"Зара Деверо. Бархатистые прикосновения " - читать интересную книгу автора

Карен, по ней словно пробегал электрический ток. Это ощущение так
возбуждало ее, что она с нетерпением ждала каждого нового урока.
Во время учебного боя Карен преображалась в воина, глаза ее сверкали,
тело дышало сексуальной агрессивностью. Кан замечал это, но не показывал
виду.
В конце занятия, когда все раскланялись друг с другом и стали
расходиться по раздевалкам, Кан подошел к запыхавшейся Карен и, похвалив
ее, заверил, что черный пояс ей обеспечен.
Она обтерла раскрасневшееся лицо полотенцем.
- Я уезжаю.
- Продолжай тренироваться, я договорюсь с квалификационной комиссией,
чтобы она допустила тебя к соревнованиям в следующем мае Будем
поддерживать связь.
Как всегда, они пошли после тренировки к Кану. Попадая в его
квартиру, обставленную в восточном стиле, Карен чувствовала себя так,
словно бы она перенеслась в оперу "Мадам Баттерфляй"". Низкие столики и
табуреты, бумажная ширма, искусно расставленные букеты цветов, карликовые
деревья на балконе - все это создавало атмосферу особого уюта. На этот раз
в комнате появилась новая картина горы Фудзияма на фоне реки и сосен
Любуясь ею под тихие звуки японской музыки, Карен спросила:
- Это старинная вещица?
- Да, я собираю коллекцию японской живописи, - ответил Кан. - В ней
отражена особая философия восприятия этого постоянно меняющегося мира,
очень близкая мне. Тебе нравится? Я рад.
- Да, очень! - сказала Карен, с грустью думая, что ей будет не
хватать и самого Кана, и его изумительных безделушек. - Можно мне принять
душ? - спросила она, испытывая потребность стать чистой и свежей, почти
девственной в этой светлой и "волшебной обстановке. Ей хотелось
соответствовать атмосфере их последней встречи, смыть с себя вместе с
потом все, что могло бы ее испортить, и принять Кана в свои объятия,
облачившись в шелковое кимоно.
- Чувствуй себя как дома, - предложил Кан, приглаживая ладонью прямые
темные волосы. - Сначала мы займемся любовью, потом поужинаем.
- Освежившись под горячим душем в безупречно чистой ванной комнате и
надушившись жасминовым лосьоном, Карен надела великолепное бежевое кимоно,
расшитое малиновым шелковым узором в виде цветов хризантемы и райских
птиц, и, чувствуя себя заново родившейся, вышла в комнату, ступая мелкими
шажками и потупив глаза, как это принято на Востоке.
- Для гейши я слишком высока ростом, - заметила она.
- Ты прекрасна, - сказал он, лаская ее взглядом. Глаза его потемнели
от вожделения.
Он опустился на циновку, одетый в бирюзовое кимоно с вышитыми на нем
соснами на склоне заснеженного холма. Карен села напротив, сложив на
коленях руки. Кан положил их к себе на бедра и, глядя ей в глаза, привлек
ее к себе. Они обнялись и страстно поцеловались. Он сжал ей груди и начал
теребить соски. Когда же он слегка прикусил каждый из них, Карен охватило
пламя желания.
Кан встал и потянул ее за собой, потом скинул с себя одежду. Его
гладкая бронзовая кожа блестела, словно шелк, а на ощупь она походила на
мрамор. На теле у него не было волос, за исключением черного треугольника