"Морис Делез. Конан и Посланник Света ("Конан") " - читать интересную книгу автора

давно знакомая снисходительная и чуть ироничная улыбка. Она словно говорила:
"Я знаю, ты восхищен мной. Восхищен настолько, что не можешь вымолвить ни
слова. Что ж, если так, не говори ничего. Все, что ты мог бы сказать,
написано на твоем лице. В этом нет ничего нового..."
Киммерийцу тоже все это было давно знакомо, но если Богиня Страсти
попросту устала от всеобщего поклонения, пресытилась им, то северянин увидел
и нечто другое, то, чего не замечал прежде. Всего на миг во взгляде Деркэто
мелькнули любовь и затаенная грусть, но это значило, что ироничная
снисходительность - лишь маска, скрывавшая истинное лицо богини!
Но это принесло ему не радость, а щемящую боль. Приоткрой богиня свое
лицо тогда, когда ему было двадцать, все могло бы повернуться иначе! А
теперь... Теперь ему шестьдесят, и для него все уже в прошлом... Он едва не
вздохнул сокрушенно, но, поймав на себе ее насмешливый взгляд, вовремя
спохватился.
- Мы говорили о моем сне,- хмуро напомнил он, отгоняя прочь горькие
мысли и злясь на себя за слабость.
- Хорошо. Расскажи мне о нем,- вновь попросила она.
- Кром! Не ты ли говорила, что сама наслала его?
- Да, это так,- охотно подтвердила Деркэто.- Я пыталась показать тебе
грядущую беду, но не знаю, что из задуманного мною ты смог увидеть.
И тогда Конан начал говорить...
Рассказ получился долгим, зато в нем было все. И рейд на Антилию, и
последовавший за ним поход на заокраинный запад, странный договор с
горбуном, оказавшимся на поверку вовсе не тем, за кого хотел себя выдать. Он
рассказал о путешествии к замку некроманта, который был совсем не
некромантом, о возвращении в Аквилонию и об ужасных событиях, происшедших
там. Он поведал богине обо всем, опустив в своем рассказе совсем чуть-чуть:
то, что посчитал ничего не значившими мелочами. Правда, кое-что он не
упомянул по забывчивости, но кое-что скрыл сознательно.
Когда он закончил говорить, Деркэто долго молчала, задумчиво глядя
куда-то вдаль. Конан встал и подошел к столу. Собственно, это был не стол, а
такая же изыскано извивающаяся колонна, что окружали их со всех сторон, но
середина ее была вынута. На полу осталась круглая, с изрезанными краями
подставка локтей десять в поперечнике. Ее тщательно отполированную
поверхность, словно годичные кольца на дереве, покрывали извилистые круги,
которые плавно меняли цвета от нежно-голубого в середине до бледно-розового
по краям.
Изысканные вина, вазы с фруктами, блюда с мясом громоздились едва ли не
друг на друге, не оставляя и пол-ладони свободного места. Рот короля против
воли наполнился слюной. Он ощутил страшный, нечеловеческий голод и подивился
про себя тому, что не замечал всего этого великолепия раньше, когда говорил.
Впрочем, совсем недавно в пещере царила темнота, но Конан ведь прекрасно
помнил запахи, и среди них точно не было того чудесного букета, что вызывал
болезненные спазмы в желудке сейчас! Смолистые поленья и травы, но никакого
мяса. И уж тем более вина!
А-а! Кром! Какая разница?
Киммериец налил себе огромный кубок красного пуантенского и с
наслаждением выпил его: в горле от долгого рассказа пересохло.
- Что скажешь, богиня?! - весело спросил он, лукаво взглянув на
Деркэто.