"Джуд Деверо. Сватовство " - читать интересную книгу автора

что этого животного она безумно боится. Боится ее больших широких ноздрей,
ее морды, равно как и ее зада. Когда она взобралась на лошадь и ее глаза
расширились от страха, я ее почти полюбила. Видимо, она в самом деле хочет
задержаться на своей работе, если отважилась взобраться на лошадь,
испытывая перед ней непреодолимый страх.
Близился вечер. Мы, уставшие и, по большей части, молчаливые,
спешились. Руфь ехала позади Тэггерта, все время разговаривая с ним. Некто
из дуэта попыталась рассказать мне о вегетарианской диете, но, когда я
пояснила, что не ем ничего, кроме мяса, и к тому же в больших количествах,
она заткнулась и больше со мной не разговаривала. Тишина леса вокруг,
Сэнди, едущий на лошади следом за мной, доставляли мне большую радость.
После того как мы спешились и большинство разбрелось по лесу, я
взглянула на Руфь и увидела странное выражение ее глаз. Она совершенно
безвольно опустила руки, и я поняла, что она устала так, как никогда в
жизни не уставала. Мне не известно было, о чем она думает, - да и думала ли
она о чем-либо в ту минуту? Но она страдала от непривычной усталости, и
причиной ее страдания была мирно жующая лошадь. Трясущимися от усталости
руками она закурила сигарету. Потом, с видом злобного ребенка, неожиданно
вдавила сигарету в гладкую шею лошади.
Все произошло в мгновение ока. Лошадь заржала-заплакала, шарахнулась и
сбила Руфь с ног. Не раздумывая, я сразу же побежала, пытаясь встать между
Руфью и лошадью, но лошадь взбесилась - ей было больно. Изо всех сил я
держала поводья левой рукой, а правой водила над ожогом, стараясь внушить
лошади, что она в безопасности и никто ее больше не тронет. Во время этой
суматохи Руфь уползла, как змея, каковой и была, и оставила меня с лошадью
наедине.
Ковбой ломился через леса, подобно снежному человеку; взглянув на
него, я увидела, что он движется прямо на меня, а его лицо искажено
яростью. "Сейчас-то с чего? - подумала я. - Сейчас-то почему он взъярился
на меня?"
Руфь, как положено, опять бросилась в сильные защищающие руки ковбоя,
громко всхлипывая, но следя при этом за гримом на глазах, и умоляла спасти
ее. Тэггерт держал ее, а глядел на меня - я все еще утешала бедную лошадь.
Интересно было узнать, что Руфь могла ответить, если бы мне пришло в голову
рассказать всем, что она сделала.
- Вы должны были позвать меня, - процедил Тэггерт сквозь стиснутые
зубы.
У меня в голове мгновенно пронеслась тысяча слов. Я могла сказать ему
правду о его возлюбленной, могла объяснить, что если бы я позвала его, да
еще ждала, когда он появится, на прелестном лице Руфи мог бы появиться след
от подковы в самой серединке. В конце концов я не стала себя выгораживать,
а только сказала:
- Вы совершенно никчемный человек, вот что. Прямо-таки ежедневно
путаетесь под ногами.
Отпустила поводья и двинулась в лес. Есть ли на свете гнев' более
холодный, более глубокий, чем гнев, охватывающий вас, когда вас обвинили
незаслуженно? Я себя чувствовала так, словно была головешкой из костра,
который горел весь день. Еще немного - и я могла бы вызвать лесной пожар. Я
стояла в лесу, ничего не видя, со стиснутыми кулаками, и чувствовала себя
мученицей. И это было несправедливо.