"Джулз Денби. Булыжник под сердцем " - читать интересную книгу автора

кошмарного и постыдного коллективного пения.
- Слушай, - сказала я. - Меня зовут Лили, я ассистент режиссера и,
кажется, режиссер-постановщик тоже, судя по тому, как все идет... Я на эту
хуйню тоже не подпишусь, так что не беспокойся, я тебя не выдам. Кстати, ты
кто?
- Джейми Джи. Я... э... юморист. Меня сегодня пригласили, в три часа...
Не хочу грубить, но организовано здесь все как-то... не очень. Я так и не
въехала, что же от меня требуется... Прости, это тебя все так боятся? Ты
Лили? Какой-то парень, зовут Либерти, отправил меня к тебе, сказал, пусть я
тебе покажусь, а он поедет домой спать. Да, не знаешь, где можно выпить
кофе? Хочешь кофе? Давай слиняем в кафе. Нас не сразу хватятся, а потом
скажешь, что мы ничего про их спевку не знали. Тогда нам и петь не придется,
а?
- Ладно, - ответила я. Голос мой явственно отдавал холодом. - И впрямь.
Идут они нахуй.
Уехал спать, да? Склизкий ублюдок. Ладно, я сделала, что могла. Пускай
ебутся конем. Я слезла и распахнула кабинку. Буду умирать - не забуду то,
что увидела, никогда не забуду.

4

Нет, она оказалась не просто рослая. Видала я женщин и повыше, и не
раз. Она была монументальная, как живая статуя. Не то чтобы толстая - просто
широкие кости, покрытые мощными мышцами и слоем обивки. Но меня поразил не
ее размер, а скорее его сочетание с нарядом.
Она как будто - ну, вышла из Средневековья. Бесчисленные рваные черные
слои тонких драпировок - широких, затянутых в талии юбок до щиколотки,
надетых одна на другую футболочек в обтяжку, крошечный облезлый кардиган,
завязанный узлом под грудью - да на капусте листьев меньше. Все сшито
вручную - даже стежки видны. И неудивительно, что она казалась такой
высокой - на ней красовались огромные сабо, настоящие йоркширские, с
деревянной подошвой в добрые полтора дюйма и кожаным верхом на шнуровке.
Ясное дело, черные. Руки сплошь в огромных серебряных перстнях, а волосы...
слов нет. Длинные, ядовито-розовые, собраны наверху бешеным переплетением
лакированных китайских палочек и черных муслиновых шарфов. Вьющиеся пряди
выбивались и падали на лицо. Она пахла сандалом и собой, если вы меня
понимаете, - пряно и тепло. Я таращилась - она улыбалась.
- Ты такая крошечная, - заметила она. - Слушай, это настоящий цвет глаз
или у тебя линзы?
Я разглядывала нависшее надо мною лицо. Она была ярко накрашена по
последней моде - готично, что называется. Большой бескомпромиссный нос
украшен пирсингом - толстое золотое колечко в левой ноздре. На каждом ухе
висело по шесть крупных серебряных колец, а на них болтается всякая фигня. Я
заглянула девушке в глаза. Серые - насыщеннее серебра, ярче молнии. А
взгляд - как у ребенка, прямой и искренний. И очень пристальный - я такого
никогда не видела. Может, потому, что Джейми близорукая, не знаю, но она
смотрит по-настоящему, не как большинство людей - глянут и отведут глаза.
Эти глаза не баррикадируются от мира, в них нет барьера между душой и ужасом
под названием "человечество". Она беззащитна перед любовью, болью,
разрушением. Я тут же поняла, что хочу заботиться о ней... Да знаю, знаю,