"Чарльз Диккенс. Рассказы 60-х годов" - читать интересную книгу автора

Претчет "миссис", хотя сам же отмечал выше, что официантка не должна
выходить замуж. Читателей почтительно просят заметить, что миссис Претчет
была не официанткой, но горничной. А горничная может выйти замуж; что
касается старших горничных, то почти все они замужем, или говорят, что
замужем. Обычно это в сущности, одно и то же. (Примечание: мистер Претчет
находится в Австралии, и тамошний его адрес просто: "Джунгли".)
Сбив с миссис Претчет спесь, насколько это было необходимо для
спокойствия обеих сторон в будущем, я попросил ее объясниться.
- Так кто же все-таки оставил этот багаж? - спрашиваю я, желая немного
ободрить ее.
- Клянусь вам своей священной честью, мистер Кристофер, не имею ни
малейшего понятия, - отвечает миссис Претчет.
Если бы не выражение лица, с каким она поправила завязки своего
чепчика, я усомнился бы в ее словах; но слова эти были сказаны таким
убедительным тоном, что мало чем отличались от свидетельских показаний под
присягой.
- Значит, вы никогда не видели этого постояльца? - продолжал я
допрашивать ее.
- Нет! - ответила миссис Претчет, закрыв глаза с таким видом, будто она
только что проглотила пилюлю необыкновенных размеров (что придало
чрезвычайную силу ее отрицанию). - И ни один из служащих в этом доме его не
видел! За пять лет все здесь сменились, мистер Кристофер, а кто-то оставил
тут свой багаж раньше.
При допросе мисс Мартин было получено (выражаясь словами великого барда
из Стрэтфорда-на-Эйвоне) "неопровержимое подтверждение". Действительно, так
оно и было. А мисс Мартин, это та молодая девица, что сидит в буфетной и
пишет наши счета, и хотя она более высокомерна, чем это, на мой взгляд,
подобает особе ее положения, ведет она себя безукоризненно.
Дальнейшие расследования показали, что багаж оставлен в залог за
неоплаченный счет на сумму два фунта шестнадцать шиллингов шесть пенсов.
Багаж пролежал под кроватью в номере 24-Б более шести лет. Кровать в нем с
балдахином на четырех столбиках и с пологом, представляющим собой целые
вороха старых драпировок и занавесок, - и в ней, как я однажды выразился,
бесспорно наберется не двадцать четыре Б (блохи), а побольше. Помнится, эта
острота рассмешила моих слушателей.
Не знаю почему - впрочем, разве мы когда-нибудь знаем почему? - но этот
багаж засел у меня в голове. Я все думал да гадал, что это за Кто-то, чем он
занимался и что было у него на уме. И я никак не мог взять в толк, почему он
оставил такой большой багаж в залог за такой маленький счет. Дело в том, что
дня два спустя я велел вытащить багаж, осмотрел его, и вот что там
оказалось: черный чемодан, черный дорожный мешок, дорожный пюпитр, несессер,
пакет в оберточной бумаге, шляпная коробка и зонт, прикрученный ремнем к
трости. Все это было покрыто пылью и пухом. Я приказал швейцару залезть под
кровать и вытащить вещи, и хотя он обычно утопает в пыли - плавает в ней с
утра до ночи и поэтому носит плотно прилегающий жилет с черными холщовыми
рукавами, - он так расчихался и горло у него так воспалилось, что пришлось
охладить его стаканом эля, именуемого микстурой Олсопа.
Этот багаж так завладел моими мыслями, что я не только не положил его
на место, после того как с него хорошенько стерли пыль и протерли его сырой
тряпкой (раньше он весь был покрыт перьями, и казалось, вот-вот превратится