"Николай Дементьев. Подготовка к экзамену " - читать интересную книгу автора

горели уши.
Как она сразу поняла. Виктора! Я почти полгода с ним знакома и только
теперь начинаю все это видеть в нем. Мне стало нестерпимо стыдно, я схватила
купальник, побежала в кабинку переодеваться. Купальник неожиданно оказался
впору мне, и я поняла, что не выброшу его. Когда вышла из кабинки, неся в
руках вещи и портфель, Виктор в одних трусах стоял около скамейки, курил,
улыбался, гляди на солнце. Стройным, мускулистым, уже красиво загоревшим и
сильным был он. Вещи его сложенные аккуратно, лежали на скамейке. Боковым
зрением увидела, что две девушки шепчутся, глядя на него.
- Ну в воду! - скомандовал Виктор, схватил меня за руку, и мы побежали
к воде.
Я была точно во сне, в первый момент даже не поняла, холодная ли вода.
Азартным кролем пошла за Виктором. Плыла, плыла, выдыхая воздух в воду,
хватая его раскрытым ртом - краем глаза видела двухслойную сине-голубую
полоску воды и неба. И вдруг наткнулась на Виктора. Он улыбался, стоя в
воде, глядя на меня. И я тотчас счастливо заулыбалась ему в ответ.
Стремительное движение отодвинуло куда-то далеко-далеко все то неприятное,
что случилось сегодня в школе, о чем я все время мучительно думала.
Схватилась руками за плечи Виктора и только теперь увидела, что мы с
ним были посередине Невы. Вдали сиял шпиль Петропавловской крепости; здания
Эрмитажа и Зимнего дворца на другом берегу казались совсем низенькими. Я
увидела, что в глазах Виктора пропал стеклянный блеск, они были живыми, а в
глубине их появился озорной огонек. Вот за это я любила его. Виктор обнял
меня правой рукой, притянул к себе, прижал крепко.
Опомнилась я только тогда, когда нас с головой окатило водой. Раскрыла
глаза - метрах в двадцати прошел пассажирский катер, на нем играла веселая
музыка, а по-летнему разноцветно одетые пассажиры смотрели на нас и
смеялись. Виктор все крепче прижимал меня к себе, точно вообще не видел ни
катера, пи людей, но я обеими руками уперлась ему в грудь, с трудом
отодвинулась. Решилась, глянула ему в глаза - они были совсем черными и
непроницаемыми, снова чужими. Отвернулась поспешно, окончательно
высвободилась из его рук, что есть силы поплыла обратно. И тотчас вспомнила
Людочку и все, что случилось сегодня в классе; вспомнила, как мы с Виктором
молча прошли весь Невский, как я мучилась. Ну, от Виктора, предположим, я
еще могу убежать, а от себя самой куда спрячусь?!
Мы вышли из воды, сели на нашу скамейку, и Виктор стал закуривать.
Вдруг он негромко и сердито спросил:
- Чего ты дразнишь меня, а? Или у женщин это уж так положено?
И опять мне тотчас стало холодно, сжались плечи. Я опустила голову.
"Дразнишь..." И ведь сам понимает, что не дразню. И снова то тяжелое и
горькое, что было до нашего купания, подступило ко мне.
Он еще что-то говорил, но я уже не слушала и все не могла поднять
голову, посмотреть на него. Дрожать от холода я уже перестала, солнце горячо
грело мои плечи, ноги, почти высушило волосы, а я со страхом и все
явственнее чувствовала: нет, никогда уже не смогу забыть того, что случилось
сегодня у нас в классе! Ни самого этого происшествия, ни горечи, вызванной
им, ни, главное, того нового, что неожиданно рассмотрела сегодня в Викторе.
Голос его доносился до меня глухо, и слова были неразличимы, будто в ушах у
меня оказалась вата, а я испугалась еще сильнее, когда стала сначала смутно,
а потом все отчетливее, яснее понимать: нет, не только не смогу никогда