"Генерал А.И.Деникин "Очерки Русской Смуты" (Том второй)" - читать интересную книгу автора

обратился по радиотелеграфу к "народам мира":
"Братья! В роковой час, когда звучит сигнал боя, сигнал смерти, мы
посылаем вам привет и предсмертное завещание... Наш флот гибнет в неравной
борьбе. Ни одно из наших судов не уклонится от боя, ни один моряк не
сойдет побежденным на сушу...
Мы выполним (свое обязательство) не по приказу какого-нибудь жалкого
русского Бонапарта, царящего лишь милостью революции. Мы исполняем
верховное веление нашего революционного сознания. И наша борьба с
отечественными хищниками дает нам святое право призвать вас, пролетарии
всех стран, твердым перед лицом смерти голосом к восстанию против своих
угнетателей".
Как бы то ни было, новое национальное несчастие должно было, казалось,
всколыхнуть дремавшее народное самосознание и заставить, по крайней мере,
политические верхи переменить свое отношение к вопросу национальной
обороны и соединить свои силы для борьбы.
Этого не случилось. Расчеты Людендорфа оправдались вполне. Петроградом
действительно овладело паническое настроение, но страна и армия в толще
своей отнеслись к новому поражению совершенно равнодушно. В разных сферах
русской общественности и в правящих кругах Балтийская катастрофа вызвала
самые разнообразные, подчас неожиданные отклики.
Буржуазные элементы и печать в жуткой тревоге за судьбы страны
призывали к борьбе с немцами Умирающие исполнительные комитеты также
призывали демократию, но в несколько иной форме "стойко защищать родную
землю" и "напрячь все силы для обороны столицы", угрожаемой вражеским
нашествием и "погромной агитацией, которую явно ведет контрреволюция"
Совет решил, что Керенский желает отдать немцам столицу и что спасение
Петрограда и страны заключается в переходе власти в руки советов и в
скорейшем заключении мира.
Войсковые организации присоединились частью к оборонческой, частью к
большевистской точке зрения Петроградская дума также откликнулась
многоречивыми заседаниями, образованием "центрального комитета
общественной безопасности" и новых пяти комиссий.
Временное правительство постановило эвакуировать Петроград. Это
решение, вызванное не столько стратегической обстановкой или паническим
настроением, сколько желанием освободиться от невыносимого гнета
петроградской революционной демократии, встретило дружный и резкий отпор в
ее рядах: переезд правительства в Москву по словам Троцкого изменил бы
условия борьбы, и Петроград мог оказаться отрезанным от всей России...
Но наиболее безотрадную картину распада явил собою "Совет Российской
республики". После долгого обсуждения вопроса об обороне государства, 18
октября на голосование Совета было поставлено борющимися в нем партиями
шесть формул, все шесть были отвергнуты, и вопрос снят с обсуждения;
"Совет российской республики" в дни величайшей внешней опасности и
накануне большевистского переворота не нашел ни общего языка, ни общего
чувства скорби и боли за судьбы Родины. Поистине и у людей не
предубежденных могла явиться волнующая мысль: одно из двух - или
"соборный разум" - великое историческое заблуждение, или в дни разгула
народной стихии прямым и верным отображением его в демократическом фокусе
может быть только "соборное безумие".