"Антон Иванович Деникин. Очерки русской смуты (том 3) " - читать интересную книгу автора

недолговечно и что штыками своими Добровольческая армия принесет вскоре
северу освобождение, а вместе с ним хлеб, уголь и нефть.
Мечты!..
Спускалась уже ночь, замирали последние отзвуки артиллерийской стрельбы
где-то на севере, а от колонны Маркова не было никаких известий. Наконец,
пришло донесение:
"Станция Шаблиевская взята...
Генерал Марков смертельно ранен..."
11 июня Марков очистил от мелких большевистских банд район между Юлой и
Манычем и приступил к операции против Шаблиевки. Станция оказалась занятой
сильным отрядом с артиллерией и бронепоездами. Взять ее в этот день не
удалось. Весь день 12-го продолжался тяжелый и упорный бой, вызвавший
серьезные потери, и только к вечеру, очевидно, в связи с общей обстановкой
большевики начали отступать. Уходили и бронепоезда, посылая последние,
прощальные снаряды по направлению к брошенной станции. Одним из них вблизи
от Маркова был тяжело ранен капитан Дурасов... Другой выстрел -
предпоследний - был роковым. Марков, обливаясь кровью, упал на землю.
Перенесенный в избу, он мучился недолго, приходя иногда в сознание и
прощаясь трогательно со своими офицерами-друзьями, онемевшими от горя.
Сказал:
- Вы умирали за меня, теперь я умираю за вас...
Наутро 1-й Кубанский стрелковый полк провожал останки своего
незабвенного начальника дивизии. Раздалась команда: "Слушай - на караул!.."
В первый раз полк так небрежно отдавал честь своему генералу: ружья валились
из рук, штыки колыхались, офицеры и казаки плакали навзрыд...
К вечеру тело привезли в Торговую. После краткой литии гроб на руках
понесли мы в Вознесенскую церковь сквозь строй добровольческих дивизий. В
сумраке, среди тишины, спустившейся на село, тихо подвигалась длинная
колонна. Над гробом реял черный с крестом флаг, его флаг, мелькавший так
часто в самых опасных местах боя...
После отпевания я отошел в угол темного храма, подальше от людей, и
отдался своему горю.
Уходят, уходят один за другим, а путь еще такой длинный, такой
тяжелый...
Вспомнились последние годы - Галиция, Волынь, ставка, Бердичев, Быхов,
1-й Кубанский поход... Столько острых, тяжких и радостных дней, пережитых
вместе и сроднивших меня с Марковым... Но не только потерян друг. В армии, в
ее духовной жизни, в пафосе героического служения образовалась глубокая
брешь. Сколько предположений и надежд связывалось с его именем. Сколько раз
потом в поисках человека на фоне жуткого безлюдья мы с Иваном Павловичем,
точно угадывая мысль друг друга, говорили со скорбью:
- Нет Маркова...
В ту же ночь два грузовика со взводом верных соратников, с пулеметами
по бортам везли дорогую кладь по манычской степи, еще кишевшей бродячими
партиями большевиков, в Новочеркасск. Там осиротелая семья покойного - мать,
жена и дети, там "его" полк и десятки тысяч народа отдали последний долг
праху героя, который когда-то учил своих офицеров:
- Легко быть честным и храбрым, когда сознал, что лучше смерть, чем
рабство в униженной и оскорбленной России...
13 июня я отдал приказ по армии: