"Мишель Демют. Чужое лето (Сборник "Мир "Искателя")" - читать интересную книгу автора

холма, поросшего травой. Лес черной стеной окружал его со всех сторон,
куда ни повернись. Стояла абсолютная тишина. Белые пенистые облака спешили
по небу, а за ними из-за леса наползала тяжелая серая туча: собиралась
гроза, чтобы утопить в дожде это чужое лето.
Лето. Он назвал это летом. Но у него не было никаких доказательств.
Здесь все было непохоже на то, что он знал. Однако теплый ветер, колючие
травинки, которые он гладил ладонями, небо и собирающаяся гроза - все это
напоминало ему лето.
"Но я же далеко, - подумал он, - чертовски далеко!" Он откинулся назад
и медленно выдохнул воздух сквозь сжатые зубы. Несколько секунд, чтобы
собраться с силами и доползти до капсулы. Потом аптечка первой помощи
поможет задушить боль. Второй укол - и он сможет идти, прыгать, двигаться
дальше...
"Но где же другие? - мелькнуло у него в голове. - Что, если?.."
Сознание его на миг помутилось от ужаса и горя. Потом он подумал:
"Значит, так суждено!" Он приподнялся на локтях и вновь посмотрел на
мягкие очертания гор. До Земли было много световых лет, а здесь вокруг
него раскинулась чем-то знакомая и одновременно такая чужая планета.
Обманчиво спокойная, но уже враждебная ему, этому непонятному существу,
этому мыслящему животному, которое свалилось с неба, как предвестник
грозы, наползающей на другую экологию, на другое лето.
"А что, если это зима? - сказал он сам себе. - Может, летом здесь стоит
такая жарища, что леса горят, как солома, и остаются только километры
почерневшей земли..." Он тряхнул головой. Он еще не мог ничего сказать, не
мог ничего решить. А вдруг эти деревья вовсе не деревья? Свет и тепло,
струившиеся с неба, были чуть-чуть другими. И солнце, которое их
испускало, называлось Сириусом.
- Черт побери! - сказал он вслух. - Сириус!
Но ему было трудно в это поверить. Он всегда считал, что планеты
Сириуса были всего лишь шарами расплавленного металла, вращающимися в
голубом тумане беззвучных повторяющихся взрывов Сириуса и его спутника. От
жара этих чудовищ скалы-бродяги, должно быть, плавились на расстоянии
тысяч и тысяч километров...
Что-то заверещало в траве, и он закусил губу, вдруг испугавшись этой
возможной угрозы, возникшей из полной тишины.
Верещание смолкло, и он услышал вокруг тысячи невнятных шумов. Шорохи,
потрескивание, посвистывание, позвякивание... тот мир кишел жизнью -
насекомыми, грызунами, птицами, существами, которых он не мог опознать. Он
был одинок.
Он пополз, отталкиваясь локтями и левой ногой. Боль вынудила его
стиснуть зубы. Она разливалась от стопы к бедру, словно какая-то горячая,
тошнотворно-тягучая жидкость.
Ему казалось, что его собственное дыхание, отражаясь от земли, обжигает
ему лицо. Он поднял голову и увидел, что капсула рядом. Еще несколько
сантиметров... Его пальцы царапнули землю, и он едва не взвыл, когда
какое-то насекомое прыгнуло в его направлении. И только потом его окружил
теплый, гладкий металл и сумрак капсулы.
Внутри пахло кожей, это был запах большого корабля. Слабость охватила
его, и он закрыл глаза. Перед его мысленным взором кружились бесчисленные
осколки зеркал, в которых беспрестанно возникало его собственное