"Генерал А.И.Деникин "Очерки Русской Смуты" (Том второй)" - читать интересную книгу авторанеудаче, вихрем понеслись обвинения, порицания и проклятия. Эсэровские
думы выли от злобы и бешенства. К.-д. фракция отражала названные выше настроения". Правда, были и объективные условия, способствовавшие углублению недоразумения. В широких провинциальных кругах, мало посвященных в тайны носато "двора", настоящая физиономия Временного правительства и истинная роль в нем триумвирата и Керенского были недостаточно хорошо известны. Еще менее определенным казался политический облик Корнилова, в силу исключительного положения его как военного вождя и вследствие конспиративного характера деятельности его окружения. Наконец, с самого своего начала в силу ряда неблагоприятных обстоятельств успех выступления представлялся весьма проблематичным... Последнее обстоятельство - едва ли не самое главное. Я глубоко убежден, что техническая удача выступления в корне изменила бы всю политическую оценку корниловского движения. Нашлась бы и глубокая почвенность и сочувствие широких либеральных кругов и самое яркое кричащее его проявление. В бесстрастном отражении истории отпадает вся театральная бутафория, созданная человеческой слабостью: резолюции общественных деятелей - дань революционной традиции, приносимая не раз "страха ради иудейска"... Проявление покорности правительству генералов - не только просто ненавидевших его, но и причастных к подготовке выступления... Постановления о своей непорочности и с порицанием "мятежу" - войсковых частей, военно-общественных организаций, неведомых "офицерских депутатов", даже столичных военных училищ, чуть ли не поголовно причастных к конспиративным кружкам... Все эти декорации создавали картину пожарища, спасенного скарба - "завоеваний революции" - негодующая демократия, порицающая буржуазия, и "обманутые" войска. А посреди мрачно высятся обгорелые стены Быховской тюрьмы. Генерал Корнилов чувствовал себя всеми покинутым и болезненно нервно относился к сообщениям печати о своем "деле": - Я понимаю, что лбом стены не прошибешь, но зачем они так стараются... Особено удручали его слухи, что даже его детище - Корниловский полк снял свои нарукавные знаки*65 и пошел "на поклонение новым богам". Слухи были не верны. Возмущенный ими командир полка, капитан Неженцев, писал: "я приказал снять эмблему, так как был бессилен в борьбе с темной солдатской массой, разжигаемой... агитаторами, заполняющими все железнодорожные станции и, подобно кликушам, выкрикивающими с надрывом голосовых связок против Вас и полка, носящего Ваше имя... Но, сняв дорогую нам эмблему... мы ею прикрыли наш ум, наше сердце и волю"... Как бы то ни было, после августовских дней в словаре революции появился новый термин - "корниловцы". Он применялся и в армии, и в народе, произносился с гордостью или возмущением, не имел еще ни ясных форм, ни строго определенного политического содержания, но выражал собою, во всяком случае, резкий протест против существовавшего режима и против всего того комплекса явлений, который получил наименование "керенщины". К половине октября буржуазная пресса открыла кампанию в пользу реабилитации Корнилова, а на возобновившемся многолюдном "Совещании общественных деетелей" в Москве вновь послышалась "осанна" мятежному |
|
|