"Морис Делез. Конан и Гнев Сета ("Конан") " - читать интересную книгу автора

ними, по правую руку от королевы. Конн выбрал себе место слева от отца и
принялся с интересом осматриваться: ему нечасто приходилось бывать на
сельских праздниках.
- Я же просил тебя, не нужно этого,- взглянув на Троцеро, начал, было,
Конан вполголоса, но, завидев селянку, умолк на полуслове, позабыл о
зародившемся недовольстве и намерении отчитать друга, а вместо этого
восхищенно причмокнул и не спеша двинулся навстречу возглавляемой ею
процессии, вовремя вспомнив, что он все-таки король, а королю не надо
понапрасну обижать подданных равнодушием.
Заметив внезапную перемену в настроении мужа и правильно истолковав
истинную ее причину, Зенобия и вида не показала, что недовольна, а подобрала
юбки и с мягкой улыбкой на прекрасном лице, делавшей ее поистине
неотразимой, двинулась следом, в то же время настороженно наблюдая за тем,
что произойдет дальше, не забывая при этом дарить свою монаршую милость
окружающим, приветливо улыбаясь и кивая им.
Они остановились в шаге друг от друга, король-варвар и красавица
селянка. Девушка одарила своего повелителя восторженным взглядом, в котором
Конан без труда прочел нечто гораздо большее, чем простое восхищение,
вызванное встречей с почитаемым всеми монархом, поклонилась ему и протянула
огромный рог. Не сводя с девушки восхищенных глаз, киммериец осушил его до
дна (что было для него делом нетрудным) и наклонился, чтобы поцеловать
красотку в щеку, а может, и шепнуть ей при этом что-то на ушко. Хотя, вполне
возможно, что так подумала лишь воспылавшая ревностью королева... Был ли
этот невинный поцелуй частью заранее оговоренного ритуала или естественным
порывом самого короля, решившего в этот день быть поближе к обожающим его
подданным, королева не знала, да и знать не хотела. Зато она прекрасно знала
неукротимую натуру мужа, была немало наслышана о его прошлом, когда он слыл
героем отнюдь не только на поле брани, и настроение Зенобии значительно
ухудшилось.
Не раздумывая излишне долго и не дожидаясь, пока ее подозрения станут
действительностью, королева подобрала пышные юбки (чтобы не запнуться
ненароком о подол) и отвесила ненаглядному Конану пинок, как раз в то
мгновение, когда он галантно склонился для поцелуя.
Киммерийца нелегко было удивить, чем бы то ни было, а тем более застать
врасплох, но Зенобии это удавалось, причем неоднократно, уже на протяжении
почти десятилетия. Конан ткнулся лицом в волосы девушки, и, хотя равновесие
удержал без труда, ни о каком дальнейшем обмене любезностями не могло быть и
речи. Он обернулся, восторженно глядя на жену.
- Осторожнее, милый,- нежно проворковала она, скромно потупившись,- так
недолго потерять лицо.
Стоявшие позади девушки старейшины, прекрасно разобравшись в том, что
произошло у них на глазах, и изо всех сил стараясь сохранить серьезный вид,
все-таки позволили себе сдержанно улыбнуться. Зато жених девушки,
оказавшийся в первых рядах и с тревогой наблюдавший за этим маленьким
происшествием, облегченно вздохнул, расплылся в улыбке, и Зенобия, поймав на
себе его благодарный взгляд, ответила ему благосклонным кивком. Вперед вышел
седой старик ("Дед девушки",- шепнул на ухо королю Троцеро) и заговорил:
- Четвертый уже год обильно родит земля в благословленной Всеблагим
Аквилонии и жемчужине ее - Пуантене, а в этот год - как никогда прежде! И
пусть принято думать, что на все воля Митры, а я скажу от себя, что в том