"Юрий Дьяконов. Горнист (Сергей Синицын-1)" - читать интересную книгу автора

звезды, путешественники удобно разлеглись на настоящих ватных матрасах,
прикрытых своими простынями. И ничего не надо было бояться. И скрипучий
голос Беликова не смог бы прервать их счастливый сон под веселый стук колес
летящего к родному дому поезда.

Отстучали колеса по ажурному железнодорожному мосту через Дон. Замедляя
ход, скорый "Новороссийск - Москва" вполз на станцию и замер под легким
навесом вокзала.
К седьмому вагону устремились люди.
Сергей глянул в окно и отпрянул вглубь. На перроне - начальник лагеря,
врач, медсестра Лиза, секретарь райкома, какие-то люди в железнодорожной
форме, женщины с заплаканными глазами, сердитые мужчины...
Сергей незаметно отстал от товарищей. Двинулся к противоположному концу
вагона. Заглянул в служебное купе. Иван Семенович готовил постельное белье
для сдачи.
- До свиданья, Иван Семенович.
- До свиданья, командир. Счастливого пути.
- Возьмите, Иван Семенович, на память, - Сергей протянул ему свою
самшитовую палку. - Она крепкая. Не смотрите, что тоненькая. Железное
дерево - самшит!
Старый проводник взял палку, погладил ее рукой и протянул назад:
- За подарок спасибо! Однако ты, знаешь что, брат, возьми ее обратно.
Может, еще какая гадюка на пути попадется. Пригодится. Мне тот ваш
белоголовенький рассказывал... Ну бери, раз приказываю, - он сунул палку в
горловину Сережкиного рюкзака, из которого торчал золотистый мундштук горна.
Крепко, по-мужски, как взрослому, пожал Сережке руку и легонько подтолкнул в
плечо:
- Иди, горнист! Правильный ты парень. Иди.
Сергей прошел через тамбур в соседний восьмой вагон и с толпой
пассажиров вышел на перрон. Он терпеть не мог слез и поцелуев, а еще
больше - снисходительного одобрения взрослых. Начнут: "Ах, какой мальчик!
Ах, умница!.. Да как он мог додуматься?! Ребенок ведь..." А он в такие
моменты мог наговорить грубостей.
Сергей стоял у дверей багажного отделения и из-за тюков на железных
тележках наблюдал за происходящим у седьмого вагона. Все сбились в кучу.
Объятия. Поцелуи. Оживленный разговор. Нет. Кажется, слишком оживленный.
Похоже на ссору. Громкие возмущенные голоса:
- Вам это так не пройдет! - выкрикнул тонкий женский голос.
- А медсестру и врача я бы под суд отдал, будь моя воля, -
присоединился к нему мужской.
- Как хотите, но я об этом сообщу прокурору! - поддержал его густой
бас.
- Ребенка трое суток голодом морили! Он больной! Что он только
пережил! - опять перекрыл всех визгливый женский голос.
Сергей всмотрелся и узнал на руке полной, ярко раскрашенной женщины,
грудью напиравшей на тщедушного маленького начальника лагеря, Витькин пухлый
рюкзак. Это была мамаша замученного голодом Витьки.
Ему стало так противно, что он отвернулся. А когда снова глянул на
перрон, у седьмого вагона уже никого не было.
Сергей облегченно вздохнул и медленно в густой толпе пассажиров пошел к