"Мигель Делибес. Письма шестидесятилетнего жизнелюбца " - читать интересную книгу автора

ушные затычки, повязки для глаз... Среди всех этих средств есть одно
поистине гениальное: затычки. До чего же простой способ отключиться от мира!
С помощью затычек вы предусмотрительно даете бедному истерзанному слуху
своевременную передышку. Наступающее ощущение изоляции рождает сначала
некоторое чувство тревоги, но стоит немного попривыкнуть, как обретаешь
покой: нет больше моторов, телевизора в соседней квартире, приемников,
тормозов... Если Вам кажется заманчивой мысль испытать это средство,
откажитесь от резиновых затычек и попробуйте восковые, мягкого податливого
воска, прекрасно приспосабливающиеся к ушным отверстиям (стоило написать
это, как во мне зародилось подозрение, не затычки ли становятся причиной
моих кошмаров, наглухо запирая мысли в голове, отчего те кружат внутри
черепа, ровно мухи под колпаком? Вижу, что придется мне подвергнуть себя
новым экспериментам).
Разумеется, сеньора, я читал Фрейда. Я признаю его книги заслуживающими
внимания в плане теории, но не более того. Я не верю ни в психоанализ как
метод лечения, ни в сны как проявление влечений или освобождение от
подавления. Будь это так, мои сны, думается, были бы другого рода. Но чтобы
раз за разом снилось, что ты бодрствуешь, - какой смысл может иметь подобное
во фрейдистском бессознательном мире либидо и подавлений?
Мой друг доктор Ромеро посоветовал мне как-то проводить меньше времени
в постели. Довод был прост: чем сон короче, тем крепче. По его словам, после
сорока старая схема "три по восемь" не имеет смысла. Я попробовал, но
лекарство оказалось хуже болезни. По ночам кошмары продолжались как прежде,
а днем я тенью слонялся из угла в угол, разбитый, не в состоянии
сосредоточиться, из чего вынужден был заключить, что проводить в постели
восемь часов - спящим ли, бодрствующим - было для меня обязательным.
После долгих размышлений я пришел к выводу, что происходящее со мной -
это профессиональное заболевание. Журналистика, вынуждая нас работать по
ночам, а отсыпаться днем, нарушает естественный для человека порядок.
Происходит разлад. Дневной сон сил не восстанавливает, а по ночам работа
дается за счет возбудителей и искусственных стимуляторов (сама профессия -
такой стимулятор). На протяжении без малого сорока лет активной работы я
редкий раз ложился раньше четырех часов утра, а зачастую удалялся на отдых,
когда солнце уже стояло на небе. Вы скажете, что многие журналисты спят как
сурки, но это не аргумент. Силикоз - профессиональный недуг шахтеров, но
сколькие из них им не болеют. В общем, живи я хоть тысячу лет, никогда мне
не приспособиться к режиму нормальных людей. Я - неизлечимый больной.
Однако боюсь, друг мой, не слишком ли много я рассказываю Вам о себе в
этих первых письмах, хотя, ежели подумать, наша переписка и была затеяна с
целью узнать друг друга, и, следовательно, было бы недостойно умалчивать о
таких сторонах моей личности, которые кажутся мне основополагающими.
Сегодняшние строки - это ответ на Ваше утверждение, что от моих писем на Вас
веет умиротворяющим ощущением покоя. Пытаться выглядеть таким в Ваших глазах
было бы лицемерием. Я человек не спокойный, тем паче не безмятежный, хотя и
достиг определенного умения владеть собой, Что же до Вас, я хочу сказать -
до Ваших писем, они отвечают картезианской логике, В них нет случайного,
немотивированного, одни вещи строятся на других, и все подогнаны друг к
другу, как в искусной столярной поделке.
Думаю, что Вы совершили ошибку, оставив учебу после сдачи
общеобразовательных предметов. Могу понять ревность Вашего мужа, тогда еще