"Данила Дибров. Ha тёмной стороне души" - читать интересную книгу автора

который открывал перед ней дверь своим ключом от домофона. Прохожу ми-
мо, но как только я поровнялся с нею, чуть ли не разрывая рубашку,
выхватываю пистолет и нажимаю курок один раз. о наверняка. В голову.
Тело падает мешком, а я лихорадочно ищу нож. Мы же на улице, времени
нет! у да, я его сам в другой карман положил, чтоб не мешкать, а по-
лучилось еще хуже. В два взмаха, по одному на ухо, я избавляю труп от
ставшего ей ненужным золота, выбегаю из переулка. а главной улице я
сбавляю шаг, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания. Скорей бы
в метро и домой, женской крови на сегодня достаточно, в отличие от
спиртного.
Схожу на одну остановку раньше своей, захожу в круглосуточную ка-
фешку-рыгаловку, где в обществе алконавтов и блатняка можно выпить
коньяку в разлив. Взяв за тридцатник 200 грамм бакинского, иду дальше.
Алкоголь и адреналин делают свое дело, появляется эдакий кровавый ку-
раж, как там, где пьянство было необходимо для эффекта храбрости, что-
бы не осмысливать, что делаешь. а улице ночь, я пьян и иду домой. От
блестящего асфальта отражается блеск вывесок и фонарей, а с реки тянет
плесенью. Интересно, сколько стволов и скелетов было похоронено с
именно с этого моста в этой самой речке? Решаю срезать путь и иду дво-
рами.
Вдруг, ревя мотором и магнитолой, передо мной выскакивает и оста-
навливается метров за 150 крутой БМВ. Со стороны пассажира выходит
весьма симпатичная девчонка и останавливается в свете фар. Из води-
тельской двери вылезает молодой сын гориллы, тьфу, Кавказа, похожий
больше на своего руконогого и хвостатого предка. Он целует ее губы и
лезет ей под юбку, слушая ее звонкий смех. Потом чурбан достает из
крамана пачку купюр и кладет часть ей глубоко в лифчик, при этом не
убирая руки из-под юбки. H-да, какие-то странные у них отношения... Я
молча стою посреди улицы и мрачно смотрю на эту картину. Девчонка це-
лует его еще раз и убегает в подъезд, а ее кавалер обращает внимание
на меня и начинает бухтеть что-то на своем языке, причем явно обидное.
Интересно, кто дал ему право на моей земле ощущать себя хозяином? Тут
я замечаю у него пистолет, черным пятном выделяющийся на фоне белой
рубашки, и не раздумываю долго. Выстрел в грудь, выстрел в голову. Вы-
нуть у него пистолет, сорвать цепочку и дворами домой. Да, не стоило
мне с ним связываться, не стоило. Хотя... пистолет его новый и такой
же как мой, даже глушитель подходит. Он-чурка, и носить крестовое ору-
жие не станет, для него это слишком опасно. А вот мой пора топить, на
нем уже 4 трупа. И ведь песок не поможет, гильзы ни в центре, ни сей-
час не подбирал, не до этого было. Вынимаю обойму, перекручиваю глуши-
тель, дергаю затвор и убираю новый пистолет под рубашку. Типа, с ново-
сельем тебя! Мост, река, круги на воде от утонувшего оружия. Долгая
дорога домой, теперь выходить на большую улицу нельзя. Тачка с трупа-
ком стоит посреди улицы, патруль выкупит ее с одного взгляда и начнет-
ся облава. Сейчас слишком темно и если докопаются, ксива не поможет.
Теперь охотник чувствует себя жертвой. Адреналин снова побеждает алко-
голь, я уже не ощущаю смеси коньяка с пивом. Завтра сводки будут пест-
реть тремя убийствами, с неясным мотивом, идентичными по оружию. о
это ерунда, ведь завтра в память о пролитой крови охотник отольет еще
3 золотых пули...