"Генерал А.И.Деникин "Очерки Русской Смуты" (Том второй)" - читать интересную книгу автора

затруднений, но он недопустим по политическим и моральным основаниям и
может дискредитировать наше дело. Считая себя - если не юридически, то
морально - правыми перед страной, мы хотели и ждали суда. Желали
реабилитации, но отнюдь не "амнистии". И когда в начале октября нам
сообщили что Керенский заявил Аджемову и Маклакову, что суда не будет
вовсе, это обстоятельство сильно разочаровало многих из нас.
Побег допускался только в случае окончательного падения власти или
перспективы неминуемого самосуда. На этот случай обдумывали и обсуждали
соответствующий план, но чрезвычайно несерьезно. В конечном итоге
заготовлены были револьверы, несколько весьма примитивных фальшивых
документов, штатское платье и записаны три-четыре конспиративных адреса, в
возможность использования которых у меня лично не было никакой веры.
Генерал Корнилов тяготился несколько вынужденным бездействием, но до
большевистского выступления вопроса этого больше не подымал. О "занятии
Ставки"
говорили только разве шутя.
Тем не менее, вне Быховских стен создалось совершенно определенное
убеждение о предстоящем нашем побеге. Ставка умоляла не делать этого;
советская печать несколько раз сообщала о побеге, как о совершившемся
факте; Завойко из Петрограда в каждом письме к Корнилову предостерегал от
"необдуманного и беспричинного побега", который "может послужить к провалу
всего дела"; Быхов "провожал" нас ежедневно, и однажды я был не мало
изумлен, когда священник, служивший у нее в тюрьме вечерню, взволнованно и
с глубоким чувством вознес особые молитвы, чином вечерни не
установленные... о путешествующих.
Общее мнение укрепилось окончательно, когда Текинский полк стал чинить
вьюки и ковать лошадей...
Я думаю, что больше всех наш побег доставил бы удовольствие Керенскому.
Чтобы облегчить нам вынужденный уход из Быхова, в особенности, если бы
пришлось идти походом с Текинцами, принимались меры к постепенному
освобождению арестованных. В этом нам содействовали и Ставка, и Верховная
следственная комиссия. Корнилов не раз убедительно просил Духонина путем
сношения с Керенским или с Шабловским добиться скорейшего освобождения из
Быхова ряда лиц, "привлечение которых к его делу и дальнейшее содержание в
заключении является сплошным недоразумением." Действительно, к 27 октября
ушла из тюрьмы половина заключенных, позднее и прочие, за исключением
генералов Лукомского, Романовского, Маркова и меня, которые принципиально
должны были оставаться до конца с генералом Корниловым.
Большое затруднение для нас представляло полное отсутствие денежных
средств.
Широкое субсидирование корниловского выступления крупными столичными
финансистами, о котором так много говорил в своих показаниях Керенский -
вымысел. В распоряжении "диктатора" не было даже нескольких тысяч рублей,
чтобы помочь впавшим в нужду семьям офицеров, выброшенных за борт и вообще
пострадавших в связи с выступлением. Необходимо было помочь закупкой хлеба
семьям текинцев, позаботиться приобретением для всадников Текинского полка
на случай зимнего похода теплой одежды и т. д. Наконец, не легко было
положение самих Быховцев, которых Керенский лишил содержания. Семейные
бедствовали. Вместо содержания Керенский, лишенный чувства элементарного
такта, приказал выдавать небольшие пособия из своих (по должности