"Филипп Кинред Дик. Убик" - читать интересную книгу автора

к окончательной смерти.
Знание того, что общение с ней стоит так дорого, заставляло
Рансайтера делать это как можно реже. Главным желанием Эллы, высказанным
еще до смерти и при первых пробуждениях, было продолжение участия в делах
Ассоциации. Что ж, он исполнял это. Например, сейчас. И шесть или семь раз
в прошлом. Он действительно советовался с ней в критические моменты. Как,
например, сегодня...
К дьяволу эти наушники, раздраженно подумал он, приспосабливая на
голове пластмассовые диски. И этот микрофон... Какое тут может быть
общение?.. Его все раздражало: и неудобный стул, который Фогельзанг - или
как его там? - подсунул ему, и то, как медленно Элла приходит в чувство.
Его вдруг охватила паника: а что, если силы ее уже исчерпаны, а они ему
этого не сказали? Скрывают или даже не знают сами? Может быть, стоит
вызвать этого типа, Фогельзанга, и потребовать объяснений? Может быть, они
совершили какую-то чудовищную ошибку?..
Элла, нежная, незабываемая... как блестели ее глаза, когда она могла
открывать их... Этого больше не будет никогда. С ней можно говорить, можно
слышать ее голос... но она никогда не откроет глаза и не шевельнет губами.
Не улыбнется ему. Не заплачет, когда он уйдет. Чем все это лучше старого
доброго исхода, прямой дороги от жизни к могиле? Выбора нет, оборвал он
себя. Она все еще со мной...
В наушнике неразборчиво зазвучали слова, путаные, бессмысленные
фразы, фрагменты того таинственного сна, в котором она сейчас пребывала.
Что там, в полужизни? - не раз задумывался он. Из рассказов Эллы понять
этого не удавалось. Ни понять, ни представить. Тяжесть, сказала она
однажды. Тяжесть постепенно исчезает, и ты паришь, паришь... а когда
полужизнь прекращается, ты покидаешь Систему и летишь прямо к звездам.
Впрочем, точно она этого не знала, а лишь предполагала. В то же время
страха она не испытывала.
Что же, хорошо и это...
- Привет, Элла, - смущенно сказал Рансайтер в микрофон.
- Ох... - в ее голосе послышалась растерянность. - Здравствуй, Глен,
- нет, не растерянность - радостное детское изумление. - Что... Столько
времени прошло?
Лицо ее оставалось неподвижным, и Рансайтер отвел глаза.
- Пара лет, - сказал он.
- Расскажи, что происходит?
- Боже мой, - сказал он, - все разваливается. Вся организация. Потому
я и здесь: ведь ты сама хотела участвовать в планировании перспективной
политики Ассоциации... и - Господь-свидетель - нам позарез нужна именно
новая политика или, по крайней мере, создание новой системы разведки.
- Мне снилось... - сказала Элла. - Я видела клубящийся красный свет.
Это было ужасно. И все-таки я шла к нему. Я не могла остановиться.
- Да, - сказал Рансайтер. - "Бардо Тодол", "Тибетская Книга
Мертвых"... ты помнишь ее? Доктора рекомендовали тебе перечитать ее, когда
ты... - он запнулся, потом продолжил: - Когда ты умирала.
- Клубящийся красный свет, - повторила Элла. - Это что-то плохое, да?
- Да, его следует избегать. - Он откашлялся. - Слушай, Элла, у нас
большие проблемы. Ты в силах выслушать меня? Не хотелось бы тебя
перегружать, и если ты устала, то мы можем просто поболтать...