"Ирина Денежкина. Дай Мне! " - читать интересную книгу автора

умеющим веселиться челом. Немодным. А кто модный? Тот, кто "жизни не знает"?
Внутри всё пело и орало, было на всё ха-тьфу. Жизнь прекрасна и удивительна.
"Всё прах и суета сует! Всё ложь и... полнейший бред!" Ляпе надо в голову
дать, что он, гад такой, не хочет меня. Да забить!... "Эх, мама, до чего
ха-ра-шо!!!"
Именно в этот момент моего душевного подъёма зазвонил телефон, и голос
Нигера на том конце провода великолепно в подъём вписался. Он без всякой
лажи сразу сказал:
- Это ты? Погнали гулять.
О, е-е-е!!!
"Ну и что, что далеко," - подумала я. А он в ответ быстро сказал:
- Я приеду, давай у эскалатора через час.
- Давай!!!
Картина такая: я стою, смотрю на эскалатор, а оттуда выезжает высокий
рэппер в светлой кепке "NY", с торчащими ушами, с наглыми глазами и
радостной до ушей улыбкой. Плечи широченные, весь здоровый, как конь.
Выезжает и процесс этот не прекращается. О, наконец-то. Идёт ко мне. Под
жёлтой клетчатой рубашкой - белая футболка, а ниже широкие штаны с
болтающейся цепью. То, что этой цепью когда-то прилетело некоему
приставучему Вове по голове, я как-то старалась не думать.
Первый раз вижу Нигера на трезвую голову и на свету. Он оказался выше
меня на целую голову. Это существенно, потому что в моём окружении мальчики,
в лучшем случае, одного со мной роста. Ляпе вообще, если постараться, руку
на голову можно положить. Особенно, стоя на каблуках.
- Привет! - обрадовался Нигер. - Привет, киска!
Мне льстило его присутствие рядом. Мы ехали в метро, я смотрела снизу
вверх и улыбалась, как какой-нибудь американский турист. Потом гуляли по
Невскому, я соглашалась на все его мороженки, под конец так наелась, что
просто куда бежать. Зашли на Дворцовую площадь, поглядели на падающих
брейк-дансеров. Сели неподалёку в парке у фонтана, взяли пиво. В фонтане
бултыхались дети и туристы.
Нигер рассказал про рэп, напел "Я не верю глазам, я не верю ушам - руль
хип-хоп индустрии дали мудакам...". Потом смутился. Поглядел на меня своими
наглыми глазами и поцеловал.
Дети визжали от радости. Туристы щёлкали фотоаппаратами.
"We gotta make a change..."
Всё встало на свои места, бардак в голове сменился прибранными полками.
Всё просто "без залеча, без ботвы, без всякого отстоя-а...".
Только там была ещё кладовка, в которую были поспешно скиданы мысли о
войне и тюрьме, о потных мальчиках и хриплых голосах...
Я перестала заходить к Волковой. То поздно приду домой, то забуду.
Волкова не обижалась, тем более, что она как раз увлеклась "богатым
мужчинкой" и разъезжала с ним по базам отдыха и шашлыкам.
Мы сидели на набережной, свесив ноги. Туда-сюда плавали пароходы и
катера с туристами. Мы так удачно сели, что туристам, хотящим запечатлеть
Зимний с катера, приходилось запечатлевать ещё и нас. Правда, на фотографиях
мы получались мелкими, как мухи. Но всё равно приятно.
- ...Может, одеваться нормально? - вдруг ни с того ни с сего сказал
Нигер, глядя прямо перед собой.
- То есть?