"А.Деревицкий. Танкред, Рыцарь креста." - читать интересную книгу автора

избавляясь по пути от излишне тяжелой добычи...


Танкред был рад, что не поспешил с принятием монашеского обета. Ему казалось,
что теперь-то он нашел свой путь - ратную службу Господню. Он не знал, что
Иисус и Мариам - высокочтимые пророки и для мусульман, да и не захотел бы этого
знать...


Они шли через земли Балкан, и Танкред дивился тому, сколь много городов и
деревень не только не выступают вместе с ними, не только не помогают их
крестовому походу, но и встречают их озлобленно, а нередко и с оружием в руках.
Если все они добрые христане, то почему они так поступают? И Танкред терял
всякую жалость к ничтожному встречному люду.


Первым городом, который крестоносцы подвергли осаде в Малой Азии, была Никея.
Здесь Танкред получил под полную команду свой первый отряд и здесь он впервые
встретился с настоящим врагом. О, как ему пригодилось все то, чему он научился
в своих странствиях у более опытных рыцарей, а особенно - у непревзойденных
франков, которые в походах страдали лишь от недостатка вина, и у полудиких, но
непобедимых славян, которые знали лишь страдания тоски затянувшегося мира.


Боевой порядок турок-сельджуков был таков, что первым противника встрчало так
называемое "утро псового лая" - россыпь легких всадников. Сельджуки неслись на
крестоносцев, накурившись анаши и натерев морды коней опиумом. Обстрелом из
луков и дерзкими копейными набегами они ломали шеренги крестоносных рыцарей еще
до начала главного сражения. За наркотическим "лаем" следовал трезвый "день
помощи" - шеренги кавалерии, а потом - "вечер потрясения", сложенный фалангами
пехоты, над которыми реяло зеленое знамя Пророка. И вслед за своими учителями-
франками Танкред здесь впервые оценил достоинства собственной пехоты и научил
ее многим полезным приемам. Теперь его пехотинцы встречали мусульманскую
конницу частоколом воткнутых в землю и наклоненных в сторону противника алебард
и ангонов - копий с зубцами на длинных и острых наконечниках.


Кое-чему в первых битвах научился и аббат Мартелльер. Так, по его почину, за
наступавшими шеренгами рыцарей теперь следовала запряженная восьмеркой волов
повозка, которая получила название "каррочио". На ней с крестом, со святыми
мощами, с хоругвей, со святыми дарами для последнего причастия и, конечно, со
своей знаменитой дубиной, восседал сам аббат. В бою к повозке несли смертельно
раненых, и к ней спешили те, кто желал получить благословение на решительный
подвиг. Каррочио стала духовным тылом крестоносцев. С нее аббат вдохновлял
рыцарей именем Господа. И отсюда же, не сумев воздержаться, он частенько сам
несся на помощь своим духовным чадам и вламывался в самую гущу схватки,
устрашая неверных одним лишь видом своего любимого орудия. И то место, где на
бранном поле вырастал холм из турецких тел с разможженными турецкими головами,
рыцари стали называть аббатовой Голгофой.