"Чарльз Диккенс. Жатва" - читать интересную книгу автора

знала, что после закрытия банка ей принадлежит верховная власть над всей
конторской мебелью и над запертой на три замка, обитой железом кладовой, у
двери которой рассыльный каждый вечер приклонял голову на выдвижной койке,
исчезавшей при первом пении петуха. Кроме того, она была повелительницей над
сводчатым подвалом, защищенным решеткой с остриями от хищного мира; в ее
ведении находились и реликвии истекшего дня, как то: чернильные пятна,
затупившиеся перья, сломанные облатки и клочки разорванной бумаги, столь
крошечные, что при всем старании миссис Спарсит ничего интересного на них
разобрать не могла. Наконец она была хранительницей небольшого арсенала,
состоявшего из тесаков и ружей, в грозном боевом порядке висевших над одним
из каминов; а также выстроенных в ряд пожарных ведер - по давнему обычаю
неотъемлемой принадлежности всякой претендующей на богатство фирмы, -
каковые сосуды держат отнюдь не в расчете на ощутимую пользу в случае
несчастья, а ради их более тонкого, морального воздействия, почти равного по
силе, как было замечено, тому впечатлению, которое производит на большинство
посетителей вид золотого или серебряного слитка.
Глухая служанка и рассыльный завершали империю миссис Спарсит. Ходили
слухи, что глухая служанка богата; и долгие годы среди кокстаунского
простонародья крепла уверенность, что как-нибудь темной ночью, когда банк
закрыт, ее убьют и ограбят. Более того - по утвердившемуся мнению, все сроки
уже прошли, и этой ночи давно пора бы настать; но злонравная служанка, к
разочарованию и обиде кокстаунцев, и не думала расставаться ни с жизнью, ни
с работой в банке.
Чай для миссис Спарсит был сервирован на кокетливом столике с тремя
резными ножками, который, по ее милости, ежевечерне, после закрытия банка,
проводил время в обществе сурового, крытого кожей, длинного стола,
оседлавшего середину комнаты. Рассыльный поставил поднос на столик и в знак
почтения стукнул себя костяшками пальцев по лбу.
- Спасибо, Битцер, - сказала миссис Спарсит.
- Вам спасибо, мэм, - отвечал рассыльный. Он был все такой же белесый,
как в те далекие дни, когда он, моргая обоими глазами зараз, давал
определение лошади вместо ученицы номер двадцать.
- Все заперто, Битцер? - спросила миссис Спарсит.
- Все заперто, мэм.
- А какие нынче новости? - спросила миссис Спарсит, наливая себе чаю. -
Есть что-нибудь?
- Да нет, мэм, ничего такого не слыхал. Люди у нас здесь нехорошие, но,
к сожалению, это не новость.
- А что эти несчастные бунтари теперь затеяли? - спросила миссис
Спарсит.
- Все то же, как всегда, - велят объединяться, вступать в союзы, стоять
друг за дружку.
- Весьма печально, - сказала миссис Спарсит очень строго, отчего нос ее
и брови стали еще более древнеримскими, - что объединенные хозяева допускают
эти классовые союзы.
- Совершенно верно, мэм, - сказал Битцер.
- Поскольку они сами объединены, они должны все, как один, отстаивать
свое право не принимать на работу никого, кто с кем-нибудь объединен,
изрекла миссис Спарсит.
- Они пытались, мэм, - отвечал Битцер, - но из этого как будто ничего