"Филип кинред Дик. Предпоследняя истина" - читать интересную книгу автора

размышлениям относительно недолго - два года, заполненных варварским
разрушением руками сошедшихся насмерть железок - солдат двух армий двух
сверхдержав. Наиболее совершенные железки, аналитические способности
которых предполагалось использовать для планирования как тактики отдельных
сражений, так и для выработки общей стратегии (речь идет о самых передовых
в техническом отношении железках Х, XI и XII типов); так вот, эти железки
решили, что лучшей стратегией будет та, которую финикийцы разработали пять
тысяч лет назад. В сжатом виде, думал Адамс, она изложена в "Микадо". Если
для того, чтобы все стороны были удовлетворены, достаточно просто
сообщить, что человек был казнен, то следует ли убивать его на самом деле?
Проблема, с точки зрения наиболее передовых железок, оказалась несложной.
Они ведь не были страстными поклонниками Гилберта и Салливана, и их
созданные руками человека мозги ничего не знали об учении Гилберта, текст
"Микадо" не был включен в их базу данных. Но железки из двух армий пришли
к одному и тому же выводу и в конце концов стали действовать заодно с
маршалом Харенжаным и генералом Холтом.
Вслух он произнес:
- Но они не увидели преимуществ.
- О чем это ты? - пробормотал Линдблом; он все еще не мог ни на что
решиться и по-прежнему не желал поддерживать разговор. Выглядел он
усталым.
- То, чего не понял Совет Реконструкции, - сказал Адамс. - И
по-прежнему не понимает. Поскольку система восприятия железок начисто
лишена сексуальности, этот принцип - "Зачем нужно кого-то казнить..."
- Да заткнись ты! - вспылил Линдблом и, повернувшись к Адамсу спиной,
вышел из конторы. Адамс остался наедине со своей готовой речью и новыми
замыслами; чувствовал он себя, однако, совершенно подавленным.
Но обижаться на Линдблома у него не было никаких оснований. Потому
что нервишки пошаливали у всех йенсенистов... Они были эгоистичны, они
превратили весь мир в зону отдыха за счет миллионов обитателей подземных
убежищ. Это было подло, и они понимали это, и испытывали муки совести. Не
такие уж сильные, чтобы подтолкнуть их на расправу с Брозом и позволить
людям выйти на поверхность земли. Но вполне достаточные, чтобы отравить и
без того унылые вечера ядом одиночества и превратить каждую ночь в кошмар.
Понимали они и то, что если о ком-то и можно было сказать, что он пытается
исправить причиненное ими зло (ведь целая планета была украдена у ее
законных хозяев!), так это о Луисе Рансибле. Им было выгодно, чтобы люди
оставались в убежищах, а ему - выманивать их на поверхность.
Высокопоставленные йенсенисты считали его своим соперником, которого
прекрасно знали. Чувствуя при этом нутром, что, с точки зрения морали, он
совершенно прав.
Они с горечью признавались в этом сами себе. Не был исключением в
этом отношении и Джозеф Адамс, оставшийся в одиночестве в своей конторе и
сжимавший в руке превосходно написанную речь, которую предстояло
пропустить через авторедактор, затем через "чучело", записать на
магнитофон - и все это для того, чтобы затем подвергнуть ее кастрации в
кабинете Броза. Особой правдивостью речь не отличалась, но она не была и
бездумным набором избитых фраз, лжи и эвфемизмов... и других гадостей,
которые Адамс подмечал в текстах, составленных своими
коллегами-йенсенистами; ведь в конечном счете он был единственным