"Валентина Демьянова. Все взять и смыться " - читать интересную книгу автора

зажмуренных век. Вытерев щеки углом пододеяльника, я из-под тишка
покосилась в сторону женщины, но она, к счастью, внимания на меня не
обращала, стояла спиной и была занята перестановкой безделушек на
подзеркальнике.
Успокоенная, я бросила взгляд на поднос и в ту же секунду рот
наполнился слюной. Чего там только не было! И масло, и мед, и ветчина и
балык и булочки! И все в таком количестве, что целый полк накормить можно!
Я почувствовала зверский голод, захотелось сделать себе бутерброд
побольше да и заглотнуть его одним махом, но мерзкий характер не позволял
мне капитулировать так легко и я пробурчала:
- Мне столько не съесть.
Мой протест был неискренним и потому, наверное, выглядел крайне
неубедительно, во всяком случае она не обратила на него ровно никакого
внимания:
- А ты попробуй! Перестань капризничать и приступай! Знаешь поговорку?
Глаза боятся, а зубы жуют?
- Она не так звучит! - прыснула я.
- Какая разница! - отмахнулась старушка. - Ешь давай!
Я занялась сооружением бутерброда гигантских размеров, а она
устроилась в кресле рядом с кроватью и принялась рассказывать.
- Когда тебя вчера привезли, я до смерти перепугалась. Что, думаю, за
напасть такая! То одно, то другое! Мало нам горя, так вот ещё человека
задавили.
- А что, у вашего лысоголового ещё какие-то неприятности? - рассеянно
спросила я, поглощенная укладкой второго слоя балыка на толстенный слой
масла.
- У нас не неприятности, у нас горе. - тихо промолвила она и в голосе
звучало такое отчаяние, что я в миг забыла о заветном бутерброде.
- Случилось что? - участливо заглянула я ей в глаза.
Она часто закивала головой, уткнулась лицом в ладони и горько
заплакала. Я сидела с чертовым бутербродом в руках и чувствовала себя
совершенно дурацки. Мне её было искренне жаль, мне нравилась эта добрая
женщина, но слов утешения я найти не могла. Не было их в голове, хоть
тресни! Через некоторое время рыдания стали тише, она вытерла покрасневшие
глаза ладонью и тихо сказала:
- Слезами горю не поможешь. Даст Бог, все образуется, минует нас
горькая чаша испытаний и опять хорошо будет. Скажи-ка, лучше, как кличут
тебя? А то разговариваю с тобой, а имени не знаю.
- Анна. - не задумываясь ответила я, да и замерла, пораженная тем, что
сказала. - Какая Анна? Почему Анна? Альбина я! Альбина! А не какая не Анна!
Так и в паспорте записано! Черным по белому! Альбина Бодайло! А откуда
тогда Анна взялась? И ведь как легко с языка сорвалось! Будто только так
себя всегда и называла! А может и правда называла? Может, мне настолько
было противно это мерзкое имя Альбина, что я переименовала себя в Анну?
- А я - Мария Ефимовна, родная тетка Стасика. Можешь кликать меня
тетей Маней, не обижусь. - между тем ворковала старушка.
- Значит, этот лысый хмырь-Ваш племянник? - без всякого интереса
спросила я. Честно говоря, мне на этого яйцеголового придурка было глубоко
наплевать, своих проблем хватало.
- А ты на Стасика ты не нападай! Он человек хороший! - горячо