"Жерар де Вилье. Марафон в Испанском Гарлеме ("SAS")" - читать интересную книгу автора

покрытая пятнами сутана.
- Падре, могу ли я войти в вашу церковь, чтобы привести себя в
порядок?
Она оказалась выше его на целую голову. Он уступил ей дорогу со
слащавой улыбкой.
- Входи, входи, дочка. Увы, для этих босяков нет ничего святого...
Кристина вошла в "церковь". Это была комната метров пятнадцати длиной.
Основную часть занимали скамьи. Последние ряды составляли старые сиденья,
снятые с брошенных автомобилей. На стенах висели весьма наивные картины на
библейские темы. В глубине - грубый алтарь и импровизированная
исповедальня, сделанная из досок и старых занавесок. В углу было отведено
место для кухни, где старушка в черном чистила сладкий картофель.
- Мария выгладит вашу одежду, - предложил священник. Раздевайтесь в
исповедальне.
Сотрудница полиции не колебалась. В исповедальне она сняла блузку и
юбку. Оставшись в трусиках и бюстгальтере, она протянула одежду старухе,
которая тотчас же исчезла во внутреннем дворике. Достав гигиенический
пакет, Кристина стала наводить порядок на лице. Ни в исповедальне было
темно.
- Падре, извините меня, но здесь так темно, я ничего не вижу... Можно
мне выйти в церковь?
Несколько изменившимся голосом тот сразу же ответил:
- Конечно!
Она вышла из темноты. Ее щедрые формы удачно подчеркивало белье из
белого нейлона. Ноги были удлинены высокими каблуками. Глаза пастора
Освальдо Барранкилья тотчас же освободились от всех священных забот. При
виде такой картины он замер, как бы приклеенный к полу. Кристина
почувствовала его взгляд, и это было для нее приятным шоком.
- Вы можете сесть здесь, - сказал священник все еще дрожащим голосом и
указал на старое автомобильное сиденье. Она расположилась на нем, для чего
пришлось поднять колени почти до подбородка, и достала сумочку. С улицы
доносился отдаленный шум, приглушенные крики детей, недалеко проехала
машина.
Высушив парик, Лампаро почувствовала себя лучше. Подняв глаза, она
встретила взгляд священника, которым не мог оторваться от ее смуглых бедер.
- Как идут дела в вашей церкви?
- Бог мой, теперь все хуже и хуже. Но все же наши братья нуждаются в
Боге. Где вы живете, доченька?
- В стандартном доме между 107-й и 108-й улицами.
В Испанском Гарлеме Парк-авеню, самая элегантная в Манхэттене, сразу
же меняет свое лицо: по ее центру проложена железная дорога, связывающая с
графством Вечестер, вдоль которой тянутся пустыри и трущобы, построенные
штатом Нью-Йорк для расселения пуэрториканцев. Адский квартал.
- Бог наградил вас прекрасным телом, - неожиданно произнес пастор
Освальдо глухим голосом.
Кристина Лампаро улыбнулась, весьма польщенная. Обычно ей говорили об
этом в гораздо более откровенных выражениях. Она бросила взгляд на пастора.
То, что она увидела, повергло ее в смущение: тот совершенно не скрывал
явных проявлений своего желания.
Так они оставались несколько секунд. Неподвижные и молчаливые.