"Марина Деникина-Грей. Генерал Деникин: воспоминания дочери " - читать интересную книгу автора

понравиться дяде царя, Куропаткин пассивно выполнял эти приказы, добавляя к
ним свои указания следующего рода: "В решительный бой с превосходящими
силами противника не вступать".
Такие рекомендации вынуждали генералов отдавать приказ к отступлению
там, где это не было оправдано ситуацией, и даже перед лицом равного им по
силам противника. Русские оставляли плацдарм за плацдармом.
Тем не менее, подкрепление, пришедшее из европейской части России,
уравновешивало силы противников: 193 000 солдат и 758 орудий у русских и 150
000 солдат и 648 орудий у японцев. Куропаткин писал в приказе: "Пришло для
нас время заставить японцев повиноваться нашей воле, ибо силы Маньчжурской
армии стали достаточны для перехода к наступлению".
Прошел слух о возможном отъезде наместника. И действительно, 26 октября
Алексеев был отозван. Моральный дух армии поднялся. Все вновь заговорили о
победе.
Когда офицер, осуществлявший назначения в главном штабе Маньчжурской
армии, предложил Деникину пост начальника штаба генерала Ренненкампфа,
командующего Забайкальской казачьей дивизией, он добавил:
- Вы можете отказаться. Ренненкампф слывет за человека, который не
очень дорожит своими людьми. Говорят, головы у них плохо держатся на
плечах...
- Я знаю, но я с радостью приму это назначение. Господь милостив.
И вот Антон с двумя ординарцами и лошадью, везущей его скромный багаж
то галопом, то рысью, то еле двигаясь, пробирается через горы,
простирающиеся вдоль Ляодунского полуострова, на крайнем юге которого
постоянно взывал о помощи осажденный Порт-Артур.
Офицеры штаба Ренненкампфа жили все вместе в одной фанзе. Вдоль стен
стояли "каны" - нечто вроде кирпичных нар, покрытых циновками и постоянно
подогреваемых, чтобы просушить их. В глубине небольшая перегородка
обеспечивала генералу минимум уюта. Большинство солдат жили в глубоких
землянках, прорытых в хрупкой глине. Спали они на подстилках из соломы.
Добраться до горного селения Цинхечен было достаточно трудно из-за
бездорожья, поэтому сюда редко заглядывали интенданты. Хлеба не хватало, его
заменяли печеными лепешками, но в мясе недостатка не было, поскольку
выручало обилие местного скота.
Деникин составил представление о своем начальнике уже в первой
перестрелке. Это был мужественный человек, всегда рвавшийся в бой, но
вынужденный отступать независимо от того, каковы были силы противника.
Подчиненные восхищались им и с готовностью выполняли приказы, но, чувствуя
отношение к себе как к "пушечному мясу", не любили его. Ренненкампф оказал
самый сердечный прием своему новому начальнику штаба, но отношения между
ними никогда не переходили границ взаимного уважения.
19 ноября подполковник Деникин принял боевое крещение. В этот день
генерал, уставший от долгого бездействия, решил "немного подразнить"
противника. Три батальона и два взвода с четырнадцатью пушками отправились в
путь. Люди и лошади спустились в ущелье, казаки взобрались на возвышавшуюся
над ними скалу, чтобы прикрывать их продвижение.
Утро выдалось ясным. Стук сапог и копыт по земле сопровождался
раздражающим жужжанием невидимых мух. Остановка. Деникин, присев на камень,
начал писать свой первый рапорт. Подошел Ренненкампф:
- Мои поздравления, Антон Иванович.