"Илья Деревянко. Предьява " - читать интересную книгу автора

Вадим Глухарев, отвратительно ухмыльнувшись, достал из багажника канистру с
бензином.
По мере продвижения тропинка расширялась и минут через десять уперлась
в просторную поляну, местами покрытую клочьями увядшей, прошлогодней травы.
- Здесь! - рявкнул за спиной голос Эдуарда.
Пораженный Валерий резко обернулся и с ужасом увидел в руке кореша
пистолет с глушителем.
- Конечная остановка, дружок! - мерзко хихикнул Вадим, поставил на
земле канистру и просительно обратился к Полянскому: - Слышь, Эдик, не
стреляй! Дай я чуть-чуть развлекусь!
- Ладно, но недолго! - посмотрев на часы со светящимся циферблатом,
разрешил тот.
- Ки-й-я-я!!! - высоко подпрыгнув, Глухарев всадил мощный
ёкo-гepи<Сноска Каратистский удар ребром стопы.> в грудную клетку
Осьмухина. Захлебнувшись воздухом, Валерий отлетел в сторону.
- Вставай, говнюк, дерись как мужчина! - злобно прокаркал Вадим. - Или
заживо сожгу!
Осьмухин с грехом пополам поднялся, тут же получил безжалостный удар
носком ботинка в кишечник и со стоном согнулся в дугу.
- Закругляйся, - поторопил приятеля Эдуард.
- Погоди малость, - отмахнулся вошедший в раж садист, засучил рукава и
принялся со вкусом избивать беспомощного человека. Остановился он только,
когда Валерий превратился в бесформенный, распластанный на земле кусок
мяса.
- Живой, - пощупав пульс, бесстрастно констатировал экс-омоновец и
поднял пистолет, прицеливаясь.
- Не трать понапрасну пулю! - с дьявольской гримасой прошипел
Глухарев. - Мы его так, хе-хе, без выстрелов!
- Шумно будет, - усомнился Полянский.
- Не-а! Я ему кадык разбил да грудину поломал. Не сможет вопить!!!
- Ну... как знаешь.
Вадим старательно облил скорченное тело бензином и, демонически
хохоча, бросил зажженную спичку. Осьмухин действительно не кричал (мешала
поврежденная гортань). Он лишь извивался в чудовищных страданиях и надсадно
хрипел. Оба убийцы наблюдали за ним с безопасного расстояния. Глаза
Глухарева горели адским восторгом. Полянский флегматично жевал "Орбит без
сахара"...

В это же самое время. Москва. Ночной клуб "Земфира"
Темноту прорезывали разноцветные лучи прожекторов. На эстраде,
прилипнув к микрофону, сипло надрывался некий молодой певун. Бездарный,
безголосый, но благодаря стараниям продюсеров считающийся популярным.
Вместительный зал был на две трети пуст. Большинство завсегдатаев еще не
подошли. Горыныч и Хилый сидели за отдельным столиком в дальнем правом
углу. Пахан недовольно морщился. Противные завывания певуна его не на шутку
сердили, а грохочущий рок-аккомпанемент болезненно долбил по барабанным
перепонкам. (Константин Павлович обладал врожденным музыкальным слухом.)
Зато Михаил, которому, как говорится, медведь на ухо наступил, ничуть не
смущался творящимся на эстраде безобразием и спокойно потягивал
апельсиновый сок со льдом.