шаг за шагом перекачивал в разум Илиффа. Можно было бы, конечно, обойтись и без дознавателя, поскольку защита все же была не настолько сложной, чтобы запутать опытного исследователя. Но это отняло бы гораздо больше времени, а времени, даже в самом лучшем случае, могло хватить лишь на то, чтобы извлечь наиболее важную информацию. Кроме того, дознаватель работал необычайно ювелирно, в то время как Илифф мог в спешке нанести подопытному разуму серьезные повреждения, к тому же Агент все еще решал, стоит ли убивать Психолога.

Когда дознаватель вступил в контакт с Циталом по второму разу, решение созрело. Прибор только что сообщил о чуждой форме сознания, которая произвольно пересекала линии поиска, не поддаваясь локализации.

— Данная форма сознания является доминантной в рамках данного субъекта. Однако ее связь с организмом осуществляется посредством иной формы сознания.

Дознаватель остановился. Удивляться он не умел, да и замешательство было ему столь же чуждо, но в том случае, когда он не мог классифицировать свою находку, он приостанавливал поток сообщений. Ему также мешал эффект, вызванный инновацией[1] разумоблокиратора, на взаимодействие с которой его никто не настраивал. Химические вещества блокиратора работали через посредство разумозащиты, замораживая гибкие в обычных условиях защитные структуры в сблокированные силовые сети, заставляя их изолировать нервную систему от питающих энергетических центров.

— Давай все, что есть! — потребовал Илифф.

Машина еще немного посомневалась, но затем ответила:

— Данный субъект полагает, что как только ему удастся преодолеть то, что вы называете разумоблокиратором, и сгенерировать в своем организме достаточное количество энергии, он окажется в состоянии уничтожить вас. Причем, немедленно. Однако данный субъект опасается, что подобное действие может нанести серьезные повреждения его организму. Поэтому данный субъект предпочитает подождать подкрепления в виде своих помощников, которые и должны вас убить. Данный субъект совершенно уверен, что ждать осталось недолго.

Илифф хмыкнул. Ничего нового, конечно, но сообщение дознавателя все же заставило его поежиться. Утонченность его обычной молниеносной тактики не принесла никакой пользы.

— А то, доминирующее сознание, — спросил он, — понимает, что ты делаешь, и что ты мне об этом докладываешь?

— Данное доминирующее сознание понимает, что я пытаюсь сделать, — без задержки ответила машина, — но данное сознание не подозревает о том, что я докладываю об этом вам. Данному сознанию не известно о вашем присутствии и намерениях, поскольку данное сознание не обладает способностью получать чувственные данные. Данное сознание обладает исключительно способность к мышлению.

— Не так уж плохо, — кивнул Илифф, — тогда оно не должно обладать способностью вмешиваться в твою работу?

— Именно так, но лишь до тех пор, пока разумоблокиратор не позволяет ему восстановить энергопитание.

— Что известно о его втором — человеческом — сознании?

— Данное человеческое сознание спит и совершенно беспомощно. Оно просто осознает, что происходит, но вмешиваться не пытается. Только разумоблокиратор закрывает мне доступ к необходимой вам информации. Если нейтрализовать его воздействие, иных препятствий не возникнет.

Илифф бросил недобрый взгляд на своего приземистого помощника, что, впрочем, тому было совершенно безразлично.

— За исключением того, — с горечью заметил он, — что я буду убит!

— Правильно, — согласилась машина с тупым безразличием. — Энергетические центры данного организма развиты гипертрофированно, теоретически они должны были исчерпать его жизненные силы еще много лет назад. По-видимому, данное чуждое сознание имеет отношение как к гипертрофированному развитию, так и к тому, что организм в целом успешно адаптирован к необычайным стрессам, возникшим в результате.

* * *

На исходе следующего получаса структура добытой информации, наконец, начала принимать определенную форму — форму, которая все больше и больше беспокоила Илиффа. Он пока не знал, каким образом завершить задание, но уже понимал, что интуиция Третьего Координатора работает даже лучше, чем он сам предполагает.

Агенту Зоны давно уже пора было обратить пристальное внимание на систему Ликанно.

Илифф должен был бы сейчас радоваться, но вместо этого его бросило в холодный пот от страшного напряжения. Теоретически разумоблокиратор был неразрушим, но Цитал, а это был он, так не думал. Он лишь опасался, что если разбить блок защиты силой, то это может убить его промежуточного хозяина и, следовательно, его самого. Данное соображение пока удерживало паразитное сознание от подобных попыток. Это, а также то, что знали оба — он и его захватчик — их скоро отыщут.

Однако при каждом новом контакте дознаватель монотонно отмечал нарастание гнева и тревоги, с которыми паразит наблюдал за продвижением исследования. Поначалу он был настроен чересчур высокомерно, затем постепенно стал осознавать, что жизненно важные секреты все же вытаскиваются из одурманенного наркотиком человеческого разума, с которым он связан, и остановить этот процесс невозможно.

Теперь он был опасно близок к крайнему бешенству, и несколько раз ручная энергетическая пушка Илиффа уже примеривалась к сгорбленной фигуре Психолога. Промежуточный хозяин и Цитал умрут на месте, если потребуется. Но даже если они начнут агонизировать, Илиффу вовсе не светило находиться в этот момент в непосредственной близости от этого разума и той силы, которая могла при этом вырваться наружу. Время от времени он снимал дознавателя с линии расследования, когда казалось, что это может спровоцировать суицидальный взрыв. Зато остальные элементы структуры скрупулезно собирались по кусочку.

Это была трудная и необычайно кропотливая работа. Оставалось выяснить всего несколько важных моментов. Возможно, ему как раз хватит времени на то, чтобы…

Илифф вскочил, услышав, как взревела, перекрывая хор разъяренных плотоядных, доносившийся из-за стометрового оградительного круга, система оповещения, которую он заранее установил на аэрокаре.

— Два планетарных транспортных средства приближаются на низкой крейсерской скорости, — прокомментировало устройство, — сектор четырнадцать, расстояние восемьдесят пять километров, высота — девятнадцать тысяч метров. Используются поверхностные психосканеры.

И, мгновение спустя:

— Вас обнаружили, шеф!

Спасители прилетели на несколько минут раньше, чем предполагал Агент. Но благодаря предупреждению, у него оставалось как раз столько времени, сколько было необходимо для дальнейших действий, и неуверенность и напряжение мгновенно исчезли.

Он выкрикнул команду дознавателю:

— Оставить процесс, затем самоуничтожиться!

Освобожденное от невидимых щупальцев тело Психолога грузно скатилось на землю, после чего неуверенно поднялось на ноги. Позади него дознаватель быстро выпустил облако шипящих звездочек, сплющился, превратился в колышущееся желе, затем снова затвердел, но уже бесформенной металлической грудой.

Несколько секунд спустя Илифф поднял аэрокар над верхушками деревьев. Видеоглобус был настроен на окружающую местность так, что каждый уголок маленькой, погруженной в темноту долины виднелся так ясно, словно был залит ярким солнечным светом. Почти в самом его центре, дергаясь из стороны в сторону, двигалась фигура Психолога сквозь то, что выглядело для него почти абсолютной мглой. Он стремился выйти на открытое пространство. Возможно, чуждый разум понял, что его спасители прибыли и пытался привлечь их внимание, но Илиффу узнать об этом было не суждено.

Теперь все это уже не имело значения. Орудия на аэрокаре были нацелены на эту дерганую фигуру, а палец Агента лежал на спусковом крючке.

Однако выстрела не последовало. Плавно выскользнув на поле из-под деревьев, на экране глобуса появились тонкие пятнистые силуэты. Забыв о невидимом отпугивающем барьере, как только тот был снят, хищники спешили обратно, к месту недавно покинутого ими кровожадного пиршества. Внезапно они отклонились в сторону, заметив нечто новое, и стали неотвратимо окружать человека, беспомощно озиравшегося по сторонам.

Илифф слабо поморщился, повернул видеоглобус, настраивая его на более широкий охват, и направил аэрокар над береговой линией прямо в море. Этот маневр должен был обеспечить защиту от поверхностных сканеров приближавшихся преследователей и позволить осуществить новый, теперь уже срочно необходимый запуск.

Конечно, коллеги Илиффа на Джелтаде будут польщены тем, что Цитал ошибся относительно прочности разумоблокиратора. Те краткие секунды, которые можно было прожить внутри хищного пятнистого клубка, этот злой гений, должно быть, потратил на то, чтобы любым способом освободиться от психопут и уничтожить все живое вокруг.

Попытка оказалась безнадежной.

* * *

Под утро, в пятом по величине городе на Ликанно Четвертой, небольшого роста человек в военной форме прошел вдоль доков маленького космического порта к огромному, на вид неповоротливому, но вероятно, дорогому транспортному кораблю, который был зарегистрирован им двое суток назад. Одной рукой он придерживал подмышкой пухлый кейс откровенно шпионского вида, какие были в употреблении только у сотрудников посольства Земли.

Объемистая ноша нимало не умаляла его достоинства, каковое все еще было характерно для большинства граждан древней Земли, считавших себя наследниками ее ратной славы. Корабль, к которому он приближался, был окружен колеблющимся сферическим облаком света, похожим на гроздь многочисленных оранжевых гало, предупреждавших посетителей дока и просто любопытных зевак, чтобы они не подходили к нему ближе, чем на пару сотен метров.

Земляне были известны своим стремлением ревниво оберегать право на частную жизнь.

Военный, который напоминал Илиффа или желтолицего человечка, бывшего несколько часов назад постояльцем Старой Гостиницы, лишь своими габаритами, без колебаний прошел в зону, освещенную оранжевым. Нечеловеческий, с металлическими нотками голос резко обратился к нему в форме звука и психических шоковых волн, которые сотрясли бы обычного незваного гостя сильнее, чем прямой удар кулаком в лицо.

— Отойдите немедленно! Данное судно в соответствии с существующими правилами не подлежит досмотру. Дальнейшее продвижение без разрешения в зону, ограниченную световым барьером…

Внезапно голос умолк. Затем еле слышно продолжил:

— За вами наблюдают со стратостанции. Других сообщений нет. Мы можем вылететь немедленно.

В восьмидесяти километрах над ними, на стратостанции, лейтенант флота, новичок с заостренными чертами лица, повернулся к своему капитану:

— А не может ли это быть..?

Искушенный в своем деле капитан сардонически улыбнулся.

— Нет, сынок, — мягко ответил он, — не может. Запомни хорошенько, это полковник Перритаф, недавно прикомандированный к Военному Комиссариату Земли. Мы проверяли его вчера утром в порту. Однако, — добавил он, — мы можем немного подшутить над полковником. Как только он соберется взлетать, световой барьер будет погашен. А когда он взлетит, ткни в него лучом и скажи, что задерживаешь корабль для досмотра, так как объявлена Общая Тревога.

— Но почему сейчас нельзя это сделать?

— Соображай, сынок, соображай, — благодушно поощрил его начальник. — Нельзя шутить со световым барьером! Кольнуть кого-то лучом может быть и не вредно. Однако есть риск, что от этого и корабль, и доки, и даже наша родная станция могут разлететься на куски, — все зависит от того, что и как уложено у него в трюме. Но поскольку полковник находится внутри и должен лично контролировать погрузку, он не будет ничего взрывать, даже если мы слегка заденем его нежные земные чувства.

— Таким образом, мы узнаем, что у него на корабле, несмотря на дипломатическую неприкосновенность, — кивнул лейтенант, стараясь соответствовать капитанской манере усталого всеведения.

— На корабле не может быть ничего интересного, — мягко возразил капитан, вновь приводя подчиненного в замешательство. — В плане техники и вооружения Земля отстала от нас на добрую пару столетий, и так было всегда.

Это было не совсем так, но подобный взгляд был популярен в системе Ликанно, которая пережила короткий, но разрушительный конфликт со стареющей праматерью галактического человечества около пяти столетий тому назад, и потом еще около полутора столетий зализывала раны. Столь непредвиденный исход уже, разумеется, давным-давно получил надлежащее объяснение — жуткое невезение и вероломство землян — и об этом печальном инциденте вспоминали все реже и реже. Однако капитан все же бросил сердитый взгляд вниз, на отдаленный космопорт, даже не сознавая, что же конкретно вызывает в нем такое озлобление.

— Сейчас он у нас покорчится, явно начнет верещать о своих правах, — пробормотал он: — Земляшки так носятся со своими драгоценными привилегиями!

Настала короткая пауза, во время которой оба вглядывались в видеоглобус, уставившись на корабль-задиру.

— Интересно, по какой причине объявлена ОТ? — наконец отважился спросить лейтенант.

— По слухам, чтобы поймать одного кривляку-гуманоида, — ухмыльнулся капитан. Затем он смягчился: — Скажу тебе, это такая важная птица, что правительство подняло весь флот! Между прочим, приказано стрелять в каждого, кто попытается улизнуть без идентификации.

Лейтенант попытался изобразить понимание, но у него ничего не вышло. Затем он повеселел и живо объявил:

— Парень выключил барьер!

— Хорошо. Наводи луч!

— Он…

От дока поднимался и рос звук, ясно слышимый в приборах, мягкий, но страшный свист рассекаемого воздуха. Опора, на которой покоился столь неповоротливый на первый взгляд корабль, неистово задрожала. Больше ничего не произошло. Но и корабля там больше не было.

Побелев от испуга и удивления, лейтенант поднял расширенные глаза на капитана:

— Он что… взорвался? — прошептал он.

Капитан не ответил. Он побагровел, словно у него перехватило дыхание от возникшей вдруг сложнейшей проблемы.

— Взлетел — на космической скорости! — выдохнул он наконец: — Как он смог это проделать и не развалиться, ведь на его корпусе еще и луч плясал?!

Он запоздало засуетился и бросился к передатчику. И куда только девался его апломб вместе с остатками всезнающей усталости?!

— Станция 1222 вызывает флот! — визжал он в коммуникатор, — Станция 1222 вызывает…

* * *

Солнце Ликанно еще уменьшалось на экране заднего обзора, а Илифф уже быстро разбирал содержимое своего кейса с помощью маленького электронного секретаря. Вечер выдался тяжелый. Четвертая планета кипела как развороченный улей. Но Агент сделал почти все возможное, чтобы преследователи не заполучили его обратно. Вскоре шумиха стихнет, а Ликанно с удивлением обнаружит, что в течение одной ночи стала в некотором роде более чистым местом, чем раньше. На мгновение Илиффу стало жаль, что он никогда не узнает, в каких выражениях настоящий полковник Перритаф выразит свое мнение о порядках, при которых любой самозванец может использовать его имя и положение в Системе.

Земные посольства всегда были готовы помочь представителям Конфедерации, не задавая при этом лишних вопросов. Во всех кровопролитных конфликтах ее крошечный, но беспощадный флот часто сражался бок о бок с кораблями Веги, хотя и не непосредственно вместе с ними. Земля не участвовала в Конфедерации, ее политика была совершенно независима от иностранного влияния. В целом Старая Планета не так уж сильно изменилась.

Когда Илифф отложил пустой кейс, тот же самый голос, что приветствовал его при появлении на корабле, заговорил снова. Как всегда, невозможно было определить, откуда он исходит, но казалось, что он гудит где-то чуть позади и выше пилотского кресла. Несмотря на забавное сходство с голосом Илиффа, нетренированное ухо сочло бы его голосом робота. Каковым он собственно и был — представителем самого совершенного типа роботов, какой только успела создать научная мысль Веги и ее союзников.

— Два вооруженных космических судна, тип — ликаннийский истребитель, попытка перехвата! — объявил он. Прождав сколько было можно, он вкрадчиво добавил:

— Какие последуют указания?

Илифф, не поднимая головы, усмехнулся. Любой другой не заметил бы в этом стандартном вопросе ничего особенного, но он провел в обществе этого голоса около пятнадцати лет.

— Удирать, конечно, дорогой мой вояка! — мягко ответил он. — Прежде чем тебя спишут в утиль, будет еще сколько угодно таких потасовок.

Он улыбнулся шире от очень убедительной иллюзии, будто корабль в ответ сокрушенно пожал обтекаемыми боками и чудовищно вооруженными плечами. Однако это ощущение было лишь следствием внезапного рывка вперед, от чего солнце Ликанно мгновенно исчезло с экрана наблюдения.

В сущности, весь корабль являлся роботом — продвинутой версией непобедимого ударного корабля боевого флота Веги, только еще более навороченного. Корабль мог бы без опаски померяться силами с парой-тройкой ликаннийских истребителей как в молниеносных маневрах, так и в стремительном безумии настоящей космической сечи. Пять его центральных мозговых процессоров были сконструированы таким образом, чтобы как можно точнее воспроизводить тип мышления самого Илиффа, что создавало почти идеальную гармонию между человеком и машиной. Помимо этого, и сама машина, разумеется, была необычайно умной и мощной, делая возможности человека поистине титаническими.

Илиффу даже не пришла мысль проверить, как исполняется его приказ, который оставил командиров истребителей гадать, а был ли на экранах какой-то неопознанный корабль? Приказ был выполнен даже точнее, чем если бы Илифф задал все параметры лично. Тем временем его мозг уже был озадачен новой работой, каковую он, пожалуй, любил меньше всего. Передатчик уже перекачивал предварительный рапорт о его действиях на Ликанно Четвертой почти через всю Галактику, на планету Джелтад, в Центральное Главное Управление Зонами.

А там его донесение вместе с несколькими тысячами других текущих рапортов было скормлено необычайно сложному компьютеру. Тот, в свою очередь, незамедлительно изрыгнул их уже в перекроенном виде, распределив по тем или иным рубрикам.

* * *

— Пэйгадан не отвечает на луч персонального вызова, — вторично объявил робот.

— Может, просто не дошел ответ?

— На это ничто не указывает.

— Тогда не отключайся, пока не ответит, — сказал Илифф. Персональная телепатия на межзвездных расстояниях всегда была чем-то вроде циркового трюка, если только она не поддерживалась с обеих сторон техническими средствами значительно более мощными, чем те, что находились в распоряжении Пэйгадан.

— Однако очень хотелось бы знать, — проворчал он, — что заставляло Цитала так усиленно интересоваться Тахмеем! Скорее всего, возможность использовать его как промежуточного хозяина для следующего поколения. Если бы не нежная забота паразита о потомстве… — он сердито посмотрел на передатчик. Где-то в глубине сознания медленно и мучительно трепыхалась какая-то мысль, ловко ускользая от крючка понимания.

— Ничего, скоро должна откликнуться Корреляция, — успокаивал он сам себя. — С теми данными, которые мы отправляли им пачками, они быстро разработают новый курс по делу этого парня.

— Вас вызывает Лаборатория Департамента, — сообщил робот. — Мне придержать их, пока вы не поговорите с Корреляцией?

— Пропусти, — вздохнул Илифф, — в крайнем случае, мы их отключим…

Из передатчика послышалось колючее стаккато щелчков, звучащее как нетерпеливое требование. Нахмурившись, он мысленно подстроил светящиеся шкалы, заставил включиться сенсоры, и из динамика, явно с середины фразы, прорвался тоненький голосок.

Илифф немного послушал его, а затем нетерпеливо перебил:

— Да поймите же, наконец, я отправил вам все сведения об использованной технологии, в деталях. Вы это сейчас получите и извлечете оттуда куда больше, чем я могу рассказать. Человек, от которого я их получил, был просто-напросто единственным оставшимся в живых членом группы, но именно он выполнял важнейшую часть работы — непосредственно осуществлял личностный перенос. Я вычистил у него из головы и записал все, что он знал, но единственное, что я смог при этом понять, это лишь общий принцип.

Голос успел прочирикать скорострельный протест, но Илифф усилил напор:

— Хорошо, если он вам нужен прямо сейчас… Да-да, все верно, там не было субъективных изменений переносимой личности, я и не спорю, что это возможно. Они просто-напросто полностью переносили из одного тела в другое все, что необходимо для создания сознательного индивидуума. С любой мало-мальски объективной точки зрения это очень напоминает личностный перенос.

— Нет, они не занимались психохирургией, — продолжал он спорить, — за исключением того, что заполнили шестимесячный цикл пространства памяти, чтоб покрыть тот промежуток времени, когда Тахмей проходил курс лечения. То, что они использовали, можно определить как видоизмененный метод пересаживания живых рефлексивных моделей в электронные мозги робота. Сначала они полностью очистили разум Тахмея, нейтрализовали все имевшиеся нейронные связи и все такое, вплоть до первичных непроизвольных рефлексов.

— Стадия «не-разумия»? — пропищала Лаборатория.

— Именно. Затем они погрузили ликаннийца Дила в состояние ступора. Выбор пал на него, потому что физически он чрезвычайно похож на Тахмея.

— Это, — назидательно скрипнула Лаборатория, — никоим образом не могло повлиять на ход эксперимента как такового. Они применяли парализующие химические реагенты?

— Думаю, да, это упомянуто в рапорте…

— О господи, вечно с вами, Агентами, не договоришься! Сколько они удерживали обе нервные системы в связи?

— Около шести месяцев.

— Понятно. Затем перекрыли поток, и получилось, что точная копия траектории нейронного импульса второго субъекта оказалась встроенной в нервную систему первого. Витализированная искусственная личность должна восстанавливаться с момента впадения в ступор и далее развиваться нормально. Ясно, ясно… а что произошло со вторым субъектом — настоящим Дилом?

— Он умер от судорог через несколько секунд после того, как его привели в сознание.

Лаборатория ответила печальным щелчком:

— Обычное дело после длительного ступора, и знаете, это довольно часто создает угрозу успеху всего дела. Так, теперь рассмотрим несколько важных моментов…

— Корреляция! — резко произнес корабельный робот прямо в голове у Илиффа.

Скрипучий голосок из динамика съежился до отрывистого неровного свиста и затих.

* * *

— Я здесь, Илифф! Твой друг и советчик, капитан Службы Корреляции Рашалан собственной персоной. Ты пока еще не поймал этого птенчика Тахмея, а? Ты там не рядом с ним?

— Нет, — ответил Илифф. Он покосился на передатчик и к собственному удивлению почувствовал, что горло у него сжалось: — А что?

Рассказ занял около трех минут и закончился такими словами:

— Нам тут только что звякнули из Лаборатории, они пытались до тебя достучаться, но у них не вышло — в общем, они хотели, чтобы мы передали тебе вот что… Нейтрализация нервной системы, вследствие которой наступает стадия «не-разумия», совершенно утрачивает свои свойства через два года. Обычно за этим следует восстановление личности оригинала, однако в данном случае этого не произойдет, так как все энергетические центры продолжали функционировать внутри личности Дила. Несомненно и то, что Тахмей также является частью системы, пусть бессознательно и не присутствуя в ней активно, поскольку он в данный момент не витализирован. Очевидно, что у Цитала не могло быть весомых причин интересоваться столь посредственной личностью как Дил. Теперь ты понимаешь, как все это связано друг с другом. Наверняка Цитал стремился к тому, чтобы это искусственное образование оставалось стабильным лишь до тех пор, пока продолжает существовать личность Дила. В тот момент, когда ее не станет, витализируется личность оригинала. Понимаешь, что произойдет с любым чужаком, который захочет познакомиться с ней поближе?

— Да, — пробормотал Илифф, — понимаю.

— Предположительно дальнейшие события будут развиваться по следующей схеме, — продолжал капитан Рашалан, — спусковой механизм, приводящий к Смене, вероятно, привязан к определенной ситуации. Подобных пусковых ситуаций должно быть заготовлено великое множество таким образом, чтобы любая предсказуемая модель чрезвычайного происшествия могла с необходимостью отсылать к одной из них. Прибегая к крайним мерам, Цитал желал гарантировать уничтожение любому, кто сможет преодолеть его систему защиты. Это относится и к тому, кто сейчас пытается подобраться к нему вплотную. Так что тебе придется понаблю… — он оборвал себя на полуслове, — ага, это Зоны, они хотят связаться с тобой и дольше ждать не могут. Удачи, Илифф!

Илифф отключил передатчик.

После этого он примерно на секунду замер, тупо уставившись желтыми глазами на нечто невидимое перед собой. Затем спросил:

— Пэйгадан нашлась?

— В последние пару минут было несколько слабых откликов, — ответил робот, — по-видимому, она ничего не поняла, кроме того, что вы пытаетесь связаться с ней. Она также не может послать ответ с необходимой интенсивностью. Хотите отправить ей какое-то конкретное сообщение?

— Да, — откликнулся Илифф. — Как только от нее будет получен следующий отклик, посылай ей раз за разом следующее: «Убей Тахмея! Беги с Гулла!» Именно так и как можно убедительнее. Даже ее ли сигнал прочитается плохо, эти несколько слов должны дойти.

— Вполне возможно, — согласился робот. Мгновение спустя он добавил: — Агенту Бюро не всегда удается выполнить задание, Илифф.

Прошло несколько секунд, прежде чем Илифф ответил:

— Не всегда не то слово, боюсь даже, что не часто. Но она способная, у нее есть шансы.


ДЛЯ РАСПРОСТРАНЕНИЯ НА УРОВНЕ АГЕНТОВ ЗОНЫ И ВЫШЕ

Описание:…паразитирующий разум внегалактического происхождения, случайно занесенный в нашу Зону и ныне широко распространившийся… В свободном состоянии представляет собой нематериальную, но когерентную[2] форму разумной энергии, склонную к высокой подвижности в пространстве.

…базовый IQ[3] слегка превышает человеческий класс «А». Поведение…по большей части модифицируется на основе рефлекторной интуиции. Основные эпизоды собственного жизненного цикла осуществляются паразитом без соответствующего осознания и на данный момент объяснению не поддаются.

Жизненный цикл:…свободное состояние, обычно составляющее лишь незначительную часть жизненного цикла Цитала, может быть пролонгировано на неопределенный срок до тех пор, пока паразит не вступит в контакт с организмом, потенциально соответствующим роли «промежуточного хозяина». Кислорододышащие жизнеформы с нервной системой, в общих чертах совпадающей с человеческой по механизму действия и энергетическим центрам, удовлетворяют данной цели.

Войдя в контакт с хозяином, Цитал вызывает в себе некоторые изменения, позволяющие ему контролировать основные энергетические потоки организма хозяина. Затем он развивает нервные носители хозяина до величины, пятикратно превышающей прежний абсолютный предел аварийной перегрузки.

В типовом случае связки Homo и Цитала Ликаннийского, С-4, 17–82, наблюдалась локальная гипертрофия массы тканей центральной нервной системы, указывающая на наличие образований, защищающих организм от угрожающей ему перегрузки.

Преимущества того факта, что паразит придает организму носителя столь аномальную мощь и возможность действовать в окружающей среде оптимальным способом, очевидны, поскольку он оказывается нерушимо связанным со своим промежуточным хозяином на протяжении почти всей паразитической стадии своего существования и не способен выжить в случае его смерти. Он способен увеличить продолжительность биологической жизни промежуточного хозяина почти на неограниченный срок. Этому могут помешать лишь гибель носителя в результате стихийного бедствия, катастрофы и схватки с превосходящим противником.

Если данная стадия заканчивается естественным путем, Цитал воспроизводится, причем единичный паразит разделяется на восемь форм, находящихся в свободной стадии. Промежуточный хозяин в процессе разделения уничтожается, и каждый Цитал, таким образом, приступает к инициации нового цикла.


От начальника ДГЗ, из службы Корреляции:

е) количество Циталов свободной стадии в первичной стае приблизительно равняется сорока девяти тысячам особей. Стая впервые проявила себя на планете Тоулер, где, за исключением менее тысячи индивидов, вступила в симбиоз с высшей из находившихся там жизнеформ.

Таким образом, становится понятным появление феномена так называемого Тоулеровского червя, прежде рассматриваемое как наиболее яркий пример внезапной ментальной эволюции видов. Агрессивный характер супертоулеровцев вполне соответствует особенностям Цитала. Полное уничтожение Цитала потребовало уничтожения всей стаи, за исключением индивидов, еще не внедрившихся в промежуточных хозяев;

ж) шансы на повторное вторжение подобной стаи в Галактику определяются практически как стоящие ниже расчетной;

з) угроза, исходящая от сравнительно небольшого количества остающихся в живых Циталов, усугубляется решением выживших особей избирать в качестве носителей только представителей цивилизованных видов с высоким базовым IQ, способных развивать и поддерживать доминирующее влияние на целые культурные системы.

В рассматриваемом здесь типовом случае Цитал не только обеспечивал политическое доминирование системы Ликанно двенадцатого класса, но и расширил ее влияние натри близлежащие системы.

Поскольку все выжившие Циталы поддерживают друг с другом ментоконтакт, а личность и местонахождение ста восемнадцати выживших особей содержатся в рапорте Агента, предполагается, что особых трудностей избавиться от них до наступления следующего периода репродукции, который позволил бы паразиту распространиться по Галактике в объеме, представляющем серьезную опасность, не будет.

При этом операция должна быть проведена незамедлительно, поскольку репродуктивная деятельность первых Циталов по внедрению в хозяев со значениями IQ, близкими к человеческим, последовавшая за уничтожением Тоулеровских червей, должна занять в ближайшем будущем от двух до пяти стандартных лет. Разумеется, опасность существенно возрастает вследствие их недавнего устремления выбирать и сохраняться в разумах хозяев с аномально высокими значениями IQ, считающихся особенно ценными в отношении предстоящей «Смены».

Опасность для цивилизаций, исходящая от подобных существ, вследствие их ментальной гипертрофии и пагубного влияния Цитала, трудно переоценить.

Проблема уничтожения выживших Циталов, или, при невозможности такового, всех подобных перспективных сверххозяев, должна быть воспринята не иначе, как задача чрезвычайной важности.


— Кому они это говорят! — печально воскликнул Третий Координатор. Он потер подбородок и потянулся к селектору.

— Пси-тестер! — позвал он, — ты слышал? Какова вероятность того, что кто-нибудь из Циталов мог внедриться в У-1?

— Необходимо допустить, — послышался ответ механического голоса, — что подобная попытка может быть вскоре предпринята. Акция, осуществленная вами против особей, перечисленных в рапорте Агента, не сможет воспрепятствовать одной из выживших приказать У-1 переместиться в другое, не известное нам место, где она сможет свободно в него внедриться. Вы рассчитываете, что за два дня, оставшиеся до нанесения удара, вам удастся собрать информацию, необходимую для завершения операции против Цитала. Однако за это время отдельные особи могут организовать бегство, а даже единственный Цитал, обладающий таким промежуточным хозяином как У-1, может привести к окончательному господству в Галактике данного вида. Галактические Зоны не имеют сведений о какой-либо другой форме разума, которая подходила хотя бы приблизительно для данной цели столь же хорошо.

— Да, — выдохнул Координатор, — думаешь, если бы они обработали У-1, то, принимая во внимание его возможности, он мог бы завоевать нас?

— Да, — ответил голос, — вполне.

Координатор глубокомысленно кивнул. Выражение его лица, казалось, было несколько напряженнее, а цвет — несколько пасмурнее, чем обычно.

— Что ж, в сложившихся обстоятельствах мы сделали, что могли, — сказал он, наконец. — Новый Агент будет на Гулле через одиннадцать часов, плюс-минус час. Завтра их там будет уже шестеро. И в придачу — флотилия истребителей, готовых броситься туда по первому зову. Правда, боюсь, ни один не успеет вовремя, чтобы принести хоть какую-нибудь пользу.

— Вероятно, так и будет, — подтвердил голос.

— Агент Зоны Илифф прекратил контакты с нами, — продолжал Координатор. — Корреляция сообщила ему, что они идентифицировали Тахмея как У-1. Он на всех парах помчится на Гулл?

— Естественно.

— Бюро сообщает, они не могут связаться со своей сотрудницей на Гулле. Похоже, — совсем сурово закончил Координатор, — Агент Зоны Илифф отлично разбирается в потребностях текущего момента.

— Да, — откликнулся голос, — разбирается.

* * *

— Штаб ГЗ пытается прорваться, — сказал робот. Спустя мгновение он добавил:

— Илифф, один в этом поле не воин.

— Ох, если бы ты знал, как прав! Половина Департамента сейчас разгоняет движки, чтобы собраться на Гулле, но прилетят они туда поздновато. А ведь они знают то же, что знаем и мы, или столько, сколько нужно для их же блага. Когда в последний раз ты получал сигнал от Пэйгадан?

— Больше двух часов назад.

Илифф помолчал секунду.

— Можешь прекратить сигналить, — наконец сказал он, — но будь открыт на прием, просто так, на всякий случай. И несись во всю мочь, пока мы не доберемся до Гулла!

После приземления потребовалось совсем немного времени, чтобы с достоверностью выяснить, что даже если Пэйгадан и находилась на планете, то была совершенно не в состоянии отвечать на какие-либо телепатические послания. Чуть позже — ведь он пребывал в убеждении, что осторожность сейчас не самое главное — ему открылся еще более значимый факт: то же самое можно было сказать и о персонаже, известном под именем Дил.

Следующий час, пока он перелопачивал добрый десяток разумов, превратился в кошмарную тягомотину. Зато были получены некоторые сведения о том, что эти двое, которых он разыскивал, отбыли с планеты вместе, но на этот раз без сопровождающих. Случилось это сразу после того, как он отправил Пэйгадан свое первое послание.

Он мгновенно послал эти сведения на стоящий в доке корабль, добавив:

— Вопрос, разумеется, состоит только в том, кто кого увез. Я лично полагаю, что Пэйгадан впервые промахнулась. И все же, когда они покидали Гулл, она была в полной боевой готовности, а У-1 по-прежнему оставался Дилом. Корабль — яхта с одним пилотом, новенькая, только что купленная, заправленная топливом на пятьдесят суток. Никакого экипажа, о месте назначения ничего не известно. Немедленно передай всю эту информацию в штаб! Они ничего не смогут с этим поделать, но это все же хоть какая-то зацепка.

— Готово, — бесстрастно откликнулся робот. — Что дальше?

— Я срочно возвращаюсь к тебе, и мы полетим. Следом за ними, разумеется.

— Должно быть, сообщение она все же получила, — секунду помедлив, сказал робот, — но недостаточно отчетливо, чтобы понять, чего вы от нее хотите. Как ей это удалось?

— Похоже, здесь никто ничего не знает. Пэйгадан одним махом перебила всю его охрану, но все прошло шито-крыто. Банда Цитала, конечно, еще управляет планетой, они считают, что Дил и его похитители околачиваются где-то поблизости. Им только что сообщили из Ликанно, что там возникли крупные неприятности, но негодяи опять-таки не знают, какие. А теперь они еще начали подозревать, что на протяжении примерно часа кто-то совершенно свободно копается в их мозгах.

* * *

Оба охранника, дежуривших во внешнем коридоре здания Управления Порта, обладали разумозащитой, которая была проста, но эффективна. Об этом свидетельствовало напряжение, проступившее на их лицах от самого факта приближения Агента, и то, как они расслабились, но лишь слегка, когда он прошел мимо. Илифф поспешил предупредить корабль:

— Держи свободным канал для связи со мной и посматривай вокруг. Охота начинается здесь!

— Док чист, нет достаточно крупных объектов для того, чтобы иметь отношение к делу, — тут же ответил робот. — Я проверяю верхний ярус. А что, дело плохо? Я уже через три секунды мог бы встать рядом с вами.

— Конечно, мог, да только ты, слоненок, загубишь попутно пару тысяч душ! Эта секция пройдена. Оставайся на месте. За мной идут двое, еще целая компания ждет за углом. На всех — разумозащита, как у государственной полиции.

И секунду спустя:

— Они намереваются использовать парализаторы, так что это не опасно. Циталовым прихвостням я нужен живым, хотят меня допросить. Что ж, позволю им поймать меня. Кстати, их интересуешь и ты! На нас настучали из Ликанно. Теперь они думают, что мы прилетели, чтобы забрать Дила и ланнайку с планеты. Как там обстановка у тебя?

— Тихо, но неспокойно. На расстоянии предельной видимости — несколько военных кораблей, но они слишком далеко, чтобы нам навредить. Правда, слишком много людей группируются вокруг, в радиусе до двухсот километров, они все носят разумозащиту и чего-то ждут. По-моему, готовятся применить стационарные космопушки, если мы опять попытаемся удрать без спроса.

— Так оно и будет. Ага, несут парализаторы!

Агент быстро шагнул за угол коридора и внезапно замер, словно пронзенный переливчатым фонтаном белого света, хлынувшего из сопла парализаторной пушки, удерживаемой тремя из восьми стоявших там человек.

Спустя мгновение фонтан автоматически иссяк. Силы оставили Илиффа не сразу быстро, он успел мягко сползти по стене и расслабить мускулы, что придало его лицу выражение наивного удивления.

Один из расчета пушки шагнул к нему, повернул голову Илиффа и приподнял веко.

— Больше не опасен, — с удовлетворением объявил он. — Пробудет в таком состоянии сколько нужно.

Другой проговорил в наручный микрофон:

— Мы его взяли! Какие будут указания?

— Несите в машину скорой помощи у главного входа в здание! — протрещали в ответ, — отвезете в док 709. Нам нужно осмотреть корабль, и потерпевший понадобится, чтобы проникнуть внутрь.

— Так я и думал, — донеслось до корабля бормотание Илиффа. — Они скажут, что я попал в аварию или что-нибудь в этом духе, а потом предложат внести меня внутрь.

Мысль умолкла, но через секунду возобновилась:

— Эти ребята чего доброго вздумают вместо разрешенных правительством разумозащит применить решетчатые фильтры! Им ничего не известно, кроме того, что меня ищут, но бездействовать сейчас непозволительная роскошь. Придется взять их с собой. Готовься взлететь, как только мы окажемся внутри!

Те восьмеро, что внесли Илиффа в корабль через нижний шлюз — шестеро тащили носилки, двое трусили за ними — были самыми крепкими ребятами на всем Гулле, бдительная, отлично обученная и вооруженная команда, готовая отразить любую угрозу. Однако в данном случае у них не было шансов.

Шлюз мгновенно и беззвучно закрылся, едва не прищемив пятки последнего из вошедших. Ожидающие у фальшивой машины скорой помощи не были столь наблюдательны, чтобы заметить замаскированные дюзы. Спустя мгновение из них вырвалось разъяренное пламя, и санитарный аэрокар закувыркался в мощном реактивном потоке воздуха, образованном силой взлета. Чудовищный грохот почти зримо расколол надвое пространство до самого горизонта, доки затряслись и затрещали, и корабль, как в прошлый раз, бесследно исчез.

Пару секунд спустя площадь космопорта вздрогнула вновь, на этот раз — от залпа единственной в округе стационарной космопушки, расположенной приблизительно в двадцати километрах от места событий. Именно на это орудие возлагались надежды расправиться с беглецом. Еще до того как ужасный звук достиг доков, две пушки, находящиеся на противоположной стороне Гулла, также изрыгнули свои заряды чудовищной мощности, но их атака не достигла цели. Дело в том, что еще над полюсом корабль Илиффа покинул жалобно стонущую атмосферу с явным намерением перепрыгнуть на единственный спутник Гулла, по совместительству выполнявший роль единственной во всей Системе астрокрепости. Чтобы не задеть ее укрепления, огонь с поверхности планеты пришлось прекратить, а обретающийся на полпути к луне робот тем временем положил корабль на нужный курс и придал подобающее ускорение быстро расширявшейся спиральной траектории бегства.

Гигантские орудия спутника еще целую минуту беспорядочно сотрясали вакуум после того, как мишень тихо растаяла во тьме, уносясь далеко за пределы досягаемости оптических приборов.

* * *

Могло быть хуже, признался сам себе Илифф, и тут же задумался о том, что он, собственно говоря, имел в виду.

Он находился в промежутке между сознанием и бессознательным. Покачиваясь, словно поплавок, в нирване оказываемой ему первой помощи, он казался себе развоплощенным разумом, покинувшим тело, в то же время смутно подозревающим, что его намерены вернуть к реальности, причем не слишком деликатным способом. Пришлось предположить, что сейчас с ним будут что-то делать, причем, скорее всего, что-то неприятное.

Затем он осознал, что робот уже давно верноподданнически бубнит у него в мозгу, кратко извещая о последних событиях и одновременно предпринимая попытки привести в чувство.

— Так что действительно все было не так уж плохо. Помяли их не очень, поскольку кораблю удалось удрать. Разумеется, Агент представлял себе в общих чертах, каким образом робот организовал побег под пушками взбешенной планеты и значительной части ее боевого флота, пока его хозяин — человек — и восемь обитателей Гулла, бесчувственные ко всему происходящему, зависли в силовом поле, которое окутало их в момент закрытия нижнего шлюза.

Двухметровая дыра с оплавленными краями, пробитая в отсеке, расположенном чуть ниже шлюза, разумеется, не была плодом злого умысла конструкторской мысли. Просто в самый критический момент обстрела корабль вздрогнул от чувствительного удара энергетического снаряда, посланного вдогонку одной из гигантских спутниковых пушек.

Прочий ущерб, хоть и состоял из сравнительно небольших пробоин и вмятин, был совершенно непростителен, ибо явился естественным результатом легкомысленного пролета сквозь строй скорострельных боевых кораблей, какового с легкостью можно было избежать.

Илифф мечтательно обсудил, причем вслух, возможность полета на Джелтад, где кое-кого, а именно одну непокорную электронную личность, подвергнут серьезной эмоциональной коррекции. Лелеемая мысль не впервые приходит ему в голову, но до сих пор он всегда, в конце концов, склонялся к жалости. Теперь же обязательно проследит за тем, чтобы так оно и произошло. Причем поскорее…

На этом месте Агент очнулся и вспомнил о деле гораздо более срочном, нежели эмоциональная коррекция. Меры, предпринятые для пробуждения его ото сна, навеянного силовым полем, а также для нейтрализации полученной им дозы парализаторных лучей, оставили лишь ощущение легкого недомогания. Правда, паралич еще продолжал действовать, пока он зевал и потягивался, гримасничая под действием некоей процедуры, похожей на пляшущие в его артериях пенистые пузырьки. Тем временем стальные щупальца робота перенесли мирно спящих гуллян в спасательную шлюпку, которая была выстреляна в вакуум, где, немного покружив в раздумьях, решительно взяла курс, на Гулл.

— Итак, наши дальнейшие действия, — заявил Илифф, как только жалобное хныканье SOS спасательной шлюпки стало затихать: — Беглецы не слишком обошли нас на старте, к тому же это не скоростной глиссер, а обычная межзвездная яхта. Если они направляются туда, куда, по моему мнению, они должны направиться, мы догоним их в любой момент. Но необходимо в этом удостовериться, поэтому срочно организуй сеть глобального прослушивания с центром, само собой разумеется, на Гулле. Настрой приемники на полную мощь, а телепатическое вещание — на предельный радиус. Если появятся хоть малейшие признаки перехвата, немедленно сообщи.

— Готово, — гулко прозвенел металлический бас.

— Прекрасно. Мы не будем телепатически вызывать Пэйгадан напрямую, попробуем организовать бессознательный отклик. Теперь ясно, если только Корреляция не ошиблась, что вся проблема в У-1, но он сам этого может и не знать. По крайней мере, не сейчас. Отправь девчушке это…

За последнее время произошло слишком много событий, чтобы память могла мгновенно предложить нужную картину. Однако, поискав минутку, Агент ее извлек: тихий город в лучах рассвета, море многоскатных крыш цвета слоновой кости, хрупкие башни под пылающим небом.

Ответ поступил часом позже.

* * *

— До яхты меньше половины светового года. Можно мне подобраться незаметно и захватить на буксир?

— Валяй, но никаких буксиров! — Илифф глубокомысленно пожевал нижнюю губу. — Конечно, Пэйгадан больше не отвечала?

— После того первого бессознательного ответа — ничего. Но яхту могли блокировать от телепатии.

— В любом случае, тогда она была жива, — смиренно предположил Илифф. — Сообщи в Штаб местонахождение яхты, передай, пусть прекратят рвать на себе волосы, поскольку У-1 сейчас действует самостоятельно, и любой Цитал, какой к нему приблизится, пожалеет, что родился на свет. Затем набрось на этот драндулет заморозку. Необходимо, чтобы он встал как вкопанный. Пожалуй, придется взойти на борт…

Он болезненно поморщился и добавил:

— Двигайся быстрей, приятель, но будь осторожен! На этой яхте не может быть тяжелого вооружения, но У-1 творил и не такие чудеса. Возможно, Циталу необычайно крупно повезло, и он больше не видел У-1. И вообще не вернулся на Ликанно. Хотя именно туда стремился.

— Штаб лепечет что-то о дружеских поздравлениях, — холодным тоном сообщил робот, — а также сообщает, что два истребителя Веги смогут догнать яхту через шесть часов.

— Здорово, — кивнул Илифф, — в случае, если получишь еще парочку сквозных дыр, они смогут оттащить тебя на буксире.

Заключенный в стальной пузырь бронекостюма, он уже продвигался к шлюзу. Странный обездвиженный корабль, до которого оставалось на самом деле еще несколько минут полета, появился на самом краю бортовых экранов, его нос и бока поблескивали мириадами ледяных микроскопических игл морозильного поля, которое обволокло яхту подобно скопищу проголодавшихся пиявок. Любое движение или выброс энергии, на какой бы он оказался еще способен, были бы немедленно поглощены и рассеяны в вакууме. Корабль был надежно обездвижен и мог провести в таком положении несколько часов.

— А поле-то не расширяется, — проговорил Илифф, чей язык едва повиновался хозяину. — Этот парень хорошо знает свою технику. Ему удалось изолировать силовые ресурсы, теперь он сидит в полной уверенности, что мы не будем взрывать яхту, а подойдем поближе и попытаемся выманить его наружу. И самое неприятное во всем этом, что он прав.

Затем заговорил робот, впервые после того, как расставил криогенные силки на пути злополучной яхты.

— Илифф, — начал он безразличным тоном, — согласно существующим правилам вам не дозволяется предпринимать попытки взойти на борт корабля противника при обстоятельствах, граничащих с суицидом. Поэтому я уполномочен…

Голос запнулся, издав звук, означающий почти человеческое изумление. Илифф даже не оторвал глаз от экрана, а через некоторое время сухо произнес:

— Я немного поработал над твоими импульсами, дружище, пока не обнаружил устройство, которое позволяло тебе вмешиваться в мои дела ради моего же блага. Этого устройства в тебе не было уже много лет, стало быть, его смонтировали, когда ты стоял на капитальном ремонте.

— Глупо было так поступать, — обиделся робот, — я вовсе не имел возможности действовать вопреки вашим решениям, шеф, включая суицид, если он оправдан в сложившихся обстоятельствах. Но это совершенно не тот случай. Вам следует либо подождать подхода истребителей, либо позволить мне взорвать У-1 вместе с яхтой, без особенных раздумий о судьбе сотрудницы Бюро, хотя она, без сомнения, небезразлична Департаменту.

— Галактическим Зонам тоже это небезразлично, — заявил Илифф, — они предпочитают, чтобы Пэйгадан осталась в живых.

— Очевидно, что важность этого несравнима с важностью уничтожения У-1, коль скоро представилась такая возможность. Зверства, совершенные им в качестве главы Гантских пиратов, включают уничтожение нескольких обитаемых миров. Если вы позволите ему уйти, он получит возможность продолжить свою блестящую карьеру.

— У меня нет ни малейшего желания позволить ему уйти, — мягко возразил Илифф.

— Мои ограничены, — напомнил робот. — В известных пределах я, разумеется, превосхожу вас, шеф, но, если за них выхожу, мне необходимы ваши указания. Если вы попытаетесь силой проникнуть на яхту, логично предположить, что вы погибнете, а из-за телепатической блокировки я не смогу узнать о вашей смерти. В таком случае нельзя гарантировать, что я смогу воспрепятствовать У-1 осуществить побег до того, как прибудут истребители.

Илифф внезапно побелел и издал раздраженный возглас. С трудом взяв себя в руки, Агент медленно вдохнул полной грудью:

— Боюсь я его! — пожаловался он, несколько изумившись собственной откровенности: — А ты мне совершенно не помогаешь. Прекрати давать советы и послушай для разнообразия!

Успокоившись, он продолжал:

— Вполне возможно, что ланнайка уже мертва. Но если нет, вряд ли У-1 убьет ее, пока не узнает, на что мы нацелились. Положение отчаянное: как только он поймет, что мы с Веги, то не будет даже пытаться вступать в переговоры. Но также он поймет, что пока мы считаем Пэйгадан живой, будем бить по нему осторожно. Поэтому стоит рискнуть и попытаться вытащить девчушку оттуда. А вот что должен делать ты. В первую очередь, ни при каких обстоятельствах не приближайся к драндулету ближе, чем на расстояние средней лучевой досягаемости. Кроме того, когда я буду почти у самой яхты, ты должен будешь нацелить буксир с манипулятором на носовой люк, чтобы в нужный момент его открыть. Это позволит мне проникнуть внутрь неподалеку от капитанского мостика, где и должен находиться У-1. Дальше. Пока я буду внутри, телепатическая блокировка не позволит мне связываться с тобой. Если блокировка будет внезапно отключена, и я начну отдавать тебе изнутри приказы, не подчиняйся! Скорее всего, я буду выполнять волю У-1. Тебе все понятно? Приказываю тебе не подчиняться никаким моим последующим приказам, до тех пор, пока не вернусь на борт.

— Понятно.

— Хорошо. Что бы ни случилось, покружись вокруг яхты еще минут двадцать после того, как я окажусь внутри, а по истечении этого времени взорви. Если Пэйгадан или я, или мы оба выберемся оттуда до истечения этого срока — отлично, но не подбирай нас, не позволяй взойти на борт и не обращай никакого внимания на наши указания, пока не сожжешь яхту. В этом случае, даже если У-1 попытается управлять нами, это его не спасет. Если он выйдет оттуда сам, с нами или без нас, в спасательной шлюпке или вооруженный, расстреляй его немедленно. Лаборатория, конечно, жаждет заполучить его мозг на исследование, но на сей раз ей придется обойтись без трофея. Усек?

— Да, шеф.

— Тогда скажи, можешь представить себе еще какой-нибудь трюк, который позволил бы гаду выйти сухим из воды?

Робот помолчал немного и ответил:

— Нет, я не могу, но У-1 наверняка может.

— Да, он наверняка может, — признал Илифф, — но не за двадцать минут. А минут у него будет даже меньше, потому что вскоре для него наступит горячая пора, и не просто горячая, а очень, очень! Возможно, мне не удастся схватить гада, но уверен, что слегка поморочу ему голову!

* * *

С самого начала все пошло вкривь и вкось, но об этом лучше было не думать.

Пока в списке достижений Илиффа не значилось проникновение во вражеский корабль, управляемый искусным и отчаянным пилотом, к услугам которого был целый ассортимент головокружительных трюков. Яхта могла унестись к звездам со скоростью, многократно превышающей скорость, света, причем энергию переноса с необычайной легкостью превратить в смертоносную ловушку для незваных гостей.

У-1 знал свое дело туго, да еще постоянно совершенствовался. Правда, особых причин подозревать, что его подслушивают, у него не было. Во всяком случае, до тех пор, пока он не поймал и не заблокировал телепатический луч Илиффа. Но последнее было маловероятно, поскольку мерзавец не смог взломать разумозащиту Пэйгадан, не убивая ее.

Оставались кое-какие шансы на то, что пират узнал о преследовании меньше часа назад, и у него не было времени как следует подготовиться к абордажу. По крайней мере, Илифф на это надеялся.

Агенту понадобилось целых четыре минуты, чтобы покрыть расстояние до поблескивающей, словно капелька ртути, яхты, в то время как корабль-робот начал обходить ее по кругу на безопасном расстоянии. Это было необходимой мерой, ибо у У-1 не было никакой возможности ударить по оседлавшему буксир человеку в скафандре, пока тот не попадет внутрь яхты. Однако краткий всплеск эмоций, испытанный Илиффом на корабле перед выходом в вакуум, прозвенел тревожным звоночком, что его самоконтроль внезапно и необъяснимо упал до предела, который едва ли можно назвать здравым.

Время от времени Агент, как всякий нормальный человек, испытывал страх, но это совсем другое дело, лишь однажды ему довелось познать чувство, сравнимое с безграничным, всеобъемлющим ужасом, которое в данный момент было отделено от его разума чем-то вроде тонкой и хрупкой пленки. Это произошло на тренировочных испытаниях, устроенных Лабораторией.

Однако он знал, что сейчас лучше не пытаться анализировать данный феномен. Если попробует, то этот кошмар может реализоваться во время атаки, тогда результаты наверняка окажутся плачевными, если не фатальными.

Существовали и другие способы взять себя в руки, простые, но весьма эффективные, которые в оставшиеся несколько секунд помогли бы ему овладеть собой.

Например, невозможно отрицать тот греющий душу факт, что во время на редкость своевременной ликвидации опасности, грозящей Галактике со стороны Цитала, нежданно-негаданно подошла к завершению — вот уж подарок матушки-судьбы! — и длительная охота на одного из самых беспощадных врагов Конфедерации. За спиной Илиффа, словно персонифицированная месть самой Веги, маячила чудовищная машина возмездия, которая грациозно вершила свои геометрически безупречные витки вокруг обреченной яхты. Каждый завершенный означал, что истекла еще одна минута из тех двадцати, отпущенных на остаток жизни пирата.

Разумеется, жизнь Пэйгадан могла оборваться еще раньше, если ланнайка вообще еще жива.

Однако Агент был здесь бессилен. Если бы он стал дожидаться истребителей Веги, у несчастной ланнайки не осталось бы никаких шансов. Ни одно нормальное существо не выдержит дополнительных шести часов ментального давления, которое окажет У-1 на ее и без того разрушающиеся защитные системы, чтобы выжать всю возможную информацию.

Действуя так, как он действует, Илифф предоставляет ей наилучший шанс из всех возможных. По иронии судьбы, единственно возможной альтернативой немедленному убийству У-1 была активация одной из тех спусковых ситуаций, о которых предостерегала Корреляция. Таким образом, пират возвращался к своей собственной варварской личности, которая определенно воспротивится попытке Цитала вновь подчинить его себе ради их совместного блага.

* * *

Ждать эти несколько часов, отправиться на Гулл самому и осуществить операцию могло стоить гибели целой цивилизации. Немного колебаний, и Департамент направит туда сотрудника Бюро, причем обычным путем, то есть официально, рискуя тем самым поставить под угрозу альянс с Ланнаи.

Нет, выбора у Илиффа практически не было. Как облегчение пришла мысль, что на данный момент его собственные шансы выжить представлялись столь же эфемерными, как и у Пэйгадан. На самом деле осознавать превосходство противника Агенту было не впервой. Лишь осознанное стремление всегда нападать первым, ментально или физически, выбирая время, место и способ, позволяло ему побеждать, сталкиваясь с теми чудовищными разумами, что составляли предмет забот Департамента. Кроме того, за его спиной всегда возвышалась несокрушимая мощь Конфедерации, к чьей помощи мог прибегнуть любой из Агентов, как и когда ему было угодно.

Но сейчас хорошо знакомая ситуация выглядела совершенно иначе.

У-1 погубил себя сам, причем столь же несомненно, как если бы его погубили люди, но все же у него оставалась возможность выбрать способ нападения и заставить противника его принять. Таким образом, поединок будет развиваться по плану, автором коего будет не Илифф. На этот раз у Агента будет другая роль — представлять сбитую с толку жертву. Он будет втянут в борьбу, в которой ему, возможно, предстоит пасть, как и когда то будет угодно охотнику.

В отчаянии он отвлек свои мысли от грядущей западни. Но было слишком поздно, беспредельный ужас затронул его мозг одним кратким касанием, и Агент понял, что шансы на победу уменьшились еще на какую-то величину.

Затем, затмевая собой колючие звезды, перед ним выросла блистающая громада яхты. Включив тормозные дюзы буксира, он напомнил себе, что иногда загнанная в угол жертва способна напасть на охотника. Но в любом случае, он не привык бросать дело на полпути. А еще — ему очень нравилась Пэйгадан.

В полной боевой готовности, ввинчиваясь в носовой шлюз яхты, он уловил краткую мысль, подброшенную роботом:

— У-1 ждет тебя! Все шлюзы открыты изнутри.

Протяжный вздох Илиффа означал одобрение логики оппонента. Мембрана шлюза действительно мягко раскрылась перед ним — У-1 не было никакого смысла испытывать ее на прочность против гораздо более мощного буксира, который попросту смял бы эту хрупкую преграду. Очень осторожно буксир вместе с Агентом — большой шарик из зеленоватого крепкого сплава, сцепленный с маленьким — подплыли к отверстию и проникли внутрь.

Внутри было спокойно: ни мощного силового поля, ни бурлящих потоков лучевой энергии. Терзавший Илиффа еще минуту назад аномальный ужас съежился до вялых всплесков тревожности, которые постепенно ушли в глубь разума и окончательно улеглись на дно.

Операция началась.

Пройдя мимо одного из внутренних датчиков, он почувствовал, что миновал телепатический барьер, скрывавший от него все происходившее внутри яхты. В этот момент он снял защиту и отпустил свой разум просканировать корабельные отсеки с максимально возможной скоростью.

Он уловил краткие, сбивчивые ментосигналы Пэйгадан. Никаких сообщений, не было даже осознания появления спасителя, лишь бессознательные посылы разума, еще живого, но до предела истощенного, с явными признаками нахождения на грани безумия. В тот же миг они исчезли. Что-то непреодолимое возникло между ними, что-то, похожее на плотный туман, окутавший разум ланнайки.

Илифф вовремя включил разумозащиту, но все равно физически покачнулся под действием сильнейшей ментальной атаки, какую он когда-либо испытывал.

Мощнейший разрушительный импульс резанул его мозг точно лезвие огромной бритвы, раз, другой, заставив помутнеть взор и основательно встряхнув нервные центры, и исчез, прежде чем Агент успел понять, что это было.

Ослепительный сноп субатомного пламени вырвался из ствола стационарного аннигилятора, установленного на капитанском мостике. Сквозь сияние в лицо Илиффу ударили два тонких, как карандаши, луча, проникая, казалось, в самую глубину его мозга. Он прыгнул вперед, не обращая на них внимания. Фантомные лучи были совершенно безвредны для живых существ, их назначение запугивать и сбивать с толку.

Субатомный огонь — другое дело. Панцирный скафандр Агента мог выдержать его воздействие не долее минуты. У-1 вел атаку со всех сторон. При этом серьезных попыток воспрепятствовать проникновению Илиффа на мостик не было, Агенту давали возможность туда пройти.

Он сразу же увидел Пэйгадан, ему предоставили такую возможность. Она сидела, на полу посреди узкого коридора всего в метре от рельефного пульта управления, подойти к которому препятствовали непрерывные голубоватые струи огнеметных очередей. На ней был скафандр обычного типа, оружия в руках не было. Девушка сидела лицом к нему, прямо и неподвижно, закрывая проход, поскольку скафандр мгновенно вспыхнул бы от малейшего прикосновения той адской энергии, что рвалась наружу в столь опасной близости от ланнайки.

У-1, очевидно, давал понять, что поскольку человек пришел сюда, чтобы вызволить свою напарницу, не стоит убивать хозяина яхты. Агент признал логичность этого соображения, пытаясь проскользнуть мимо пульта вдоль противоположной стены, чтобы оттянуть огнеметы на себя. Пока он проделывал это, нечто вроде огромного жука выскользнуло из-за массивной твердосплавной панели пульта управления и вновь скрылось из виду. Он понял, что У-1 пользуется бронекостюмом почти столь же мощным, как и панцирный скафандр, ведь ранее это была часть служебной экипировки Пэйгадан.

Оставалось лишь предпринять банальную фронтальную атаку с включенной разумозащитой, ударив поверх стальной плиты собственными аннигиляторами.

Если он сможет сделать это, то почти наверняка одержит победу, да и Пэйгадан не пострадает. Поэтому все, что суждено Илиффу в дальнейшем, произойдет в те мгновения, пока он будет пересекать коридор, чтобы добраться до пирата.

Ставка была сделана на то, что панцирная броня выдюжит.

Прошло не более восьми секунд с того момента, как Агент вошел в коридор. Станковый аннигилятор, укрепленный на бронированном нагруднике, метал в центр тведосплавной плиты, за которой укрывался У-1, одно плазменное облачко за другим. Вскоре удивительно тугоплавкий полуметалл-полупластик не выдержал многомиллионноградусной температуры — он перестал быть твердым телом и перешел в иное агрегатное состояние. Казалось, что стоит добавить еще чуть-чуть мощности, и последнее укрытие заклятого врага Конфедерации превратится в лужицу вырожденной материи, окруженную уродливыми потеками сваренного заживо белка. Как бы не так.

В тот же миг сквозь возникшую в плите брешь яростно засверкали огнеметы У-1. Илиффа с такой силой отбросило от изуродованного пульта, что он еще долго не мог опомниться.

* * *

В какой-то момент бесконечно тянущейся агонии ему показалось, что сжимающая, словно в гигантских тисках, сила вдавливает его в корпус корабля. Затем давление внезапно прекратилось, и Агент свалился на пол. По крайней мере, на какое-то мгновение он оказался не на линии огня.

Он ощущал себя прескверно. Раздробленная кисть правой руки болталась в гермоперчатке, словно связка сосисок, и отозвалась дикой болью, когда он попытался опереться о стенку, чтобы встать. По всему телу разорванные мускулы и нервные волокна не спешили подчиняться приказам мозга, который привычно интерпретировал физическую боль лишь как сигнал опасности. Активировать хотя бы один из инструментов могучего панциря было решительно невозможно.

Агент находился как бы в двойных веригах: в бронированном гробу весом в две с половиной тонны и в собственном изуродованном теле, отдельные части которого бились в конвульсиях, а другие не подавали признаков жизни. Однако под скорлупой многочисленных защитных устройств мозг Илиффа жил и отдавал приказы, в то время как разум, то есть его индивидуальность, почти не был задет физическими разрушениями и лишь напрягся в ожидании, как свившийся в кольца питон.

Агент прекрасно осознавал, что произошло. Один из циклопических ударов его аннигилятора вошел в резонанс с импульсом вражеского огнемета. Гравитационное поле получило чудовищную накачку и взорвалось. Панцирная защита сработала на всплеск гравитации почти мгновенно, но все же недостаточно быстро, чтобы спасти Илиффа.

В этот момент к нему в разум проник У-1, прощупывая, насколько противник беспомощен, откровенно намереваясь его убить. При непосредственном контакте прожечь насквозь массивную, но уже не активную броню, будет делом нескольких минут, если не секунд.

Илифф смутно ощутил, как пират вышел из-за искореженной панели и направился к нему. Он чувствовал, как все еще осторожно, но неумолимо чужая мысль прощупывает его мозг, а когда пират приблизился, вражеская разумозащита приоткрылась в ожидании триумфа. Вот он, момент истины! Илифф прикрылся собственной защитой и нанес разящий удар.

Никогда раньше Агент не осмеливался концентрировать разрушительную энергию такой мощности, какую обрушил в этот момент на разум У-1. Поскольку это являлось для человеческого организма своеобразной перегрузкой, подобной резонансу, взломавшему гравитационное поле — свет в очах Илиффа мгновенно померк. Вкус соленой крови во рту, ощущение сдавленности в натужных легких, подергивание истерзанных болью нервов — все исчезло в один миг. Внезапно и полностью лишенный какой бы то ни было информации извне, Илифф превратился в бесплотный дух, вступивший в смертельную схватку с другим духом.

Атака должна была сотрясти даже закаленную в боях душу У-1. Физически она остановила негодяя на полпути, заставив замереть на месте, словно под действием парализатора. Однако после первого, почти гибельного удара пират попытался восстановить разумозащиту, но безуспешно. Вспомнив, что лучшая защита — это нападение, он нанес Илиффу собственный удар. Без самоубийственной ярости, но неумолимый и бесстрастный. Удар огромной ментальной силы, которая если и сдает позиции, то, во всяком случае, очень медленно.

После этого борьба зашла в тупик, что давало пирату в данном случае некоторое преимущество. Оба понимали, что физической жизни Илиффа осталось на несколько минут, хотя, возможно, только сам Агент понимал, что его разум погибнет еще раньше.

Внезапно в его сознание словно ударила молния. Он было подумал, что это пришла за ним Костлявая Леди, но молнии били снова и снова, пока Агентом постепенно не овладело удивление и торжество: а ведь это не его, а другой разум разрывался на части! Разрушался, рассыпался на отдельные мысли и гештальты,[4] одним словом, агонизировал, хотя еще сам этого не понимал и по-прежнему продолжал бороться с Илиффом и с кем-то еще, находящимся совершенно вне понимания Агента.

Потом его удивление угасло вместе с остатками сознания, которое все еще неуклонно сражалось с ненавистным врагом, не желавшим умирать.

* * *

Голос сделал краткую паузу и затем добавил:

— Отправьте это в Лабораторию. Ее руководству будет приятно узнать, что на этот раз, в виде исключения, оно попало почти в точку.

Робот вновь приостановился. Спустя секунду смышленый молодой человек из Штаба на Джелтаде учтиво спросил:

— Еще что-нибудь, сэр?

Он пару раз с любопытством взглянул на экран коммуникатора сверхдальнего сообщения, привычно отправляя в генеральный компьютер рапорт Илиффа о завершении миссии. Он не впервые наблюдал, как Агент Зоны отмечается прямо из реанимационного отсека своего корабля, замурованный в огромный куб из биоохранного геля, в котором многочисленные медики, находясь за тысячи световых лет от места действия пациента, заочно просвечивали, назначали лекарственные препараты в больших и малых дозах, кормили, подвергали восстановительным процедурам, лепили заново мускулы, сращивали переломы и психоанализировали, восстанавливая, таким образом, его душевное и физическое здоровье.

С безразличием юности карьерист из штаба подумал, что все эти легендарные герои Департамента, о сердцебиении, дыхании и даже мочеиспускании которых заботятся роботы, чрезвычайно похожи на увечные, капризные эмбрионы. Потом ему пришла мысль о том, что было бы хорошо, если бы никто не протелепатировал его суждения по данному вопросу.

— Соедините меня, — донесся из куба голос Илиффа, хотя его губы на экране не шевельнулись, — с Третьим. Для личного рапорта.

— Уже слушаю, — послышался в ответ глубокий, хорошо поставленный голос, возникший неизвестно откуда. — Отключайтесь, Лэлибет, вы уже сделали все, что могли. Илифф, поздравляю тебя еще раз!

Изображение высокого седовласого человека, обладателя продолговатого лица, медленно проследовало через телепатический передатчик в разум искореженной, похожей на проволочный каркас, фигуры, наполовину уже реставрированной и местами покрытой пятнами свежей, розовой кожи.

— Снова норовишь стать быстрее в строй, а? — критически заметил Координатор. — Впрочем, всего лишь на вторые сутки после выполнения миссии ты выглядишь совсем неплохо, — повисла пауза, во время которой он изучал Илиффа более внимательно.

— Всплеск гравитации? — понимающе спросил он.

— Он самый, — сознался проволочный каркас.

— Это очень больно, — сочувственно кивнул Координатор, но Илиффу показалось, что разум патрона явно витает вокруг более приятных материй.

— Я поручил Лаборатории смастерить спецкостюм, — продолжил Третий, — непроницаемый для любых видов искусственной гравитации, включая буксиры. Лабораторные умельцы, конечно, заявляют, что это теоретически невозможно, но я абсолютно уверен, что при правильном научном подходе…

Он сам себя перебил:

— Полагаю, ты хочешь знать, что произошло после того, как Пэйгадан переправила тебя на корабль и связалась с истребителями?

— Она дала понять, что собирается поговорить с вами на обратном пути на Джелтад, — ответил Илифф.

— Да, она так и сделала. Необычайно энергичная особа, Илифф, хотя по виду не скажешь. К тому же, как я обнаружил, прекрасно разбирается в политических нюансах. Разумеется, я вынес ей официальную благодарность за смерть У-1 и предотвращение угрозы господства Цитала, а также за то, что она при этом случайно спасла жизнь одного из Агентов нашего Департамента.

— Не совсем случайно! — возразил Илифф.

— Случайно — только в сравнении с другими спасателями, конечно. Девчушка что, действительно это сделала?

— Именно она это и сделала! Я уже стремительно уходил в небытие, когда она буквально испепелила его. У-1, наверное, впал в ступор. Как я понимаю, он отпустил ее разум всего за три-четыре секунды до того, как она добралась до стационарного аннигилятора на капитанском мостике.

Координатор снова кивнул:

— Ментальная стойкость этих высокоразвитых телепатических рас просто поразительна! Любое человеческое существо после такого прессинга оставалось бы парализованным еще несколько минут, а, возможно, и часов. В конце концов, негодяй был не всеведущ. Он думал, что можно ланнайку оставить на время, пока не разделается с тобой.

— Как долго он ее обрабатывал?

— Почти четыре часа! Практически с того момента, как они вылетели с Гулла.

— И она не сломалась? — изумился Илифф.

— Говорит, что не смогла бы выдержать еще с час. Однако, похоже, она не сомневалась, что ты прибудешь вовремя и вытащишь ее из этой передряги. Тебе это льстит, верно?

Агент задумался.

— Нет, — ответил он, наконец. — Не совсем.

Патрон усмехнулся:

— По крайней мере, эта своенравная девица не желала принимать благодарность за У-1. Заявила, что если она это сделает, то ты можешь подумать, будто Ланнаи недостаточно высоко оценивают самоотверженность, с какой ты бросился ее спасать.

— Но вам, кажется, удалось ее переубедить. Каковы политические последствия?

— Пока еще рано высказываться определенно, но даже безо всякого вмешательства с нашей стороны они должны быть вполне удовлетворительными. История с Циталом — не для публики, сам понимаешь. Кстати, ребята стерли в порошок все это семейство несколько часов назад. Дело в том, что всегда найдутся ослы, готовые сделать из У-1 этакий фетиш, кумир для маргиналов. Таинственный разбойник с большой космической дороги и тому подобная чушь. Теперь они с той же беспредельной энергией организуют шумиху вокруг Великого Поборника Правосудия Веги, отправившего на тот свет старое чудовище! Я имею в виду ланнайку Пэйгадан. Кстати, не повредит и то, что она очень красива.

— Разумеется, славу разделит ее народ, наши нечеловеческие союзники.

Координатор приосанился:

— Полагаю, что это уж мне решать! Кстати, — глубокомысленно добавил он, — организованное сопротивление оппозиции против альянса с негуманоидами подавлено на корню…

Илифф не спешил с комментариями, поскольку хорошо знал, что когда патрон становится столь откровенен, это чревато неприятностями на чью-то ж… голову.

Никакой другой головы, кроме Илиффовой, поблизости не наблюдалось.

— Несколько дней назад, — продолжил Координатор, — мне нанес неожиданный визит мой коллега, Шестнадцатый Координатор, из Департамента Культуры. Он сообщил, что лично исследовал культуру и психологический склад расы Ланнаи, и был вынужден признать, что нет и не может быть никаких возражений против того, чтобы они присоединились к Конфедерации в качестве полноправных членов. «Необычайно утонченный народ, высокие моральные устои и т. д., и т. п…» Намекнул, что в дальнейшем у нас не будет проблем даже с традиционалистами. Поразительные перемены, не находишь?

— Поразительные, — бдительно согласился Илифф.

— Однако можешь ли ты себе представить, — вопрошающе продолжал Координатор, — каким образом на Шестнадцатого, который, между нами, конечно, настолько туп и косен, как могут быть тупы и косны только замшелые традиционалисты, снизошло столь нехарактерное просветление?

— Нет, — ответил Илифф, — не могу.

— Тогда помолчи и дослушай до конца! После того, как мы обменялись поздравлениями и все такое, он вновь перевел беседу на различных Ланнаи, с которыми лично знаком. Вскоре выяснилось, что его интересует местонахождение одной конкретной ланнайки, с которой он познакомился в светских кругах, здесь, на Джелтаде, несколько недель назад. Как он выяснил, она выполняет некое задание…

— Ясно, — перебил Илифф, — это была Пэйгадан.

Координатор был разочарован:

— Да. Это она рассказала тебе, что познакомилась с Шестнадцатым?

— Она призналась, что вращалась в светских кругах, — ответил Илифф. — А что ему рассказали вы?

— Что в данный момент она принимает участие в одной строго секретной операции Департамента, что мы со дня на день ожидаем от нее известий (здесь я мысленно перекрестился) и что я непременно дам ей знать о том, что он о ней спрашивал. После того, как Шестнадцатый ушел, я сидел и обливался холодным потом до тех пор, пока не получил сообщение из истребителя Пэйгадан.

— Полагаю, вы не думаете, что она воздействовала на его психику?

— Ерунда, Илифф! — добродушно улыбнулся Координатор. — Если бы у меня были хоть малейшие подозрения на этот счет, я счел бы своим долгом начать немедленное расследование. Разве не так? Дело в том, что твоя роботесса, Лилибэт, сделала все возможное, чтобы Пэйгадан не догадалась о том, что корабль не укомплектован командой из живых людей. Однако хитроумная девица откровенно призналась, что раскрыла этот секрет нашего Департамента и, в качестве наилучшего способа сохранить его, предложила перевести себя из Бюро в Галактические Зоны. А, каково?! Нет, в самом деле, она обратилась с просьбой пройти курс обучения Агентов Зоны! Думаешь, она пройдет через квалификацию?

— Еще как пройдет! — сухо ответил Илифф. — И вообще, было бы неплохо взять ее на службу в Департамент, где нам легче за ней приглядывать. Будет обидно, если лет через десять-пятнадцать мы неожиданно обнаружим, что несколько миллионов Ланнаи заправляют Конфедерацией.

На мгновение Координатор испуганно замолк.

— Хм-м, — задумчиво сказал он, — это вряд ли возможно. Однако думаю, я последую твоему совету. Через недельку-другую могу направить ее в твою Зону, и…

— Нет уж, — тихо проговорил Илифф, — такого не будет! Это дело — с подвохом, и Штаб будет утрясать его без меня.

— Послушай, Илифф…

— Никогда раньше не случалось подобного, — добавил Илифф, — но сейчас Департамент может столкнуться с первым в его истории случаем неповиновения Агента Зоны.

— Послушай, Илифф, не принимай это так близко к сердцу! — Координатор помедлил с секунду: — Разумеется, я не могу одобрить твое поведение, но, откровенно говоря, мне нравится твой здравый смысл. Хорошо, забудь про это предложение, я найду другого простофилю.

Он заговорил официально-доброжелательным тоном:

— Полагаю, в данный момент ты находишься на пути в свою Зону?

— Именно так. Мы с Лилибэт находимся почти в том же месте, что и в прошлый раз, когда вы связывались со мной. Возможно, по пути я мог бы выполнить для вас какое-нибудь небольшое заданьице?

— Ну, — от неожиданности Координатор запнулся. На долю секунды показалось, что его внутренний взор изучает данные из личного блока памяти.

Затем он вздрогнул и мигнул.

— В твоем-то состоянии? Нет, Илифф, это исключено!

С этими словами мысль и образ Илиффа померкли в сознании Третьего Координатора. Он пробыл в неподвижности еще несколько секунд, прежде чем выключил телепатический передатчик. На лице застыло выражение легкого удивления.

Разумеется, в этом обездвиженном, бесчувственном каркасе была невозможна никакая смена выражения, даже мановение ока! Но в тот момент ему показалось, что от Агента повеяло столь холодной и свирепой злобой, что Координатор едва не набросил разумозащиту.

— Пусть лучше этот сукин сын малость отдохнет! — решил он. — Буду поручать ему лишь рутинную работу. Клянусь, в какой-то момент я почувствовал, что он просто весь вскипел.

Он потянулся к переключателю и повернул его.

— Пси-тестер? А ты что думаешь по этому поводу?

— Восстановительная терапия Агенту не требуется, — немедленно произнес механический голос пси-тестера, — как я и предвидел на тот момент, решение взойти на борт корабля У-1 оказалось достаточным стимулом для разрушения как первичного шока двенадцатилетней давности, так и более поздней терапии, с ним связанной. Затруднения, пережитые Агентом между принятием решения и фактом десантирования на яхту, явились в значительной степени симптомами данного процесса и не повлияли на ментальное здоровье.

Координатор в задумчивости потер подбородок.

— Ну что, не так уж плохо. Осознает ли Илифф, что я…э-э… имею к этому некоторое отношение?

— Агент твердо убежден в том, что вы, получив сообщение о необычном рапорте своей сотрудницы, подозревали, что Тахмей и есть У-1. Более того, что именно по этой причине для выполнения данной миссии вы выбрали его, а не кого-нибудь другого. В целом одобряя ваш выбор как таковой, у него появились некие сомнения в вашем психическом здоровье, а именно, что ваша приверженность к секретности в один прекрасный день сыграет с вами злую шутку, и вы перехитрите сами себя так, что даже он не сможет помочь.

— С чего это вдруг..?

— Агент также начал подозревать, — безмятежно продолжал пси-тестер, — что в течение долгого времени в нем искусственно поддерживали состояние страха, чтобы любая критическая ситуация с участием У-1 могла автоматически произвести в нем эффект высочайшего напряжения защиты, какой только возможен при его ментальном типе.

Координатор присвистнул.

— Он и до этого додумался, м-да? — он закрыл глаза. — Но, в конце концов, — проговорил он с сожалением, — сама по себе идея была неплоха! Парень обожает переть напролом, выбирая самый короткий путь, забывая, что это иногда бывает опасным. Кроме того, невозможно было предусмотреть угрозу Цитала и чувство ответственности Илиффа по отношению к ланнайке, из-за чего он забыл, что ему следует быть очень осторожным во всем, что касается У-1.

Наступившая пауза выглядела, как приглашение высказаться, но пси-тестер молчал.

— Трудно все время быть правым! — с досадой заключил Координатор.

Он покачал головой, вздохнул и переключился на очередную проблему, стерев Илиффа из памяти.