"Чарльз Диккенс. Американские заметки" - читать интересную книгу автора

головокружительной быстротой грузится на судно. С офицеры в нарядной форме
стоят у трапа, помогая пассажирам взобраться на палубу и поторапливая
матросов. Через пять минут маленький пароходик совсем опустел, а пакетбот
был мгновенно битком набит живым грузом. В каждом уголке и закоулке -
десятки пассажиров; они ползут внутрь судна со своим багажом, спотыкаясь по
дороге о чужой; удобно располагаются не в тех каютах, где следует, и создают
ужасающий переполох, когда приходится выбираться; с яростью дергают ручку
запертой двери или пытаются пройти там, где нет прохода; засыпают
невыполнимыми поручениями растрепанных очумелых стюардов, заставляя их
бегать взад и вперед по палубам, где свищет ветер, - короче говоря,
поднимают самую невообразимую суматоху. И среди этой суеты по штормовому
мостику, хладнокровно попыхивая сигарой, прогуливается ленивый джентльмен,
как видно, не обремененный ни багажом, ни даже провожающими; это независимое
поведение снова возвышает его в глазах тех, у кого хватает времени наблюдать
за ним, и всякий раз, как он бросает взгляд вверх, на мачты, или вниз, на
палубу, или за борт, они смотрят туда же, как бы спрашивая себя, не заметил
ли он там чего-либо подозрительного, и надеясь, что он не откажет в
любезности сообщить им, если действительно что-нибудь не так.
Что это там? Капитанская шлюпка, а вот и сам капитан! Он как раз таков,
каким мы надеялись его видеть! Ладно скроенный, плотно сбитый, подвижной
человечек с румяным приветливым лицом, взглянув на которое так и хочется
пожать ему сразу обе руки, и с ясными честными голубыми глазами, в которых
приятно видеть собственное искрящееся отражение.
- Давайте сигнал!
"Динь-динь-динь" - даже колокол и тот торопится.
- На берег, - кому на берег?
- Джентльмены, прошу вас.
Они уже ушли и даже не попрощались. А теперь они машут руками и кричат
с пароходика: "До свидания, до свидания!" Троекратные приветствия с катера,
троекратные приветствия с нашего корабля; снова троекратные приветствия
пароходика, - и они исчезли из виду.
Взад и вперед, взад и вперед, взад и вперед сотни раз! Это ожидание
последних мешков с почтой хуже всего. Если бы мы могли отплыть под
приветственные возгласы провожающих, то поездка наша началась бы подобно
триумфальному шествию, но стоять на якоре в течение двух часов и больше,
затерявшись в мокром тумане, уже не находясь дома и еще не отплыв на
чужбину, - тут волей-неволей погрузишься в пучину скуки и уныния. Но вот,
наконец, - точка в тумане! Что-то движется. Да это тот самый катерок,
которого мы ждем! Вот это кстати! На капитанском мостике показывается
капитан с большим рупором; офицеры становятся по своим местам; матросы все
наготове; гаснущие надежды пассажиров разгораются; коки прерывают свою
аппетитную работу и с интересом выглядывают из дверей камбуза. Катерок
подходит к пакетботу; на палубу кое-как втаскивают мешки с почтой и пока что
бросают куда попало. Снова троекратные приветствия, и едва первый звук их
достиг наших ушей, судно содрогнулось, подобно могучему великану, в которого
только что вдохнули жизнь; два его огромных колеса с силой сделали первый
оборот, и благородный корабль, подгоняемый ветром и течением, гордо
двинулся, рассекая бурлящие и вспененные воды.

ГЛАВА II