"Питер Дикинсон. Веревочник " - читать интересную книгу автора

Постепенно Тилья научилась различать малейшее напряжение весла в руке и
поняла, как не дать плоту начать кружиться.
Мина пела, высоко подняв голову и немного раскачиваясь. Ее старое,
морщинистое лицо было отрешенным и мечтательным. Она соединяла свою песню
для единорогов с какой-то очень знакомой мелодией. Прислушавшись, Тилья
поняла, что это были "Вишенки" - песня, которую матери пели у колыбелей, а
дети во время своих игр, хотя речь в ней шла о возлюбленных, которым нечем
угостить друг друга, кроме сладких вишен.
Когда Тилья проголодалась, она дождалась спокойного участка реки,
достала хлеб, который мама испекла им в дорогу, и кусок сыра. Скалы по
берегам остались позади. Река стала шире, спокойнее, ее обступали поросшие
деревьями низкие холмы.
Изменилось и что-то еще, но Тилья не сразу поняла, что именно. Деревья
здесь уже оделись молодой листвой. И воздух стал теплее. Они были уже не в
Долине. Они плыли в совершенно другую страну, которой никто не видел в
течение двадцати поколений.
Ближе к вечеру река сделала широкий, величественный поворот, и перед
ними открылась эта неизвестная страна. Деревья кончились, и они плыли между
холмиками, на которых кое-где попадался низкорослый кустарник. Мина
перестала петь, а Калико жалобно заржала, и Тилья поняла, что единороги
больше не идут за ними.
Милю за милей пейзаж не менялся, и нигде не было видно никаких
признаков жилья. Мина поднялась только вечером, оставив Альнора и Таля
лежать на палубе. Она с трудом держалась на ногах, ее укачало.
- Ты видела их? - спросила она Тилью.
- Единорогов? Нет, а где? Я смотрела на реку.
- Под деревьями. У самой воды, я видела их отражения. Кто бы мог
подумать, что их так много? Пришли меня послушать, а я их успокаивала...
- Песней "Вишенки"?
- Ну не совсем. Она просто пришла мне в голову, когда я думала о том,
каким молодцом, наверное, был Альнор в молодости, совсем как тот юноша,
которого я любила когда-то. Мы познакомились на Собрании... Но нам пришлось
расстаться, хоть это было и нелегко. Он жил очень далеко на востоке, и ему
по наследству должна была перейти прекрасная ферма. А я отказывалась
оставить Вудбурн. Я, конечно, могла бы пожить с ним немного, но мне бы все
равно пришлось вернуться, чтобы сменить мою мать. И самое ужасное, я не
имела права рассказать ему об этом. Он не понимал, почему я не могу покинуть
Вудбурн, никудышную, в общем-то, ферму... Думаю, он так и не простил меня...
Когда-то мы вместе пели "Вишенки", и когда я подумала о том, каким Альнор
был в молодости... - Она покачала головой.
- А единороги не возражали? Это же не их песня.
- Нет. По-моему, не важно, что я пою. Главное, я знаю, что пою именно
для них, и тогда они сами делают ее своей песней. Ох уж эти зверюшки... -
Мина потихоньку пришла в себя, и к ней вернулся ее прежний ворчливый тон.
Тилья улыбнулась. - Ну и что же здесь смешного, позволь спросить? По-моему,
ничего. Нам одним никогда не пристать к берегу. И вот мы с тобой, уставшие
как собаки, в самой середине этой глупой реки, и скоро станет темно, как в
яме, и мы ничего не сможем увидеть, а если бы и могли, то нам бы это не
сильно помогло.
Тилья поглядела вокруг. Она видела смутные очертания берегов и водную