"Антон Иванович Деникин. Очерки русской смуты (том 1) " - читать интересную книгу автора

доклада и представить царю истинное освещение событий, когда касался вопроса
о Распутине и об ответственном министерстве, он встречал хорошо знакомый
многим непроницаемый взгляд и сухой ответ.
- Я это знаю.
Больше ни слова.
Но в вопросах управления армией государь всецело доверялся Алексееву,
выслушивая долгие, слишком, быть может, обстоятельные доклады его.
Выслушивал терпеливо и внимательно, хотя, по-видимому, эта область не
захватывала его. Некоторое расхождение случалось лишь в вопросах
второстепенных - о назначениях приближенных, о создании им должностей и т.
п.
Полное безучастие государя в вопросах высшей стратегии определилось для
меня совершенно ясно после прочтения одного важного акта - записи суждений
военного совета, собранного в Ставке в конце 1916 г. под председательством
государя из всех главнокомандующих и высших чинов Ставки, для обсуждения
плана кампании 1917 года и общего наступления.
Подробная запись каждой произнесенной фразы создавала впечатление о
властности и руководящей роли временного заместителя начальника штаба -
генерала Гурко, о несколько эгоистических устремлениях главнокомандующих,
пригонявших стратегические аксиомы к специальным интересам своего фронта и,
наконец... о полном безучастии Верховного главнокомандующего.
Такие же взаимоотношения между государем и начальником штаба
существовали во время исполнения последней должности генералом Гурко.
Алексеев осенью 1916 г. тяжко заболел и лечился в Севастополе, не прекращая,
однако, связи со Ставкой, с которой он сносился по прямому проводу.


* * *

Между тем, борьба Государственной Думы (прогрессивного блока) с
правительством, находившая несомненно сочувствие у Алексеева и у командного
состава, принимала все более резкие формы. Запрещенный для печати отчет о
заседании 1-го ноября 1916-го г.{12}, с историческими речами Шульгина,
Милюкова и др. в рукописном виде распространен был повсеместно в армии.
Настроение настолько созрело, что подобные рукописи не таились уже под
спудом, а читались и резко обсуждались в офицерских собраниях.
- Я был крайне поражен, - говорил мне один видный социалист и деятель
городского союза, побывав впервые в армии в 1916 г. - с какой свободой
всюду, в воинских частях, в офицерских собраниях, в присутствии командиров,
в штабах и т. д. говорят о негодности правительства, о придворной грязи. Это
в нашей стране - "слова и дела"!.. Вначале мне казалось, что меня просто
провоцируют...
Связь Думы с офицерством существовала давно. Работа комиссии
государственной обороны в период воссоздания флота и реорганизации армии
после японской войны протекала при деятельном негласном участии офицерской
молодежи. А. И. Гучков образовал кружок, в состав которого вошли Савич,
Крупенский, граф Бобринский и представители офицерства, во главе с генералом
Гурко. По-видимому к кружку примыкал и генерал Поливанов, сыгравший
впоследствии такую крупную роль в развале армии (Поливановская комиссия).
Там не было ни малейшего стремления к "потрясению основ", а лишь желание