"Нина Дьяченко. Детектив-чародей " - читать интересную книгу автора

своей пышной кровати с атласным балдахином - жалкие остатки былого
благополучия.
Странно выглядела эта пышная кровать во влажном склепе, скорее
предназначенном для покойников, чем для живых людей. Впрочем, в подобных
местах короли привыкли заживо хоронить узников, либо совершивших грех, либо
ставших поперек пути коронованным особам.
По каменным стенам тюрьмы текли мокрые слезы сырости, ткали бесконечные
путины огромные, черные пауки, по холодному каменному полу бегали крысы.
Ее белые, тонкие пальцы сжались вокруг решетки маленького окошка -
решетку она подпилила пилочкой для ногтей - много часов работы, но еще не
время, нужно дождаться полной темноты... Времени, когда суеверные жители ни
за что не высунут нос даже в окна, не говоря уже о дверях. Им казалось, что
их сразу же скушают вурдалаки или ведьмы.
... Наконец ночь опустила беззвездную вуаль на маленький город, а в
окошко внизу двери просунули еду. Люмис сняла пышное платье с множеством
кружев - спасало от холода, но мешало двигаться, - завязала черные, как сама
ночь волосы в косу, резким движением вырвала подпиленную решетку, бросив ее
на кровать.
В одной тонкой сорочке Люмис вынула из-под подушки сделанную из
простынь и сорочек веревку, привязала ее к ножке кровати и полезла через
узкое окошко, радуясь, что изрядно отощала за месяцы заключения.
Спускаться было тяжко, упираться подошвами в выемки между камнями
кладки, во что только можно было упереться, сдирая кожу с ладоней; она с
невыразимым ужасом слушала, как трещит веревка.
"Только бы какая-то из простынь не оказалась слишком ветхой!" -
молились Люмис.
Она не смотрела вниз, зная, что кажется муравьем на длинном стволе
дерева, что падение будет неизмеримо долгим...
Наконец она коснулась земли подошвами ног и с огромным облегчением
отпустила веревку, розовую от ее крови.
Ледяной ветер легко проник через тонкую рубашку. Она задрожала и пошла
прочь быстрым шагом... Прочь от зла, горести, прошлого величия.
... Она остановилась возле широкого рва, наполненного казавшейся черной
водой, в которой отражались звезды.
"Как жаль, что я не люблю плавать", - подумалось ей. Но, зная, сколько
эта тягучая, как сироп, вода хранит под собой костей нападавших на замок
воинов, невольно содрогнулась. Люмис не была суеверной, но не хотела
проплывать под скелетами. Она не раз слышала страшные рассказы, как скелеты
затягивают в воду и топят живых людей. Ей не хотелось проверять легенды на
своем опыте.
Но слуга, которого она подкупила заранее, если за долгие месяцы ее
заключения не потерял верность, должен был спрятать в кустах лодку.
Ориентиром служило единственное дерево, растущее у воды. Плакучая ива
окунала свои ветви в воду, оплакивая смерть умерших. На душе девушки стало
тревожно.
Спустившись почти к самой воде, что стоило ей многих усилий, насилием
над страхом, она нашарила привязанную к вылезающим из земли корням дерева
лодку. В ней, заботливо спрятанной под грудой веток, крест-накрест лежали
весла.
Мысленно поблагодарив слугу, который прислуживал ей и сестре с самого