"Лестер дел Рей. Крылья ночи" - читать интересную книгу автора

установить, что натрий и медь относятся к одному семейству. А главное, по
простейшей теории, наверняка доступной народу, уже строящему космические
ракеты, атомный номер меди - двадцать девять.
Оба люка были открыты, Лъин проскользнул внутрь, безошибочно
определяя направление по колеблющимся, смутным мыслям спящих людей. Дошел
до них - и остановился в сомнении. Он ведь не знает их обычаев, но уже
убедился: то, что для его народа было истиной, далеко не всегда правильно
для землян. Вдруг им не понравится, если он их разбудит? В нем боролись
учтивость и нетерпение; наконец он присел на корточки на металлическом
полу, крепко сжимая древний свиток и принюхиваясь к окружающим металлам.
Меди здесь не было, но он и не надеялся так просто найти столь редкий
элемент; впрочем, тут были и такие, которых он совсем не мог определить, -
должно быть, из тяжелых, какие на Луне почти не существуют.
Толстяк что-то пробурчал, замахал руками, зевнул и сел, еще толком не
проснувшись. Его мысли полны были кем-то с Земли, в ком присутствовало
женское начало (которого, как уже заметил Лъин, оба гостя были лишены), и
еще тем, что станет делать он, Толстяк, "когда разбогатеет". Лъин живо
заинтересовался изображениями этой мысли, но потом спохватился: тут явно
секреты, не следует в них проникать без спроса. Он отвел свой ум, и
тогда-то землянин его заметил.
Спросонья Толстяк Уэлш всегда бывал не в духе. Он вскочил, зашарил
вокруг в поисках чего-нибудь тяжелого.
- Ах ты, подлая обезьяна! - взревел он. - Чего шныряешь? Вздумал нас
прирезать?
Лъин взвизгнул и увернулся от удара, который расплющил бы его в
лепешку; непонятно, в чем он провинился, но безопаснее уйти. Физический
страх был ему незнаком, слишком много поколений жило и умерло, не нуждаясь
в этом чувстве. Но его ошеломило открытие, что пришельцы способны убить
мыслящее существо. Неужели на Земле жизнь ничего не стоит?
- Эй, брось! Прекрати! - Шум разбудил Тощего; Лъин мельком оглянулся:
Тощий сзади схватил Толстяка и не давал шевельнуть рукой. - Полегче,
слышишь! Что у вас тут?
Но Толстяк уже окончательно проснулся и остывал. Выпустил из рук
металлический брус, криво усмехнулся.
- Сам не знаю. Может, он ничего худого и не задумал, только я
проснулся - вижу, он сидит, пялит на меня глаза, а в руках железка, ну,
мне и показалось - он хочет перерезать мне глотку или вроде того. Я уже
очухался. Поди сюда, обезьяна, не бойся.
Тощий выпустил его и кивнул Лъину:
- Да-да, приятель, не уходи. У Толстяка свои заскоки насчет людей и
нелюдей, но в общем-то он добрый. Будь хорошей собачкой, и он не станет
пинать тебя ногами, даже за ухом почешет.
- Чушь! - Толстяк ухмылялся, добродушие вернулось к нему. Он понимал,
что Тощий острит, но не обижался. Марсияшки, обезьяны... ясно, они не
люди, с ними и разговор другой, ничего плохого тут нет. - Что ты притащил,
обезьяна? Опять картинки, в которых никакого смысла нету?
Лъин кивнул, подражая их жесту, означающему согласие, и протянул
свиток Тощему. Толстяк держится уже не враждебно, однако неясно, чего от
него ждать, а Тощему, видимо, интересно.
- Надеюсь, в картинках много смысла. Вот Нра - двадцать девятый, под