"Антон Иванович Деникин. Очерки русской смуты (том 5) " - читать интересную книгу автора

Барон Врангель называл имена двух кандидатов - Науменко и Покровского.
Я считал дальнейшее вмешательство в компетенцию Рады ненужным и ответил,
что, "не зная обстановки на Кубани, воздерживаюсь от участия в этом
деле...".
Покровский был настойчив. 11 ноября по аппарату между ним и генералом
Врангелем происходил разговор:

Генерал Покровский: Отставка Александра Петровича{140} воспринята
в окончательной форме. До восьми часов были заседания в отделах, обсуждались
кандидатуры, выдвинуты: Науменко, Улагай, Филимонов, Успенский. Меня
боятся... Полагаю, что нужно применить форс-мажор.
Генерал Врангель: ...У Улагая шансов никаких нет, да, кроме того,
он на это дело не пойдет. Филимонов здесь совсем неприемлем, и
главнокомандующий разрешил мне определенно об этом сказать. Все решится
между Вами и Науменко. В это дело теперь нам вмешиваться не следует.

Рада избрала атаманом генерала Н. М. Успенского, большого доброжелателя
Добровольческой армии, и своим председателем Скобцова. Формирование кабинета
поручено было Сушкову, стоявшему ранее уже во главе правительства в начале
1919 года.
Новый атаман после своего избрания заявил Раде: "Я считаю долгом
заявить, что я, как гражданин и кубанский казак, глубоко оскорблен и
потрясен событиями последних дней. Надеюсь на вашу мощную поддержку;
опираясь на вас, я сделаю так, что события, имевшие место в прошедшем, не
будут иметь места в будущем. Я сделаю так, чтобы никакие посторонние силы не
мешали строить нашу жизнь так, как нам угодно".
Хотя в этом заявлении слышалось осуждение, но это была скорее дань
чувству обиды, затаенному Радой. "Посторонние силы" не посягали более на
"свободу народа", а политика атамана направлена была на борьбу с
большевиками и на объединение с командованием.
Власть, таким образом, перешла к "линейской" группе. И хотя "Коп" и
другие правительственные органы продолжали еще по инерции свою деятельность,
восстанавливавшую казаков против власти Юга, хотя оставшиеся самостийники...
перенесли в подполье свою "политическую работу", и в частности агитацию в
пользу дезертирства и зеленоармейства, но кубанское казачество отнеслось к
происшедшим событиям спокойно. И можно было думать, что укрепление новой
власти остановит тот процесс разложения, который в течение более года точил
организм Кубани, поражая день за днем, шаг за шагом ее армию.
Но судьба судила иначе.
Через месяц Н. М. Успенский, обходивший часто лазареты, заразился
сыпным тифом и вскоре умер во цвете лет и сил. В конце декабря собралась
вновь Краевая Рада для выбора атамана. Обстоятельства в это время были для
нас несравненно хуже: Вооруженные силы Юга потерпели неудачу и, оставив
Украину и север Донской области, ушли за Дон. Падало обаяние силы и вместе с
ним авторитет Южной власти.
Это сразу почувствовалось в Раде. Она отменила все изменения кубанской
конституции и постановления свои в ноябрьские дни и вернула к власти
самостийников. Атаманом был избран генерал Букретов, лицо еврейского
происхождения, чуждое Кубанскому войску, не имевшее перед ним никаких заслуг
и состоявшее перед тем под следствием по обвинению в злоупотреблениях в