"Мишель Демют. Гамма-южная ("Галактические хроники" #3)" - читать интересную книгу автора

огромное наслаждение и ощущая себя ребенком перед грудой находящихся в его
власти игрушек. Каждая из этих игрушек олицетворяла одного из окружавших и
подвластных его воле людей. Он спросил: - Вам приходилось слышать что-нибудь
о венерианских черепахах?
Понять ничего не удавалось. Он не представлял себе, ни где он
находился, ни кем он был. Когда он пытался отыскать в тумане сознания хоть
какое-нибудь воспоминание, то улавливал лишь смутные ускользающие образы,
краски которых словно растворялись под воздействием его болезненных усилий.
Он ощущал страх. Страх и безграничное удивление, потому что видел окружающие
его предметы так, как не видел никогда раньше. В этом он был уверен. Высоко
над ним сверкало небо. Яркое, почти белое. И стены. Огромные, серые, с
блестящими пятнами, которые по очереди становились ослепительными.
Чувствовалась сильная вибрация - словно чудовищное непрерывное ворчание,
заключавшее в себе слова и бессмысленные звуки, тысячи слов и звуков,
бившихся о его сознание; различить их, отделить друг от друга он не мог. Он
подумал: улица. Затем: дома. И его удивление возросло, когда он осознал, что
находится в городе, на городской улице и его глаза видят верхние этажи
зданий. Он подумал: город - дома - глаза. Эти понятия были четкими,
составленными из ярких зрительных образов и слуховых ощущений. Гул вокруг -
он мало-помалу понимал это - состоял из отдельных звуков, среди которых
различались голоса, отрывистые или слитные шумы, эхо этих голосов и шумов
между фасадами зданий. Здесь был и шум мотора, выделявшийся на фоне толчков,
которые заставляли думать о движении. Его везли. Он находился в автомашине,
пересекавшей под ярким небом город, огромные здания которого медленно
уплывали назад. Так постепенно, обрывок за обрывком, восстанавливалось его
сознание. Но он по-прежнему находился во власти беспредельного ужаса, без
воспоминаний, без личности, с одной лишь уверенностью в том, что он
существует. И еще в том, что раньше он был чем-то другим. Еще дважды небо
заняло все поле его зрения, затем его ослепил обнаженный шар солнца. Солнца,
затопившего его сознание, заполнившего его мозг. Солнца золотого, белого,
ужасающего. Он хотел вернуть темноту, но его глаза, по-видимому, не
подчинялись ему, потому что пылающий кошмар оставался на том же месте, в
центре поля зрения. Он настолько глубоко ввинчивался в сознание, что ужас
его стал ослабевать. И в это мгновение словно скрытая пружина распрямилась в
его сознании, выбрасывая оттуда первые образы-воспоминания... И имя. Его
имя: Чиагги...
Звезды покачнулись, затем заструились в вихре, пока не появилось пламя.
Его голубые жадные языки распространялись по коридору с такой скоростью,
словно он был обшит деревом. Чиагги застыл со сведенными паникой, словно
судорогой, мышцами. Сердце у него в груди, казалось, стало огромным. Нелепые
образы проносились перед его мысленным взором. Наконец, главное требование.
Персонал спасательных постов должен немедленно закрыть герметичные
перегородки. Затем - включить сирены общей тревоги. После этого необходимо
направиться к ближайшей причальной камере и выполнять приказы лица,
ответственного за эвакуацию.
Стены вибрировали. Где-то трещали, словно кости, балки; в это страшное
мгновение Чиагги осознал, насколько хрупкой и уязвимой была огромная
станция, вращавшаяся в черной бездне. Достаточно пустякового происшествия,
столкновения или взрыва, и воздух вырвется из ее оболочки, двигатели
замрут... Двигатели... Он должен бежать к своему посту. Он хорошо знал,