"Игорь Денисенко. Ронин" - читать интересную книгу автора

- А мне много и не надо. Меняю на цепочку с клеймом 'Амстердам 1894 г.
Улыбнулся я добродушно и как мог располагающе. Но, кажется, моя улыбка
должного воздействия не оказала потому, как лицо Плюшкина разительно
изменилось, приобретая лошадиную вытянутость, и землистую сероватость. Затем
лицо пошло пятнами. Старче потерял дар речи.
- Да не волнуйтесь вы так, - принялся я успокаивать его, - обмен
взаимовыгодный...
Не в силах сказать ни слова Лукич в знак несогласия замахал руками.
- Вам все равно от нее избавиться надо, так не лучше ли взять
монетками. Сорок второй год не за горами. И смею вас уверить, именно в
следующем году они перестанут быть фальшивыми.
- Да как вам такое в голову пришло?! Да кто вам такое сказал?
Неслыханное дело!
Гобсек опомнился и пошел в наступление.
- Я же сказал, что порадую вас дважды. Отдам чистого золота фальшивые
монеты, и заметьте не советские дензнаки, за приобретение которых вам ничего
не грозит.
А во-вторых, избавлю от проблем с цепочкой, за которой тянется
уголовный след.
Думайте, только быстро. А пока вы думаете, мне хотелось бы присмотреть
одежду начала века.
- Какую именно одежду?
Заинтересовался старче.
- Моего размера.
- Понятно, - многозначительно молвил Гершензон и потащил меня в свои
кладовые. Что ему было понятно, для меня осталось загадкой. Но что-то видимо
щелкнуло и сошлось у него в голове. Некие соображения относительно моей
персоны. Вряд ли он причислил меня к лику юродивых собирающихся клянчить
подаяние на паперти в одежде сорокалетней давности. Скорее он принял меня за
одного из друзей Сеньки-резанного. Мне это было безразлично, но как говорил
незабвенный Остап, я всегда чтил уголовный кодекс и до грабежей и разбоя не
опускался. В кладовке было на что посмотреть. Вот чем дышать, там не было.
Спертый запах нафталина перемешивался с запахом старой, грязной одежды. В
которой жили, любили, работали до изнеможения и никогда. Вы слышите меня?
Никогда не стирали! Уж не знаю, что так могло благоухать, но в зобу дыхание
сперло.
- Кхе-кхе.
Закашлялся я и в носу засвербило. Не смотря на изобилие тряпок, на меня
вещей нашлось не много. Жандармский мундир я отверг сразу, хотя видно было,
что придется он в пору. Вычурный смокинг с засаленными рукавами смотрелся не
комильфо. Но все же нашелся костюмчик бедного инженера чистенький с
аккуратными латками на локтях. Его я и облюбовал. Пока я примерял костюмчик,
вертясь у зеркала с некогда позолоченной рамой. Папаша Гобсек исчез и
появился с картузом в одной руке и казачьей фуражкой в другой.
Фуражка придавала законченность образу. И хоть я не любитель фуражек с
моей шикарной шляпой придется расстаться. Фуражка на проверку оказалась не
казачьей, а что ни на есть инженерного сословия. Мне стало грустно. От чего
бежим к тому и возвращаемся. Вспомнилось то мое далекое инженерное прошлое,
которое лежало в далеком будущем. Такой вот парадокс-с. Так, кажется,
с-ыкали прибавляю никому ненужное 'с' ко всем словам без разбора. Поживем,