"Марина Деникина-Грей. Генерал Деникин: воспоминания дочери " - читать интересную книгу автора

будоражили умы. То говорили о свержении царя и о победе революции, то
утверждали нечто противоположное. Во всех городах Маньчжурии, куда прибыло
пополнение готовых к бою, но оказавшихся не у дел солдат, возникали
беспорядки. Не столько потому, что они поддались пропаганде Советов, сколько
просто оттого, что мечтали как можно скорее отправиться домой.
Главнокомандующий в конце концов изменил программу возвращения войск и отдал
приказ уезжать в последнюю очередь тем, кто прибыл первым.
Зная о вошедшей в поговорку безалаберности солдат, ответственные за
транспорт наметили пункты на всем протяжении пути, где им будут выдаваться
денежные и продовольственные пайки. Но демобилизованные потребовали, чтобы
им выдали все сразу в момент отправления в денежном выражении. Результат
оказался самым плачевным. Вагоны штурмовались пьяными солдатами - деньги
пропивались сразу же, как только их получали. На следующих станциях толпы
уже голодных людей грабили буфеты, разоряли все ближайшие лавочки.
10 ноября Деникин добился, наконец, места в поезде. Он едва узнавал
места, которые проезжал менее двух лет назад. Стены вокзалов были обклеены
афишами, на перронах развевались флаги, торговцев нигде не было видно.
Мелькали новоявленные "народные республики" - Иркутск, Красноярск, Чита...
Эти "республики", плохо координировавшие свои действия, составляли
противоречившие друг другу железнодорожные расписания, и приходилось часами
ждать на запасных путях. Из-за периодических забастовок поезда на несколько
дней застревали на станциях. Буфеты опустошались, приходилось
довольствоваться продуктами, купленными в Харбине.
Так прошел месяц. И вот однажды, проснувшись на запасном пути,
пассажиры обнаружили, что их паровоз исчез. Солдаты одного из составов с
вышедшим из строя паровозом заявили, что они имеют право ехать первыми, и
ночью забрали чужой.
"Это становится невыносимым, - заявил Деникин, обратившись к группе
офицеров, ехавших вместе с ним. - Необходимо что-то делать".
Полковника, прежде других получившего это звание, избрали "комендантом
поезда". Был провозглашен "закон военного времени". В каждом вагоне
назначили ответственного, выделили двух человек для охраны будущего
паровоза. Для выполнения всех этих задач офицеров оказалось недостаточно,
пришлось обратиться к солдатам, до отказа заполнявшим вагоны. Добровольцев
нашлось немного. Офицеры и несколько гражданских лиц устроили складчину и
выдавали каждому согласившемуся по 60 копеек в день.
Против нового порядка высказались лишь бывшие железнодорожники, ранее
мобилизованные и теперь возвращавшиеся домой. Но никто не обратил на это
внимания, все были заняты поиском нового паровоза.
Как раз в это время на станцию подошел поезд с "первоочередниками".
Вооруженный отряд отцепил паровоз под возгласы протеста не осмеливавшихся
выступить открыто солдат. Грозный вид офицеров убедил машиниста подчиниться,
и поезд отправился в путь.
Мимо проносились станции, где предупрежденные по телеграфу
представители комитетов или Советов тщетно пытались помешать продвижению
состава. Иногда приходилось останавливаться, чтобы пополнить запасы воды и
топлива. Вот и Урал. До Москвы оставалось лишь несколько дней пути. Увы, в
Самаре движение оказалось парализовано, а пути забиты стоящими поездами.
Машинисты начали забастовку, которая, как они заявили, "будет длиться не
меньше недели".