"Валерий Денисов. По кличке Боксер (Хроника времен культа личности) " - читать интересную книгу автора

добавил: - А поговорим как-нибудь в другой раз. Заходи к нам в гости,
побеседуем.
- В другой так в другой. Только мне кажется, все у нас как надо, как
заведено. Правда, полосами: то белая, то черная. Вот послушай. Недавно в
Шемахе подумалось, что накрыла меня черная туча. Брал я одного террориста.
Вроде бы и улики нашли и кое-какие показания на него имелись, а он уперся,
все отрицает. Пришлось слегка прижать...
- Каким же образом? - поинтересовался Маньковский. Сатов замялся было,
но затем, решив, что перед ним все же свой человек из одного ведомства,
объяснил:
- Врезал правой по уху. Запсиховал, не сдержался.
Маньковского передернуло: он вспомнил боксерский удар Сатова,
представил поверженного "террориста" и произнес укоризненно:
- Как же ты мог?

- Смог, и весь сказ. Самому противно стало. Но ведь враг же, гад
ползучий.

- М-да, - Маньковский уклонился от оценки поступка сослуживца. Сатов
расценил его молчание как приглашение к продолжению рассказа.

- Одним словом, переживаний в тот день хватило. Но что более всего
удивило, когда доложил уполномоченному о случившемся, он меня не то чтобы
отругал, похвалил даже. За решительность действий. И, как он выразился, "за
принципиальную позицию по отношению к врагу". Вот ведь какая петрушка. И это
еще не все. Не успел я вернуться из командировки в Баку, как меня вызвал
Зобин. И представь, зачитал мне приказ о зачислении следователем в ваш
отдел.

- Следователем? - удивленно произнес Маньковский. - А у тебя что,
юридическое образование?

- Какое к черту образование, я десятилетку и то по вечерам заканчивал.
И курсы не проходил. Об этом я прямо сказал Зобину. А он знаешь, что мне
ответил? Образование юридическое, дескать, ерунда. Вся юриспруденция на
буржуазном базисе строилась. Для следователя НКВД главное - политическое
чутье и классовая ненависть. Так прямо и врезал.

- У тебя, надо понимать, все это имеется? - Маньковский начал
заводиться.


И неизвестно, по какому бы руслу пошел дальше разговор, если бы не
появилась радостная Татьяна. В ее высоко поднятой руке трепыхали на ветру
билеты.


6.