"Морис Делез. Конан и Гнев Сета ("Конан") " - читать интересную книгу автора

с таким видом, словно спрашивал об этом впервые, упорно не замечая
"предсмертных" хрипов своего проводника.- Неужели вновь решил, сославшись на
дела, увильнуть от выполнения обещанного?!- Его левая бровь взметнулась
дугой, и он подозрительно покосился на камердинера.- Клянусь Митрой, на этот
раз у него ничего не получится!
Этого сердце старика стерпеть уже не могло. Да что он себе позволяет?
Будь он хоть дважды граф и трижды друг! Кровь бросилась ему в лицо.
- Король еще никогда и никого не обманывал!
Пытаясь сохранить достоинство, камердинер остановился и гордо расправил
плечи, всем своим видом выражая негодование, но желаемого эффекта не
получилось. Голос предательски дрогнул, и фраза прозвучала не гордо, а
скорее фальшиво, с визгом на последнем слове. Лоботрясы с алебардами у
дверей многозначительно переглянулись, и камердинер, махнув на все рукой
(пропади оно к Нергалу!), договорил свистящим шепотом
- Государь в библиотеке, а она в дальнем крыле дворца, куда мы и
направляемся... - Он несколько раз судорожно вздохнул, держась одной рукой
за стену, а второй за грудь, и, оглядевшись, посмотрел на гостя - Уже
пришли,- договорил он несколько спокойнее.
Тут только гость обратил внимание на плачевный вид своего спутника.
- Любезнейший! Да на тебе лица нет! Ты часом не болен?
- Одышка замучила!- Старик в отчаянии махнул рукой, тяжело переводя дух
и от души радуясь передышке,
- Одышка - это скверно,- кивнув, с видом знатока подтвердил гость,- но
средство от нее есть. Конные прогулки по утрам очень помогают,- посоветовал
он, но, увидев неподдельный испуг на лице камердинера, раскатисто
расхохотался, словно находился не в королевском дворце, а на лесном лугу.
- Да что там за бардак, Нергал вам в кишки?!- донесся громоподобный
голос из-за двери.- В собственном дворце невозможно спрятаться! Поработать
спокойно не дадут!
Раззолоченные створки распахнулись так стремительно, словно вот-вот
готовы были сорваться с петель, и на пороге появился Конан. Позади маячила
фигура Паллантида. Лицо последнего было угрюмо: как и король, он
недолюбливал дипломатию с ее многоступенчатой системой взаимных уступок,
предпочитая действовать с позиции здравого смысла или уж, на худой конец,
силы, а сейчас приходилось заниматься именно самым ненавистным делом. В том,
что король действовал несвойственным для себя образом, похоже, сказывалось
влияние Зенобии, которая, правда, предпочитала в дела не вмешиваться, но
невольно делала короля более мягким и уступчивым, чем кое-кто уже научился
пользоваться. Впрочем, внешне это мало проявлялось.
- Ага! Явился!- обрадовано воскликнул Конан, едва завидев гостя.- Я уж
думал, у твоего коня копыта размякли, и ты топаешь сам!
При этих словах камердинер запоздало вспомнил о своих обязанностях,
встрепенулся и, приняв подобающую случаю позу, объявил:
- Граф...- Его голос предательски сорвался, от неожиданности старик
поперхнулся и испуганно умолк: пересохшее горло окончательно отказалось
повиноваться.
- Да вижу я, что это Троцеро,- небрежно отмахнулся от него король, но
тут же осекся.- Что это у тебя с голосом, любезнейший Дрю?- поинтересовался
он, окидывая придворного внимательным взглядом. Запыленные башмаки,
учащенное дыхание, срывающийся голос - все говорило о том, что бедняга