"Николай Дементьев. Подготовка к экзамену " - читать интересную книгу автора

ему пощечину. Виктор, по-прежнему спокойно улыбаясь, сграбастал Петьку
своими ручищами, перевернул, уселся на учительский стул, положил себе на
колени и стал шлепать, как ребенка.
Не знаю, чем бы это вообще кончилось, потому что все ребята кинулись на
Виктора... Даже не помню, как мне удалось вытащить его в коридор, увести из
школы...
Виктор, как обычно, держал, меня под руку, молча шел рядом и улыбался
так, будто ничего решительно не случилось. Когда мы с ним уже вышли на
Невский, я сделала вид, что хочу поправить туфлю и освободилась от руки
Виктора. А прежде ведь была так счастлива, когда он держал меня под руку.
Так молча, и прошли весь Невский. Я все пыталась успокоиться, говорила
себе, что ничего страшного не случилось, что я по-прежнему люблю Виктора и
он меня любит... А может, даже и лучше, что он вот так прямо и даже резко
ответил Людочке? Ведь было бы еще хуже, если бы в ответ на ее признание, он
стал вилять, обнадеживать Людочку. Но только зачем эта выходка с водой?
Нет, получается, что случилось... Да, случилось! Ведь впервые
неожиданно в Викторе Плахове, которого я люблю, мне открылся совсем другой
человек. Даже не знаешь теперь, на что он, Виктор, способен, чего можно
ждать от него!
- Эх, выкупаться бы сейчас!.. - протяжно и мечтательно проговорил
Виктор.
Тут я обнаружила, что мы с ним сидим на скамейке на стрелке
Васильевского острова, напротив - Петропавловка, у каменных стен ее
бастионов - ряды загорающих, и кто-то плещется в воде у берега. Сначала я
как-то машинально поглядела па широченную гладь Невы. Местами она золотилась
под солнцем острыми звездочками, а вообще была серо-сиреневой, какой до
этого я никогда ее почему-то не видела. Зимний дворец со своими белыми
колоннами и статуями, неподвижно отражавшимися в воде, показался мне
низеньким и игрушечным. А строгая, как на чертеже, решетка Летнего сада,
густая зелень деревьев за ней, четкая и длинная набережная, облицованная
гранитом, уставленная ровной цепочкой матово-белых круглых фонарей, будто
нанизанных на невидимую прямую нить, были очень красивы. Как-то уж очень
красивы, и от этого мне стало хорошо.
- Хоть и не столица, - сказала я, - а все-таки очень красив наш
Ленинград, да?
- Ничего... - равнодушно ответил Виктор. Как обычно, я не поняла,
просто ли безразлична ему красота города или он притворяется. Я осторожно
покосилась на него. Он сидел, вольно раскинувшись всем своим больший и
сильным телом на скамейке, закинув ногу на ногу, опираясь локтями на спинку,
курил, щурясь от солнца и дыма сигареты. Лицо у него смугло-матовое, и нос с
горбинкой, и волосы пышные, густые, курчавые, и скулы высокие, на щеках
аккуратные бачки, а глаза большие, черные, влажные. Ресницы длинные,
девичьи, кончики их загибаются кверху. Рот тоже красивый, вон даже сигарету
сейчас Виктор держит как-то очень изящно. И плечи у него широкие, рубашка
туго, без единой складочки натянулась на высокой груди. И ноги длинные,
сильные, брюки по моде в обтяжку, сандалеты модные, блестят на солнце...
Нет, просто с ума можно сойти, как он красив!
- Выкупаемся? - спросил Виктор и поглядел на меня.
Я кивнула поспешно и почувствовала, как снова на миг сжалось сердце, -
в глазах его был какой-то стеклянный, непроницаемый блеск, точно за ними