"Трой Деннинг. Глубоководье (fb2)" - читать интересную книгу автора (Деннинг Трой)

5 ЗЕЛЕНОЕ СОЛНЦЕ

Несмотря на бессонную ночь, Миднайт проснулась ранним утром. Тонкие лучики света, просачиваясь сквозь щели в оконных ставнях, окрашивали комнату в какие-то жуткие зеленые тона. Чародейка набросила на плечи плащ и открыла окно. Там, где следовало находиться солнцу, висело нечто огромное, похожее на сетчатый глаз мухи или паука. Зеленый свет, излучаемый необыкновенным светилом, растекался по небу, придавая ему изумрудный оттенок, и ярким заревом ложился на макушки серых гор, окружающих Отрожье.

Миднайт сощурилась и отвернулась. Часовые, несущие службу на внутренней стене крепости, не обращали на висящий в небе глаз никакого внимания. Чародейка решила, что зеленое светило всего лишь почудилось ей, но когда она вновь посмотрела в окно, глаз оказался на прежнем месте.

Зачарованная уродливостью огромного светила, Миднайт провела несколько минут за изучением зеленого шара. Наконец решив, что зря тратит время, она начала одеваться.

Впрочем, с этим занятием чародейка тоже не торопилась, часто отрываясь от него, чтобы потянуться или зевнуть. Покончив с заточением Ваала, Миднайт погрузилась в сон, но ночью она не раз просыпалась и потому лишь отчасти восстановила силы. Хотя нападение бога весьма напугало ее, бегство из Вечерней Звезды настолько измотало чародейку, что сон без усилий овладел ею.

Однако он оказался недолгим. Ночью у дверей ее комнаты появились двое стражников, чтобы постелить доски взамен рухнувшей лестничной площадки. Еще два часа она провела, вздрагивая и прислушиваясь к непривычным звукам, пока наконец снова не заснула, пробудившись лишь с зеленым рассветом.

Невыспавшаяся и невосстановившая силы, Миднайт тем не менее знала, что возвращаться в постель бессмысленно. Вряд ли она заснет днем, особенно когда за окном кипит жизнь крепостного гарнизона. К тому же Миднайт не терпелось обдумать то заклинание, с помощью которого она разделалась с Ваалом.

Заклинание появилось как-то само собой, порадовав ее неожиданным открытием и вместе с тем озадачив. Магия — наука точная, требующая кропотливого и дотошного изучения. Мистические слова, зазубриваемые магом, приносят с собой энергию. Но выполнение обряда заклинания требует затраты всей этой энергии без остатка, причем слова заклятия стираются из памяти и магическую формулу приходится учить заново. Вот почему книга заклинаний была самым ценным достоянием Миднайт.

Однако заклинание, превращающее камень в смолу, возникло в сознании чародейки без заучивания. В действительности она никогда и не учила его, считая, что подобные формулы ей не по силам.

Охваченная волнением, Миднайт решила вызвать из памяти еще какое-нибудь заклинание. Если и в самом деле она может вызывать мистические слова одним усилием воли, тогда утрата магической книги — ничтожный пустяк или, может, счастливая случайность.

Чародейка закрыла глаза и попыталась освободить голову. Затем, припомнив недавнюю выходку Келемвара, она попыталась разыскать в памяти слова заклинания обаяния.

Однако ничего не получилось. И Миднайт очень скоро стало ясно, что ничего и не выйдет. Она постаралась припомнить события прошлой ночи во всех подробностях. Даже после крушения второй лестничной площадки Ваал не погиб. Именно тогда чародейка осознала, что единственная возможность спасти себя и своих друзей заключается в пленении бога, — и способ осуществления этой идеи нашелся.

Но Миднайт не могла вспомнить ни одного мистического символа этого заклинания. И тогда она решила, что заклинание явилось ей в чистом, неизменном виде. Женщина-маг задумалась. Мистические символы по сути уже представляют собой заклинание, поскольку позволяют чародею прикоснуться к магии. Не используя их, обряд заклятия совершить невозможно.

Вдруг Миднайт со всей очевидностью поняла, что произошло. Она вообще не произносила заклинание, во всяком случае так, как это делает большинство магов и чародеев. Вместо этого она черпала энергию непосредственно из магической ткани, не прибегая к помощи ни символов, ни рун.

Под ложечкой у нее заныло, и Миднайт решила еще раз попробовать вызвать заклинание обаяния. На этот раз она сосредоточилась на желаемом результате, а не на символах, связанных с заклинанием. Тело чародейки наполнилось энергией, и Миднайт интуитивно почувствовала, какие слова нужно говорить и какие движения выполнять, чтобы совершить обряд заклинания.

Рука потянулась к груди, и пальцы пробежали по неглубокой ровной бороздке на ключице. Именно в этом месте цепочка от амулета Мистры вросла некогда в плоть чародейки.

— Что же вы со мной сотворили? — обратилась она к небесам.

Ответа, разумеется, не последовало.

Пока Миднайт практиковалась в магии, внизу, на первом этаже башни, в комнате для гостей, стояли двенадцать голодных кормирских офицеров. Уже более часа они ожидали прихода лорда Деверелла и начала утренней трапезы.

Наконец командующий появился. Ввалившиеся, налитые кровью глаза и бледно-желтая кожа являлись следствием вчерашнего пиршества, но никоим образом не результатом ночного нападения Ваала. В то время, когда в главной башне кипела битва, лорд Деверелл мирно спал. Только утром он узнал о побоище от своего денщика.

Келемвар, заранее предупредив служанку о том, что, возможно, проспит до полудня, все еще находился в постели. Несмотря на меньшее количество выпитого эля, утром воин пребывал в том же состоянии, что и лорд Деверелл, — отсутствие привычки к крепкому напитку дало о себе знать. Адон тоже не появлялся. После вереницы коротких сновидений, в которых ему попеременно являлись то ужасный Ваал, то его жертвы, умирающие мучительной смертью, священнослужитель наконец забылся глубоким сном.

Из всей четверки героев лишь Проныра присутствовал на утренней трапезе. Лорд Деверелл занял свое место. Любой другой хозяин мог бы найти отсутствие приятелей Проныры странным и даже оскорбительным, но Деверелла это не беспокоило. Фактически это позволяло командующему, опоздавшему на целый час, вовсе не признавать за собой никакой вины, а значит, не мучиться угрызениями совести ни в этот, ни в последующие дни. Офицеры ночной смены, естественно, нажаловались своему командиру на его денщика — не мог-де добудиться командующего, — и Деверелл ни в чем не мог их упрекнуть, хотя поводов для замечаний в последнее время было предостаточно. Зато лорда Деверелла нельзя было обвинить в том, что он оставил захолустное Отрожье без развлечений.

Деверелл, махнув рукой, пригласил офицеров и Проныру к столу.

— Садитесь, — устало промолвил он. — Можете есть.

Офицеры не заставили себя уговаривать. По разговорам кормирцев хафлинг догадался, что они пребывают в дурном настроении. Большинство из них простояли всю ночь на холоде, охраняя укрепления крепости, и сейчас мечтали о теплой постели, но по традиции, прежде чем отправиться спать, они должны были преломить хлеб со своим командиром.

Служанки внесли дымящиеся плошки с горячей кашей. Взглянув на овсянку, Деверелл с отвращением отодвинул ее в сторону, тогда как хафлинг набросился на еду с завидным аппетитом. Блюда из вареных злаков нравились ему больше, чем жаркое из мяса и сладости.

— Хранитель механизмов сказал мне, что этой ночью ты влез в его кабинет, — обратился Деверелл к хафлингу.

— Необходимость заставила, милорд, — проглотив кашу, ответил Проныра.

— Да, я слышал, — печально покачал головой Деверелл. — Благодарю тебя за находчивость.

— Не стоит, милорд. Это лишь благодарность за ваше гостеприимство.

Хотя хафлинг и вырос в Черных Дубах, он повидал достаточно, чтобы уметь ответить как подобает.

По залу пробежал шепоток одобрения. Командующий попробовал улыбнуться и склонил голову.

— Приятно слышать твои слова, но я должен принести извинения. Я обещал вам безопасность, но не сдержал слово, а это вопиющее нарушение хозяйского долга.

— В этом нет твоей вины, лорд Деверелл, — прозвучал голос Миднайт, вошедшей в зал.

Деверелл и остальные офицеры встали, приветствуя женщину.

— Леди Миднайт, — отметил Деверелл, — сегодня вы просто прекрасны.

Оценив лестное замечание, Миднайт улыбнулась — она знала, что выглядит уставшей. Чародейка подошла к столу и продолжила:

— Не стоит извиняться перед нами. Нашим противником был сам Ваал, бог Убийства.

За столом начали перешептываться. Чародейка только что подтвердила слухи, распространявшиеся всю ночь по крепости. Некоторые из мужчин нервно посмотрели в окно, туда, где во внутреннем дворе внутри янтарной тюрьмы сидел Ваал.

— Вы ничего не могли сделать, — добавил Проныра. — Никто не смог бы остановить его.

— Но ведь тебе-то удалось его задержать, друг хафлинг, — возразил Деверелл, указывая Миднайт на место за столом. — А может, тебе стоит стать моим капитаном?

Один из офицеров, капитан Бересфорд, нахмурился. Нахмурилась и Миднайт. За несколько дней она хорошо узнала Проныру и привязалась к нему, а сообразительность хафлинга уже дважды спасала жизни ей и ее спутникам.

— Я знаю, что ты путешествуешь с Миднайт совсем недолго, — продолжал лорд Деверелл. — И если ты пожелаешь остаться, я буду только рад. Я всегда найду применение людям с острым умом.

— Вы мне льстите, — возразил Проныра, удивленный предложением лорда. Длинноногие крайне редко наделяли хафлингов властью.

Миднайт прикусила губу. Если Проныра примет предложение, ей останется лишь поздравить его и изобразить радость.

— Я бы не против, — сказал хафлинг, вглядываясь в мутные глаза Деверелла. — Но вынужден отказаться. Наши с Миднайт пути пока что проходят рядом.

Чародейка с облегчением вздохнула. Проныра, очевидно посчитав, что стоит разъяснить свою позицию, добавил:

— Я еще не свел счеты с бандой зентиларов, которые преследуют моих друзей.

— Черные Дубы… — заметил Бересфорд, отодвинув пустую плошку в сторону.

Проныра кивнул:

— Как вы узнали?

— Перед рассветом сорок хафлингов проходили этой дорогой. Они шли по следу зентильского отряда, который наш патруль прогнал этой ночью.

— Наверняка те же самые зентилары загнали вас сюда, — прибавил лорд Деверелл.

— Я должен идти, — воскликнул Проныра, спрыгивая со стула. — Куда они направились?

— Терпение, мой друг, терпение, — остановил его лорд Деверелл. — Они наверняка ушли на запад, а те земли принадлежат зентиларам — если вообще принадлежат кому-либо. Ты не найдешь там ничего, кроме несчастья. И поступишь мудро, если откажешься от мести и примешь мое предложение.

— Если бы это было лишь делом мести, я бы так и сделал, — вздохнул Проныра.

Он подразумевал именно то, что сказал. Хафлинг очень хотел возвратить должок разрушителям Черных Дубов, но так же хорошо знал, что из преследования убийц по просторам Танской равнины не выйдет ничего путного.

Однако у Проныры не было выбора. Когда зентилары напали на деревню маленького народца, хафлинг лишился своего меча. Теперь он хотел отплатить зентиларам и вернуть меч. Этот кусок металла обладал собственной волей — силой, которая долгое время подавляла Проныру, заставляя его убивать часто и без разбора. И если бы отсутствие красного клинка не сводило хафлинга с ума, он бы с радостью избавился от меча.

Но какое-то навязчивое, глупое желание вернуть меч подчинило себе все мысли Проныры. С тех самых пор, как он лишился клинка, хафлинг не мог заснуть ни на час. Прежний владелец меча превратился в умалишенного, прежде чем погиб при необдуманной попытке вернуть себе магическое оружие. И Проныра знал, что вскоре признаки его собственного безумия станут проявляться намного сильнее.

Командующий ошибся, приняв отчаяние в глазах хафлинга за решимость.

— Делай так, как велит тебе честь. Неважно, чего хочу я, ведь я не могу приказать тебе остаться.

Проныра поклонился Девереллу:

— Благодарю вас за гостеприимство. — Затем хафлинг повернулся к Миднайт. — Пожалуйста, попрощайся с Келемваром и Адоном за меня.

— Куда ты собрался? — удивилась Миднайт, поднимаясь со стула.

— На поиски зентиларов, разрушивших мой дом, — ответил хафлинг, с волнением поглядывая на дверь. — Как мне помнится, ты не хотела встречаться с ними.

Миднайт не придала значения колкому замечанию Проныры.

— Ты собираешься догнать своих и присоединиться к ним? — предположила она.

— Они не примут меня, ты сама это знаешь, — пожал плечами Проныра.

— Зентиларов двадцать, а ты один, — сказал Деверелл и недоверчиво покачал головой.

— Ты случаем не сошел с ума? — добавила Миднайт, схватив хафлинга за плечо.

Заметив, что кормирские офицеры с интересом прислушиваются к их беседе, Проныра замялся. Миднайт ничего не знала о проклятии меча. О нем не знал никто, и хафлинг решил, что будет разумнее оставить все в тайне.

— Я пробирался в лагеря, которые охранялись и получше, — фыркнул он, вырываясь из хватки Миднайт.

— А что потом? — поинтересовалась она. — Ты перережешь горло двадцати спящим зентиларам?

На этот раз хафлинг призадумался.

— Я должен идти, — наконец сказал он.

— Тебя убьют! — выкрикнула Миднайт и сжала кулаки, негодуя на упрямство маленького человечка.

— Возможно, и нет, — заметил лорд Деверелл, обращаясь к хафлингу. — Мы часто посылаем патрули на Танскую равнину. Сейчас как раз настал срок для очередной вылазки. Если ты поедешь с ними, то будешь в безопасности, пока не отыщешь этих зентиларов.

Но прежде чем Проныра ответил, командующий повернулся к Миднайт:

— Этот патруль может проводить вас до перевала Желтого Змея, если вы собираетесь идти этим путем.

Несколько офицеров удивленно изогнули брови и в который раз возблагодарили богов за то, что несут службу исключительно в гарнизоне.

— Мы с радостью примем ваше предложение, — согласилась Миднайт.

Путешественники еще не обсуждали новый маршрут в Глубоководье, но чародейка знала, что Адон и Келемвар не будут возражать. Героев загнали так далеко на север, что двигаться полным опасностей путем через Танскую равнину и перевал Желтого Змея было бы много проще, чем идти на юг и искать там караван.

— Вот и замечательно, — утомленно буркнул Деверелл. — Я прикажу собрать вас в дорогу. Вам понадобятся горные пони, одежда для холодной погоды, оружие, веревки, карта…

Кайрик в наброшенном на плечи мокром плаще сидел, съежившись, у большого валуна. Взметнувшиеся ввысь белые пики гор, словно щенки, присосавшиеся к брюху матери, подпирали серое небо. Отряд Кайрика стоял лагерем на расположенном у подножия высокой скалы поле, усыпанном валунами, — единственном ровном пространстве в пределах нескольких миль. Это поле являлось вершиной скалистого уступа, обращенного к ведущей из Отрожья дороге.

Мягкий, прохладный ветерок, пролетая над долиной, приносил с собой кисловатый аромат сорных трав. Кое-где среди каменных глыб прятались от ветра невысокие кустики, однако деревьев не было.

Рядом с Кайриком стоял Далзель. Только что он передал своему командиру вполне разумное, по мнению лейтенанта, требование солдат.

— Нет, костер разжигать нельзя, — ответил Кайрик.

Всю ночь моросил холодный дождь, а утром вместо солнца на небе появился гигантский глаз насекомого. Его зеленые лучи несли только свет, оставаясь холодными и вызывая у и без того уже павших духом зентиларов дополнительное недовольство. К счастью, в полдень небо затянуло облаками, и день по крайней мере стал походить на обычный пасмурный денек.

Но холод не беспокоил Кайрика. Хотя вода в его фляге превратилась в лед, вора согревало странное тепло, как будто он сидел перед костром. Кайрик не совсем понимал, откуда берется тепло, однако подозревал, что в этом как-то замешан красный меч.

— Мы совсем не подготовлены к горным прогулкам, — ворчал Далзель, чьи уши и нос побелели от холода. Лейтенант посмотрел в ту сторону, где сидели девятнадцать съежившихся зентиларов. — Ребята замерзли и проголодались.

Один из зентильских солдат с самого рассвета почти каждую минуту издавал протяжный, страдальческий крик, который пугал лошадей и выводил Кайрика из себя.

— Никаких костров, — повторил вор. Несмотря на то, что его люди мерзли, они не могли жечь костры, поскольку нет огня без дыма, а дым можно заметить за несколько миль. — Когда разведчики найдут Миднайт и мы двинемся в путь, парни согреются.

— Слабое утешение, — фыркнул Далзель, растирая руки. — Половина наших к тому времени перемерзнет.

— Пошевели мозгами! — вспылил Кайрик и ткнул острием меча в ближайший камень. — Это мы. — Вор переместил острие клинка на несколько дюймов к востоку. — А это Отрожье. Кормирцев более пяти сотен; их патрули рыщут повсюду.

При упоминании Отрожья Далзель вздрогнул. Прошлой ночью зентилары разбили лагерь в миле от крепости. Кормирский патруль из пятидесяти человек застал их врасплох. Потеряв нескольких человек, Кайрик увел оставшихся в горы.

Верхом на приспособленных к горным тропам пони кормирцы шли по следу врага почти всю ночь. Зентилары смогли избавиться от погони, лишь устроив засаду в узком ущелье. Остаток ночи они провели в поисках дороги и места для лагеря. Двигаясь по горной местности, зентильский сержант Фэйн неудачно упал, сломав себе обе ноги. Две лошади сорвались со скал, а многие из оставшихся животных разбили копыта и теперь хромали. Увидев кормирских пони, Далзель поначалу лишь усмехнулся, однако теперь он охотно обменял бы троих человек на дюжину этих надежных лошадок.

Кайрик передвинул кончик меча чуть севернее точки, изображающей лагерь зентиларов.

— Дальнеморские топи. Обиталище людей-ящеров. — Клинок переместился немного западнее. — Темная Твердыня — зентильское укрепление.

— По крайней мере с севера нам ничего не угрожает, — заключил Далзель. — Но гарнизон Темной Твердыни сильно пострадал в битвах за Долину Теней и Тантрас.

Снова раздался вопль Фэйна, и лошади тревожно заржали. Кайрик и Далзель на мгновение замолчали, взглянули на сержанта, а затем снова вернулись к прерванному разговору.

— Как раз Темной Твердыни нам и нужно бояться, — вспылил Кайрик. — Потеряв большую часть своих людей, командующий крепостью, несомненно, озабочен пополнением своего гарнизона. Его отряды рыщут по Танской равнине в поисках новобранцев. Неужели ты думаешь, что нас оставят в покое?

Далзель нехотя кивнул.

— Согласен, — промолвил он. Клубы пара от его дыхания поднимались в морозном воздухе. — Мы застрянем на гарнизонной службе до конца наших дней.

— Если нас не примут за дезертиров, — добавил Кайрик.

Далзель вздрогнул.

— Да, я себе такого не пожелаю. Уж лучше буду воевать с кормирцами, чем попаду на дыбу по обвинению в дезертирстве.

— Сам видишь, у тебя нет выбора, — огрызнулся Кайрик.

Какое-то поразительно сильное желание убить лейтенанта охватило все существо вора. Он было уже взмахнул мечом, но, осознав свое намерение, вовремя остановился. Вор закрыл глаза и постарался успокоиться.

— Что-то не так? — спросил Далзель.

Кайрик открыл глаза. Гнев прошел, но место его заняло какое-то наваждение — страстное желание крови, настолько сильное, какого вор никогда еще не испытывал. Однако эта страстность пришла извне, что по-настоящему сердило Кайрика.

— Иди лучше проверь караулы, — проворчал вор, подыскивая предлог, чтобы отослать Далзеля подальше от себя. — И дай мне знать, когда из Отрожья вернутся наши разведчики.

Далзель подчинился приказу немедленно и без вопросов. Ему совсем не хотелось раздражать попусту своего вспыльчивого командира.

Кайрик с облегчением вздохнул, затем положил меч себе на колени. Клинок побледнел и из багряно-красного сделался розоватым. Теперь вор почувствовал какую-то жалость к мечу.

Забавно. Чувство сожаления к куску железа, как и жажда крови лейтенанта, не имело никакого отношения к личности Кайрика.

Снова раздался вопль Фэйна, испытывая нервы вора.

«Убей его». — Мягкий женский голос непрошеным гостем вторгся в сознание Кайрика. Он тут же скинул меч с колен и вскочил на ноги, а клинок со звоном упал на каменистую землю.

— Ты живой! — прошипел Кайрик, в первый раз ощутив леденящее прикосновение холода.

Меч молчал.

— Отвечай!

Но единственным ответом стал жалобный стон Фэйна. Кайрик поднял меч и тут же ощутил прилив тепла. Желание прикончить Фэйна снова вернулось, но вор не предпринял никаких действий. Вместо этого он присел и снова положил меч себе на колени.

— Я не собираюсь убивать его, — сказал Кайрик, уставившись на клинок.

На глазах у вора меч начал бледнеть. Страсть и разочарование боролись в душе Кайрика. Клинок постепенно терял цвет, а вор все глубже и глубже погружался в забытье. К тому времени, как меч стал совершенно белым, вор уже ни в чем не отдавал себе отчета.

— Я голодна, — раздался детский голос за спиной Кайрика.

Он поднялся и посмотрел назад. Девочка четырнадцати, возможно, пятнадцати лет стояла перед вором. Ее красное прозрачное платье намекало на вступающую в силу женскую зрелость, выдавая при этом полдюжины обтянутых кожей ребер и раздувшийся от голода живот. Черные атласные волосы обрамляли исхудавшее лицо, а глаза наполняли усталость и отчаяние.

За спиной девочки простиралась бескрайняя белая равнина. Земля под ногами Кайрика стала ровной, словно крышка стола. Камни, на которых сидел вор, исчезли так же, как и окружающие его горы и меч.

— Где я? — спросил Кайрик.

Не обращая внимания на заданный вопрос, девочка бросилась на колени.

— Кайрик, пожалуйста, помоги мне, — взмолилась она. — Уже много дней я не брала в рот ни крошки.

У вора не было необходимости справляться о том, как девочка узнала его имя. Меч и она являлись одним целым. Девочка переместила вора в иное измерение, туда, где могла предстать перед ним в истинном обличии, к тому же более миловидном.

— Выведи меня отсюда! — потребовал Кайрик.

— А ты накорми меня.

— Но чем?

— Накорми меня Фэйном.

Ее просьба, возможно, ошеломила бы Миднайт и Келемвара, но Кайрик не почувствовал отвращения к подобной дикости. Напротив, он лишь нахмурил брови, обдумывая слова девочки. Затем помотал головой:

— Нет.

— Но почему? — не унималась девочка. — Ведь Фэйн ничего для тебя не значит. Так же как и все остальные твои солдаты.

— Да, это верно, — согласился Кайрик. — Но только я решаю, когда им умереть.

— Я слаба. И если не получу пищи, нам не выбраться отсюда.

— Не лги, — предостерег Кайрик.

У него появилась кое-какая мыслишка. Не сводя глаз с девочки, он сосредоточился. Возможно, девочка управляла его воображением, и достаточно было обыкновенного усилия воли, чтобы освободиться от ее пут.

— Я умираю! — вновь взмолилась девочка и, сумев сделать лишь пару шагов, рухнула к ногам вора.

Ее пронзительный вопль помешал Кайрику. Они по-прежнему оставались в белой пустыне. Кожа у девочки стала серой и выглядела так, будто она и впрямь вот-вот умрет.

— Тогда прощай, — пожал плечами Кайрик.

Глаза девочки остекленели.

— Умоляю тебя. Сжалься надо мной.

— Нет, — прорычал вор, посмотрев на девочку таким же невидящим взглядом. — Это невозможно.

Какой бы ни была истинная сущность меча, она, без сомнения, была жестока и изменчива. Кайрик понимал, что уступить просьбе оружия — значит сделаться его рабом.

Обхватив голову, девочка начала рыдать. Но Кайрик не обращал на нее внимания и только смотрел вниз, пытаясь представить себе груду серых камней, служившую ему сиденьем. Когда и это не помогло, вор обратил взгляд к небу и попробовал увидеть там мягкие, извилистые линии облаков.

Но и там все оставалось белым-бело.

Кайрик огляделся по сторонам, пытаясь найти высокие пики гор, окружавшие его всего несколько минут назад. Но они тоже исчезли.

— Неверие не спасет тебя, — сказала девочка, словно читая мысли вора. Голос ее стал глубже и ниже.

Кайрик посмотрел на девочку. Теперь она стала женщиной. Красное платье обтягивало полное, округлое тело. Белая пустыня превратилась в поднимавшуюся над землей белую постель, на которой лежала женщина.

— Ты в моем мире, — промурлыкала она. — И он столь же реален, как и твой.

Кайрик не знал, верить ей или нет, но хорошо понимал, что это не имеет значения. Так ли все было на самом деле, как утверждала женщина, или она только манипулировала сознанием вора? Но он определенно не мог выбраться из этого места своими силами. Кайрик должен был заставить женщину вернуть его обратно.

— Я принадлежу тебе, — ворковала она. Несмотря на темные круги под глазами, женщина была обворожительна, и Кайрик мог бы поддаться искушению, не знай он, что она лишь заманивает его в рабство.

— Всякий дар имеет свою цену, — сказал вор. — Чего стоишь ты?

Женщина попыталась пустить разговор по другому руслу:

— Когда все вокруг будут мерзнуть, я согрею тебя. Когда тебя ранят, я вылечу твою рану. В бою я дам тебе силы для победы.

Посулы женщины-меча прельстили Кайрика. В ближайшие дни магия пригодится ему. Однако он всячески сопротивлялся желанию присоединиться к ней в постели.

— А чем я должен отплатить?

— Тем, что хочет получить от своего мужчины любая женщина, — ответила она.

Кайрик ничего не сказал. Смысл подобного заявления мог оказаться двойственным. Вор хотел обладать мечом, а не заключать с ним какие-то расплывчатые договоры.

— Давай говорить более определенно, — холодно предложил он. — Я буду кормить тебя только тогда, когда это будет способствовать моим интересам. За это ты будешь служить мне как своему господину.

— Что?! — закричала женщина. Уродливая маска гнева исказила ее лицо. — Ты смеешь предлагать мне стать твоей рабыней?

— У тебя нет иного выбора, — хмыкнул Кайрик. — Служи мне или голодай.

— Как раз голодать будешь ты! — огрызнулась обитательница меча, обнажив два длинных клыка.

За спиной Кайрика что-то затрещало, и он быстро повернулся. Грязная, серая стена выросла там, где всего несколько мгновений назад была пустота. Затем еще одна стена появилась справа, слева выросла третья. Вор снова повернулся, и в тот же миг возникли четвертая стена и потолок. Под ногами оказался твердый и грязный пол. Вдруг вор понял, что очутился в тюрьме.

Женское тело, проглядывающее сквозь прозрачное кроваво-красное платье, теперь являло собой лишь уродливое и отпугивающее подобие женской красоты. Впалые глаза светились холодным блеском ненависти и злобы. В руке у ведьмы появилась пара серебристых оков. Она шагнула к Кайрику:

— Отдай мне Фэйна.

Выставив пальцы-когти, женщина приближалась к Кайрику — казалось, не пройдет и пары секунд, как она растерзает его. Но он не отступил ни на шаг и не выказал страха. Отступить означало сдаться, превратиться в ее раба — и Кайрик решил, что скорее сгниет в самой грязной темнице, чем станет служить кому-то, кроме себя самого.

— Я хочу Фэйна! — прошипела женщина, открывая кольцо оков.

И когда ведьма уже потянулась за рукой Кайрика, он со всей силы ударил ее кулаком прямо в челюсть. Женщина, раскрыв от удивления рот, отступила. Вор ударил снова. Но на этот раз женщина перехватила его кулак.

— Глупец! — вскричала она и свободной рукой защелкнула кольцо на запястье вора. — Ты заплатишь за это!

Кайрик, не мешкая, ударил ее кулаком по голове, снова заставив ведьму удивиться. Женщина выпустила цепь оков и отступила. Недоумение отразилось на ее лице.

— Я же могу убить тебя, — задыхаясь, произнесла она, как будто удивляясь тому, что должна упоминать о подобном исходе.

— Да, можешь. Если хочешь сдохнуть от голода! — фыркнул Кайрик и начал наматывать на руку цепь, свешивающуюся с его запястья. Почти двухфутовая цепь, соединявшая кольца оков, могла стать хорошим оружием. — Верни меня в мой мир.

Женщина усмехнулась:

— Не раньше, чем ты накормишь меня.

— Тогда мы оба умрем, — спокойно заявил Кайрик. Вор нанес удар цепью, и ведьма едва сумела увернуться.

— Остановись! — прошипела она.

Ее лицо являло собой смесь разочарования и страха. Прежде ей не приходило в голову, что вор, невзирая на заточение, будет сопротивляться.

Но Кайрик снова взмахнул цепью, и в тот же миг оковы исчезли, растворились в воздухе. Без промедления он набросился на ведьму и ударил ее кулаком в подбородок. С мучительным хрипом она повалилась на спину.

— Ты моя! — прорычал Кайрик. — Делай, как я сказал!

Вместо ответа женщина подсекла ноги вора, и тот полетел на пол.

Вскочив, она бросилась на Кайрика. Он перекатился влево, и ведьма успела лишь располосовать ему спину своими когтями. Поднявшись на колени, вор столкнулся лицом к лицу с отвратительной старухой. Она сильно ударила его локтем в челюсть, и голову вора откинуло назад.

Но Кайрик не мог позволить себе лишиться сознания. Он хотел обладать мечом, а значит, должен был противостоять самому страшному проявлению внутренней природы клинка. Вор ухмыльнулся и врезал кулаком старухе в висок, затем молниеносно вскочил на ноги и другой рукой обхватил шею ведьмы.

В отместку женщина ударила Кайрика в грудь, едва не остановив ему дыхание. Тем не менее ему удалось обойти старуху и встать за ее спиной. Сцепив пальцы обеих рук в замок, вор со всей мочи сгибал правую руку в локте, сдавливая горло карги.

Лицо ведьмы побелело. Она оскалила зубы и вцепилась своими тонкими и длинными пальцами в руку вора. Кайрик усилил нажим. Когти карги еще сильнее вонзались в плоть вора, оставляя на его руке глубокие борозды.

Кайрик не уступал, и тогда женщина перестала драть его когтями. Вместо этого она попыталась дотянуться до его глаз, но вор увернулся. После этого старуха попробовала добраться до грудной клетки своего противника. Но сил у нее уже почти не оставалось, и атака не удалась.

— Верни нас назад! — приказал Кайрик. — Или, клянусь, я придушу тебя!

Старуха опустила руки, но вор не ослабил своей хватки. Спустя некоторое время тело ведьмы обмякло, голова опустилась на плечо. Глаза закатились. Прошло еще несколько секунд, и очертания женского лица начали расплываться, превращаясь в белое пятно.

— Верни нас назад! — повторил Кайрик, несколько понизив голос.

То, что он видел перед собой, напоминало теперь белую лужу.

— Командир, с тобой все в порядке?

Кайрик посмотрел в ту сторону, откуда донесся голос, и увидел Шепарда, одного из зентиларов. За ним вор разглядел еще пятерых солдат.

— Я вернулся, — задыхаясь, проговорил Кайрик. Так оно и было. Он стоял возле валуна, держа в руке свой короткий, совершенно белый меч.

— Но разве ты куда-то отлучался? — удивился Шепард.

Перед этим он и другие его сослуживцы наблюдали за тем, как Кайрик спорит сам с собой и размахивает своим мечом. Некоторые — включая и Шепарда — начали подозревать, что их командир лишился рассудка.

Кайрик помотал головой. Бой не мог быть только игрой воображения. Все воспринималось как действительность.

Он не отвечал, и Шепард продолжил:

— Может, этот холод…

— Мне ничуточки не холодно! — раздраженно рявкнул Кайрик. — А знаешь ли ты, какое наказание положено тому, кто приблизится к своему командиру без разрешения?

Вор не представлял, как ему объяснить то, что с ним произошло, и решил вообще ничего не объяснять.

— Прошу прощения, милорд, — поклонился Шепард. — Но…

— Оставь меня, пока я не приказал тебя высечь!

Солдаты за спиной Шепарда с облегчением вздохнули и начали расходиться. Раздражительность командира убедила солдат в том, что он снова в своем уме.

Шепард несколько секунд обиженно смотрел на Кайрика, а затем снова наклонил голову.

— Как хочешь. Но на твоем месте я бы показал эти царапины Далзелю, — посоветовал солдат и ушел.

Кайрик взглянул на свои руки: они все были в порезах и ранах. Он улыбнулся.

— Я победил! — прошептал он. — Этот меч — мой.

Вложив клинок в ножны, вор присел на камни. Он накрыл свои раны плащом, и минуты опять потекли мирно; тишина нарушалась лишь воплями Фэйна. Впрочем, крики сержанта уже не казались вору столь раздражающими, как прежде.

Через час, спотыкаясь о камни, подошел Далзель. Он выглядел взволнованным.

— Из Отрожья вернулись разведчики, — доложил он. Хотя лейтенант и заметил раны на руках Кайрика, но не стал тратить времени на расспросы.

— Ну и? — Вор поднялся на ноги.

— Женщина и ее спутники скачут по этой дороге.

— Готовьте засаду, — резко приказал Кайрик.

Далзель поднял руку:

— Есть еще кое-что. Вместе с ними — пятьдесят кормирцев.

Кайрик выругался. Двадцать зентиларов не справятся с большим патрулем.

— Кормирцы в конце концов отделятся от них. Нам придется идти следом.

Далзель помотал головой:

— Они следят за своими тылами.

— Тогда мы пойдем впереди.

Далзель улыбнулся:

— Да. Они не предусмотрели такой возможности.

— Поднимай людей, — скомандовал Кайрик, набрасывая окровавленный плащ на плечи.

Но лейтенант не двинулся с места.

— И еще кое-что.

— Что же? — сердито спросил Кайрик, подбирая с земли седельные сумки.

— Сегодня утром караульный видел, как по дороге проследовал отряд из сорока хафлингов. Они не заметили нас, но караульный считает, что хафлинги искали наши следы.

— Хафлинги? — удивился вор.

— Да. Они в полудне пути впереди. Но в любой момент могут понять, что упустили нас, и повернуть назад.

Кайрик снова выругался. Ему не нравилась перспектива оказаться между хафлингами и кормирцами. С хафлингами он бы еще смог совладать, но стычка с ними отвлечет его.

Снова раздался душераздирающий вопль Фэйна. Повторенный горным эхом, он заставил содрогнуться обоих мужчин. Ввиду возможной угрозы со стороны кормирцев и хафлингов стало ясно, что раненого придется заставить замолчать.

— Вечером, — хитро прищурился Кайрик, на миг позабыв о Фэйне, — пошли несколько человек вперед, чтобы оставить ложный след. Пусть он заведет хафлингов к нашим друзьям из Темной Твердыни.

Данзель ухмыльнулся:

— Поэтому-то ты у нас и командуешь. Но что будем делать с…

— С Фэйном? — договорил за своего лейтенанта Кайрик.

С кривой улыбкой на губах он подошел к раненому сержанту и разогнал толпящихся вокруг него солдат. Далзель последовал за командиром.

— Как ты собираешься поступить с ним? — спросил он, подойдя ближе.

— Он не может сидеть в седле, — ответил Кайрик, обнажая меч. — А даже если и сможет, то сразу выдаст нас. Заткни ему рот!

Далзель нахмурился. Ему совсем не нравилось убийство одного из своих солдат.

— Выполняй! — приказал Кайрик.

Лейтенант тотчас повиновался, и вор вонзил свой меч в грудь Фэйна. Тот едва смог оказать сопротивление — пытаясь кричать, он укусил Далзеля за руку. Через миг, когда Кайрик вынул клинок из раны и стер с него кровь, меч победно засветился розовым светом.