"Нина Дьяченко. Детектив-чародей " - читать интересную книгу автора

Сола, если тому не получится "родить" сына, и если сына не родит Люмис. Но
Ала покорила неземная прелесть, жизнерадостность и полная покорность
невесты. К тому же вокруг было не слишком много королевств, и не слишком
много принцесс.
"А я, будучи такой же красавицей, должна была достаться некрасивому
седовласому садисту, безумному королю Брэму", - с горечью вспоминала Люмис
прошлую боль.
Пробираясь между деревьями по узкой тропе, ориентируясь только на
ощупь, она продолжала погружаться в море воспоминаний, иногда пекущее, как
лава, иногда - обжигающее холодом.
Она вспомнила начало той страшной истории, которая сперва привела ее в
тюрьму, а затем - в нынешнее жалкое положение.
Все началось с бала по поводу их с сестрой шестнадцатилетия. Точнее,
главным поводом для бала стал поиск женихов. Слава о необычной красоте
двойняшек, которых прозвали день и ночь, разнеслась устами молвы далеко за
пределы ближайших царств, но Солу не нужны были столь далеко живущие родичи.
"Разве успели б они вовремя прийти на помощь в случае войны? " -
размышлял король.
Поэтому особенно любезно принял Брэма и Ала, которые являлись его
ближайшими соседями. Люмис вспомнила, как стояла на балконе, окруженная
молодыми, разодетыми мужчинами, превозносившими ее неземную прелесть. Как
отец с каменным лицом насильно вывел ее из компании потенциальных женихов и
оставил возле Брэма в столовой, где служанки торопливо сервировали стол.
Хромой на правую ногу - неудачное покушение; седой, с торчащими черными
усами, - король был неприятен. Особенно страшили его дикие черные глаза,
впивающиеся в собеседника с несдерживаемой жестокостью и слепой яростью
хищника. Ходили упорные слухи о его бешенстве. Многих людей замучили в его
черных темницах, прямо в его замке томилось больше двухсот красивых детей
обоего пола - его гарем. Каждые несколько месяцев изувеченный труп ребенка
тайком выносили из замка и ночью сбрасывали в озеро.
Кинув на него всего один взгляд, она твердо решила, что лучше смерть,
чем жизнь со старым уродом.
"Ты действительно прекрасна, Люмис, как сама ночь! В тебе столько
жизни... но жизни темной, скрытной, грешной, как в самой ночи, - начал он,
ощупывая взглядом все ее прелести. - Ты станешь моей женой - твой отец мне
уже отдал твою руку. Мне стоило только попросить".
Она смотрела на него, не в силах скрыть отвращение: толстый, обрюзгший,
в бархатном костюме, обшитом огромными драгоценными камнями. Затем перевела
взгляд на свою изящную руку с длинными пальцами.
"Это - моя рука! И только я одна распоряжаюсь ею! - гневно воскликнула
она тогда, в тот роковой час. Но даже сейчас, ощущая всей шкурой последствия
своего поступка, она понимала, что все равно бы так поступила. " А вы -
слишком стары для меня!"
"Я могу объявить войну твоему отцу! - брызжа слюной, верещал уродец,
сжимая корявыми, проросшими седыми волосками пальцами свою трость.
"Это - как вам угодно! Посмотрите на себя - вы ходите с трудом даже с
тростью! Вас уже могила ждет! - почти в истерике вопила она".
Вспоминая свою реплику, девушка невольно улыбнулась.
"Но ты умрешь первой!" - вне себя от бешенства заорал старик и швырнул
в нее тростью.